Война США в Афганистане. На кладбище империй - Сет Дж. Джонс Страница 65

Абдулла был по профессии офтальмологом и протеже Ахмад-Шаха Масуда – харизматичного лидера Северного Альянса. Элегантно одетый, с аккуратно подстриженной бородой, часто предпочитавший костюм западного покроя и галстук афганской национальной одежде, он отлично говорил по-английски с легким акцентом. Во время переговоров в Бонне в конце 2001 г. Абдулла удивил американских и других западных дипломатов, присоединяясь к ним во время еды, хотя это было во время рамадана. При этом он постился. «Он всегда говорил, что не испытывает приступов голода», – вспоминал специальный представитель США Джеймс Доббинс, который работал с Абдуллой. Доббинс описал его как человека, который «говорит со сдерживаемым гневом о муках, которые его страна вынесла за последние десятилетия»68. Замечания Абдуллы о власти в Афганистане представляли собой отрезвляющее и откровенное признание проблем, с которыми столкнулось правительство. Ему вторил бывший губернатор одной из провинций: «Правительство фактически не работает. Оно потеряло влияние в провинциях, не контролирует ситуацию с безопасностью и деятельность чиновников. Страну опустошает и разрушает коррупция»69.

После завершения операции «Маунтин Траст» летом 2006 г., в ходе которой американские, канадские, британские и афганские войска вели наступательные действия в южном Афганистане, военные ознакомили посла Рональда Ноймана с результатами допросов более 100 талибов и членов других группировок. «Мы выяснили, что главная причина, побудившая этих боевиков выступить на стороне «Талибана», не имеет ничего общего с религиозной идеологией. Напротив, она связана с плохой работой правительства и экономикой. Правительство не могло защитить их или предоставлять основные услуги, а в «Талибане» им часто просто больше платили»70.

Это соответствовало тому, что обнаружили представители Афганистана и НАТО. Один высокопоставленный сотрудник афганской разведки рассказал мне, что результаты бесед с задержанными и полученные данные показывают: «Ни афганская полиция или армия, ни НАТО не могут защитить деревни и округа от «Талибана». Это вынуждает людей поддерживать талибов, даже если они их не любят. Другой вариант – смерть, – тут он криво усмехнулся, – не нравился большинству крестьян»71. Один простой афганец резюмировал: «Днем к нам приходит правительство, ночью к нам приходит «Талибан». А мы торчим посередине»72.

Когда в 2001 г. «Талибан» был свергнут, Афганистан представлял собой малоразвитую страну, уровень удовлетворения элементарных услуг и социальные индикаторы в которой находились на самом низком уровне по сравнению с большинством государств мира. Показатели здоровья в Афганистане были среди худших на земном шаре: показатель смертности детей до 5 лет составлял 172 случая на 1000 новорожденных, показатель младенческой смертности – 115 случаев на 1000 новорожденных, показатель материнской смертности при родах – 16 случаев на 1000 новорожденных, показатель хронического недоедания – 50 процентов. Средняя продолжительность жизни в Афганистане оценивалась в 43 года. Лишь 9 процентов семей из сельской местности сообщили о наличии медицинских учреждений в их населенных пунктах 73.

Но не малоразвитость Афганистана стала причиной начала мятежа и гражданской войны. Причиной стала неспособность правительства улучшить условия жизни в сельских районах. Внутренний меморандум, подготовленный ООН и Евросоюзом, выражает глубокий пессимизм: «Перспективы Афганистана на сегодня негативны: растет разочарование в правительстве. Даже чиновники сыты по горло, губернаторы высказывают резкую критику, не получая осязаемой поддержки в работе». Далее в документе говорится о том, что «правительство теряет престиж, его имидж ухудшается, а влияние ослабевает. Если его методы работы не изменятся, проиграет и Афганистан, и его зарубежные партнеры: их судьбы теперь связаны. Население с большой степенью вероятности будет воевать против своего «безобразного правительства» – и потому, что ненавидит его, и потому, что боится последствий неучастия в войне»74.

Вред был нанесен. Правительство страны не могло удовлетворять жизненно важные базовые потребности населения сельских районов и считалось коррумпированным. Что было еще хуже, Соединенные Штаты и их союзники почти целиком сосредоточились на «стратегии стабилизации страны путем создания сильного центрального правительства», то есть двигались сверху вниз. Понятие «сильное афганское государство» само по себе антиисторическое. Но американские специалисты потратили слишком мало времени, чтобы наладить сотрудничество с пуштунскими племенами и кланами на юге и востоке Афганистана. То есть стратегия «снизу вверх» не дополняла стратегию «сверху вниз». Грозовые облака собирались уже несколько лет. В 2006 г. гроза наконец разразилась.

Рональд Нойман шел к выключателю в своем номере в отеле «Краун Плаза» в Аммане (Иордания), когда зазвонил телефон.

«Да?» – спросил слегка озадаченный Нойман. Шел 2005 г. Нойман сделал короткую остановку в Аммане, возвращаясь в Соединенные Штаты из Ирака, где он занимал должность основного контактного лица между американским посольством и командованием многонациональных сил.

Звонил Роберт Пирсон, генеральный директор зарубежной службы Госдепартамента: «Насколько я понимаю, вы будете в Вашингтоне завтра».

«Именно так», – ответил Нойман.

«Государственный секретарь хотела бы поговорить с вами о том, куда вы направитесь потом. Но это не то, что вы думаете», – сказал Пирсон и повесил трубку.

Нойман не спал всю ночь, размышляя о том, что его может ожидать. Спустя два дня, когда он вошел в кабинет Государственного секретаря Кондолизы Райс, она спросила, не хотел бы он занять должность посла Соединенных Штатов в Афганистане. Нойман согласился без колебаний.

Позже он вспоминал: «Это был единственный раз, когда непосредственно Государственный секретарь попросил меня поработать послом». После разговора с Райс Нойман, бывший также ранее послом США в Алжире и Бахрейне, проработал в Багдаде еще несколько месяцев. Его последние воспоминания о пребывании в Ираке были очень яркими: «Я помню, как ехал по трассе Route Irish (кодовое название шоссе, соединяющего укрепленный центр Багдада с международным аэропортом. – Прим. пер.) в составе колонны во время песчаной бури. Из-за нее мы не смогли полететь на вертолете, но нам удалось присоединиться к генералу Кейси» (командующему многонациональными силами в Ираке)1. Это было символично – Нойман покидал Ирак во время песчаной бури и приехал в Афганистан во время «идеального шторма», как назовет впоследствии текущую ситуацию генерал-лейтенант Карл Эйкенберри (англ. perfect storm – стечение крайне неблагоприятных обстоятельств). В Афганистане вот-вот должна была разразиться гражданская война.

Эйкенберри вспоминал: «Сошлись воедино несколько факторов. «Талибан» и «Аль-Каида» нашли убежище в Пакистане и со своих баз, расположенных там, вели боевые действия. Местная власть не контролировала ситуацию. Наркодилеры и связанные с ними преступные группировки превращались в настоящую угрозу безопасности. Планирование и реализация важнейших экономических инфраструктурных проектов – строительства дорог, объектов электроэнергетики и водного хозяйства – задерживались». Проблемы обострялись, а Соединенные Штаты не позаботились о том, чтобы отреагировать на них надлежащим образом. «В нашем распоряжении было слишком мало сил – как афганских, так и международных. Что касается американских войск, то летом 2006 г. мы имели на один пехотный батальон меньше, чем годом ранее. Все эти факторы – сложная смесь из безопасности, власти и экономических элементов – сошлись воедино и создали условия для «идеального шторма» в то время, когда НАТО начало переброску дополнительных контингентов в южный Афганистан в июне 2006 г.», – сказал Эйкенберри2. Афганские руководители тоже проявляли растущую озабоченность ситуацией. Министр иностранных дел доктор Абдулла считал, что Соединенные Штаты и международное сообщество в целом ошибочно считают, что с «Талибаном» и «Аль-Каидой» покончено. «Наша разведка считает, – неоднократно предупреждал он американцев, – что ситуация выглядит диаметрально противоположно». Во время последней своей встречи с госсекретарем Кондолизой Райс в марте 2006 г. перед уходом из афганского правительства доктор Абдулла просил ее не позволить Афганистану скатиться в конфликт. «Я глубоко озабочен разрастающейся гражданской войной, – заявил он. – Люди начинают терять веру в правительство. Мы лишаемся их поддержки»3.