Нефертити. Роковая ошибка жены фараона - Олег Капустин Страница 64

Все, кто слышал это, спешно собирали товар и, если его было немного, пытались сбежать вместе с ним. Были и такие, кто просто бросал всё и мчался со всех ног с базара. Те, кто имел свои лавочки, швыряли то, чем торговали, внутрь и побыстрее захлопывали двери и оконца. То же самое делали и многочисленные ремесленники у своих мастерских. Но, как оказалось, все выходы с базара уже были перекрыты свирепыми воинами, которые плетями из воловьей кожи или просто тупыми концами копий гнали, как скот, ремесленников и торговцев обратно на их рабочие места.

— Назад, назад, торгаши поганые, зайцы трусливые! — кричали они и хлестали наотмашь всех подряд, кто попадался. — Сам великий Туту соизволил посетить вашу дыру, а вы белейте, как крысы с тонущего судна. А ну, назад, живо!

После таких убедительных доводов слуг власти простой народ, опустив покорно головы, возвращался и вновь раскладывал товар. А по рядам уже неторопливо шёл хозяин столицы, любимый слуга фараона — визирь Туту. За прошедшие десять лет он ещё больше располнел. Его круглая физиономия, обрамленная пышным чёрным париком, лоснилась от довольства. Опираясь на посох, он не спеша прохаживался по торговым рядам и посматривал на разложенные товары. Часто он останавливался и, причмокивая губами, спрашивал, откуда товар, кто его сделал. Потом небрежно показывал золочёным посохом на понравившиеся ему вещи и не оглядываясь шёл дальше, подрагивая толстыми, как желе, щеками. Слуги, семенившие следом, бесцеремонно совали товар в мешки, добавляя то, что понравилось им. Торговцы угрюмо молчали. Спорить было бесполезно и даже опасно. Если какой-нибудь новичок пытался урезонить слуг, он тут же оказывался животом на земле. Воины держали его за руки и за ноги, а здоровяк со зверской рожей лупил от души его по спине палкой. Чем громче орал несчастный, тем больше ему доставалось. Туту, слыша вопли за своей спиной, весело хохотал. Так проходила его утренняя прогулка. А гулять он любил каждое утро, правда, к радости торговцев и простого люда в городе был не один базар.

Визирь закончил прогулку по центральному рынку, но, решив продолжить свой обход, направился в порт, который находился всего лишь в паре кварталов отсюда. Там он надеялся поживиться ещё чем-нибудь. В порту всё повторилось, как и на базаре. Как только пронёсся слух, что идёт Туту, купцы бросились врассыпную. Некоторые из них даже вскочили на свои корабли, приказав команде рубить канаты и срочно отчаливать. Но и тут слуги и воины визиря оказались проворнее. От причала удалось спешно отвалить только парочке судов. Остальные были буквально взяты на абордаж.

— Куда это тебя понесло так внезапно? — сладко улыбаясь, произнёс Туту, остановившись у сходней, по которым притащили и бросили к ногам вельможи хозяина не успевшего отчалить судна.

— Пощади, о великий хозяин Верхней страны! Я и не думал убегать, просто мне срочно понадобилось отплыть, — припал к золочёным сандалиям купец из Мемфиса.

По его бритой голове и упитанным щекам градом катился пот. Полными губами он лобызал пыльные ноги визиря.

— А что этот червяк в облике человека привёз в столицу Атона? — спросил небрежно Туту стоявшего рядом, проворного невысокого человечка в пышном чёрном парике. Это был секретарь визиря.

— У него очень ценный груз — ароматические смолы из Аравии, слоновые бивни и красное и чёрное дерево из южных стран.

— Вот как?! Значит, ты поэтому рванул отсюда, как угорелый, — заинтересовался Туту, смахивая пот с верхней губы тыльной стороной толстой ладони. — Жадность совсем тебя замучила?

— Визирь, я приготовил для вас великолепные подарки. Вот только хотел всё выгрузить и сразу же направиться к вам во дворец.

— А потом передумал и отчалил. А может, ты что-то скрывал от властей кроме своего богатого груза? А? — Туту подмигнул секретарю.

— Вы, как всегда, правы, о мой господин, — глумливо осклабился секретарь, — вот что наши воины нашли на его судне. — И секретарь вытащил из-под складок своего хитона из тонкого хлопка статуэтку человека с головой барана.

— О, что я вижу? — Театрально взмахнув руками, Туту отступил на шаг назад. — Здесь, оказывается, скрыто государственное преступление! Вот что они хотели скрыть! Эти негодяи молятся чужим богам, когда наш великий фараон, да будет он жив вечно, открыл всем нам глаза и все мы уже давно поняли, что нет иного бога кроме Атона, испускающего на нас свои благостные лучи света!

— О, пощади, великий и всемогущий господин Верхней земли! — даже не закричал, а завизжал купец, обхватывая ноги визиря обеими руками. — Это ошибка, чудовищная ошибка! Мы не могли молиться этому богу с бараньей головой, поганому Хнуму. Ведь его почитают далеко в мелких городишках на юге, а всем известно, что у нас в Мемфисе главенствует бог Апис и он изображается в виде быка, а отнюдь не барана!

— Да какая разница, — махнул рукой секретарь, скорчив презрительную улыбку, — баран или бык. Всё равно вы святотатцы и государственные преступники! А значит, по триста первому указу от десятого года правления нашего великого фараона, да живёт он вечно, весь ваш товар конфискуется в пользу казны, а сами вы направляетесь в тюрьму, чтобы предстать там перед самым справедливым в мире судом, который возглавляет наш безмерно почитаемый визирь.

Секретарь подобострастно поклонился своему жирному хозяину. На его загорелой рожице застыло выражение рабской преданности и глубокого почитания, правда, в глубине глаз пряталась та же глумливая насмешка.

— Прикажете исполнять, господин?

— Давай действуй, но чтобы всё было по закону! — строго наказал Туту и повернулся к паланкину, чтобы на руках чёрных рабов направиться во дворец.

Он был очень доволен: наконец-то в его сети сегодня утром попался богатый улов. Не зря он зашёл в порт, чутьё его не подвело! Однако купец вдруг вскочил и с криком:

— Негодяй, грабитель, подлец! — кинулся на Туту с кулаками.

Тот испуганно шарахнулся в сторону. Но купец успел схватить визиря за шиворот его пурпурного одеяния и стал бить кулаком по затылку, приговаривая:

— Шакал вонючий! Пользуешься тем, что наш фараон умом тронулся и отвернулся от наших исконных богов. Тебе бы только свою мошну набить потуже.

На помощь своему господину кинулись дюжие воины, поначалу опешившие от наглости мемфисца. Огромный ливиец в красной набедренной повязке и с чёрным пером в курчавых волосах ударил палицей по голове купца и, когда тот рухнул в чёрную пыль, уже занёс руку с бронзовым кинжалом, чтобы добить преступника. Но Туту остановил его. Он нагнулся к купцу, приказал перевернуть его на спину и всмотрелся в его круглое белое лицо, по которому текли струйки тёмной крови. Когда поверженный пришёл в сознание, Туту проговорил, чуть пришёптывая от злости:

— Нет, ты сейчас не сдохнешь. Так легко ты у меня не отделаешься. Завтра ты будешь посажен, как опаснейший государственный преступник, на кол перед дворцом фараона и будешь подыхать целый день на жаре, а потом тебя, когда ты будешь ещё живой, бросят на съедение бездомным псам. И никакой тебе поганый божок в виде быка или там барана не поможет. Тащите его в тюрьму, там его научат уму-разуму, — приказал слугам визирь и сел в паланкин, ругаясь и поглаживая жирные складки на затылке, только что попробовавшем хороших тумаков.