Пророчество Черной Исабель - Сьюзен Фрейзер Кинг Страница 63

Он снова – в который уже раз за этот день! – погладил соколу грудку и спел строчку из ектеньи. Над ними пролетела юркая стайка жаворонков, но окончательно успокоившийся Гэвин, величественно озиравший небо и лес, даже не посмотрел в их сторону.

Линдсей еще раз искренно за него порадовался. Если так пойдет и дальше, скоро можно будет приступить к следующему этапу дрессировки, когда к лапе сокола привязывают длинную бечеву и отпускают его в самостоятельный полет, приучая возвращаться на руку хозяина. А там, глядишь, подживет поврежденное крыло, и Гэвин вновь обретет свободу…

Но для этого его надо лечить хлебом. Квентин и Патрик как раз принесли свежеиспеченный каравай от Элис, надо его подогреть и приложить к больному крылу. И еще одна забота – смятые хвостовые перья Гэвина; их требовалось распрямить, прежде чем пускать птицу в полет. Для обеих процедур нужна помощь Исабель…

Линдсей поднял голову, собираясь позвать девушку, – сейчас, когда сокол успокоился, самое время заняться его лечением, – но едва его взгляд упал на высокую грациозную фигуру в раздуваемом ветром зеленом платье, как мысли о Гэвине вылетели у него из головы. Все заслонило одно страстное желание: бежать вниз, к Исабель, говорить с ней, смеяться, обнимать и ласкать ее хрупкое тело…

Нельзя, нельзя! Сердце Линдсея зашлось от безысходной печали, и он остался сидеть на стене, провожая девушку тоскливым взглядом.

«Помоги мне, господи, помоги, прошу тебя», – повторял он про себя. Ему стало страшно. Неужели он снова полюбил? Нет, не может быть, только не теперь! Но как еще объяснить этот огонь в крови и страстное желание быть рядом с Исабель? О, если бы он мог предвидеть, какой страшной мукой обернется для него похищение прорицательницы из Аберлейди!

Но его чувства уже ничего не значат: дата обмена заложниц назначена, и скоро виновница его страданий навсегда покинет Эйрд-Крэг.

Радуясь солнечному теплу, Исабель протянула к щедрому светилу обе руки и тут же поморщилась от боли: рана в правом предплечье еще давала о себе знать. И все же немного размять и согреть затекшие мышцы было приятно.

Здесь, на вершине парившего над лесом утеса, недоступной даже для поднимавшегося над деревьями тумана, девушка в первый раз в жизни почувствовала себя по-настоящему свободной, и это ощущение захватывало, кружило голову!

Только сейчас она поняла, как тесны были рамки отцовской опеки в Аберлейди. После смерти матери Исабель, по сути, стала затворницей в родном замке. Ей разрешалось его покидать очень редко. По святым дням она отправлялась в сопровождении отца на мессу в Стобо, раз или два в год – на ярмарку вместе с кормилицей, а иногда отец приглашал ее покататься по окрестным холмам. Странно, что такая замкнутая жизнь до сих пор не вызывала у Исабель ни удивления, ни протеста.

У нее совсем не было друзей, очень мало родственников и слуг. Чтобы скоротать время, она много читала (в основном стихи и труды святых отцов), вышивала, вела домашнее хозяйство и, конечно, предсказывала будущее, когда ее просил об этом отец.

Однако, с тех пор как он попал в плен, многое изменилось. Во время ужасной, полной лишений и горя осады Аберлейди Исабель словно очнулась от многолетнего сна и окончательно пробудилась, оказавшись в руках Линдсея. Испытания помогли ей стать самой собой, проявить качества, составлявшие истинную суть ее натуры, о которых она раньше и не подозревала, – неиссякаемую душевную стойкость и жажду свободы. Вот она, судьба: только попав в плен, Исабель поняла, как несвободна была ее жизнь в родном доме.

И вот теперь, когда она ценой таких мук вырвалась из заточенья, Линдсей хочет отослать ее обратно! Только сейчас ее тюремщиком должен был стать не отец, а постылый муж… Но она уже не прежняя покорная Исабель, с готовностью отдававшая свой дар людям, готовым использовать его для своих целей и при этом смотревшим на нее как на слабую женщину, низшее существо, требующее их руководства…

Нет, пророческие видения, за которые каждый раз приходится расплачиваться тяжкими приступами слепоты, нельзя отдавать на потребу корысти. Они должны являться свободно, по милости господа, а не тогда, когда этого требуют другие люди.

Исабель вздохнула – подумать только, если бы англичане не осадили Аберлейди и Джеймс Линдсей не увел ее у них из-под носа, она бы до сих пор не понимала самого главного в жизни и в отсутствие отца, чего доброго, стала бы пешкой в руках пастора Хью и Ральфа Лесли.

Бедный отец… Жив ли он? В последнем видении, которое, к великому удивлению девушки, осталось у нее в памяти, он предстал перед ней изможденным, больным узником. Видение не вызывало сомнений, но относилось ли оно к прошлому, будущему, настоящему или вообще имело символическое значение, – этого Исабель не знала.

Только один человек мог рассказать ей о судьбе отца – сэр Ральф Лесли. Мысль о нем заставила девушку вздрогнуть – встреча с женихом обещала стать новым испытанием. Прорицательница обхватила себя руками и задумчиво оглядела лес, широко раскинувшийся внизу. Залитый не по-осеннему щедрым солнцем, он был красив, как никогда.

У прорицательницы дрогнуло сердце – она не хотела покидать это чудесное место и человека, который ей его показал. Но как же отец? Она должна уйти – ради него и ради Джеймса тоже, ведь он так хотел освободить кузину… Похоже, Маргарет для него важнее, чем она, Исабель…

Девушка покосилась на Линдсея, одиноко сидевшего на стене башни со своей птицей. В темно-коричневой рубашке, с длинной, золотившейся на солнце, раздуваемой ветром гривой, он казался одним из древних обитателей башни, который каким-то чудом воскрес и вновь явился на свет из тьмы веков, – могучий, свободный и прекрасный. И незримо связанный с прошлым…

Она преклонялась перед ним, но он не желал замечать ее чувств. О, как она могла бы его любить, если бы он позволил! По телу девушки пробежала сладостная дрожь – ей вспомнился его восхитительный поцелуй, прогнавший слепоту. Это было настоящее чудо! «Милый, милый Джейми, открой мне свою душу – я исцелю ее раны, поведай мне свои тайны – я буду хранить их, как свои», – мысленно взмолилась Исабель.

Словно услыхав ее безмолвную просьбу, Линдсей поднялся на ноги и призывно махнул ей рукой.

У нее радостно забилось сердце. Подхватив здоровой рукой подол, она поспешила к подножию башни. Быть рядом с ним – уже большое счастье, даже если он холоден и молчалив…

Но Исабель хотелось гораздо большего. В ее душе росла уверенность, что он может дать ей не только счастье и благополучие, о которых мечтает любая женщина, но при этом будет уважать ее свободу. Вот только одно маленькое «но»: он не желает пускать ее в свою жизнь…

Что ж, видно, придется вернуться в заточение. К счастью, до печального путешествия в Уайлдшоу еще есть время, и можно насладиться напоследок желанной свободой.

– Теперь держи путы покрепче, – предупредил Линдсей. – Лучше намотать их на пальцы.

Исабель послушно закрутила тонкие кожаные ремешки вокруг безымянного пальца и мизинца левой руки в охотничьей перчатке и подняла глаза на Линдсея. Он одобрительно кивнул.