Гвардия советского футбола - Олег Лыткин Страница 65

Не выходит больше и газета, откуда этот отрывок взят. Она называлась «Советский спорт плюс восемь».

Судьба Галинского — не из простых. Один из самых талантливых из пишущих о футболе, он подвергался незаслуженным гонениям, травле. Его пытались изгнать из футбола за то, что он показывал футбол таким, каким тот был. Он не рисовал лубок, вот в чем дело.

Когда Аркадий Романович умер, его вдова принесла нам в редакцию последние, неопубликованные доселе статьи. Они поразительно успевали за временем.

Итак, слово Галинскому. Он оказался свидетелем возвращения Стрельцова в большой футбол после пяти лет заключения.

«В конце июля 1963 года мне позвонил в Киев заместитель редактора отдела футбола „Советского спорта“ Александр Вит (в ту пору я был заведующим украинским корпунктом этой газеты) и спросил: не хотелось ли бы мне съездить на недельку в Одессу, чтобы передать оттуда отчет о матче сборной клубов Москвы (а фактически — сборной СССР) с олимпийской командой Японии? Вопрос показался мне странным. Во-первых, почему на недельку, если требовался отчет об одном-единственном матче? Во-вторых, сколько-нибудь серьезной борьбы в нем быть не могло, а в „Советском спорте“ для соревнований подобного рода отводилось обычно несколько строк сугубо статистической информации. Отчего я и ответил Виту, что справиться с этим заданием сможет в Одессе любой начинающий местный журналист. Но Вит засмеялся и сказал, что матч с японцами состоится 31 июля, а 25-го в Одессу прилетит, чтобы сыграть в тот же день товарищескую встречу с „Черноморцем“, московское „Торпедо“. В составе же последнего впервые после пятилетнего перерыва выступит Стрельцов!»

Прервем здесь автора для ремарки. Общеизвестно, что Стрельцову долгое время не разрешали играть. Что огромную роль здесь сыграл Вольский, в ту пору парторг ЗИЛа. Он будто бы напрямую выходил с просьбой о Стрельцове в верха партии!

Но! Как видим, руководители спортивной прессы тоже не могли или не хотели сообщать о предполагаемом выходе Стрельцова на поле. Пусть и в товарищеском матче! Здесь и подвернулся Галинский. Киев — политическая периферия…

«…B Одессе, в раздевалке „Торпедо“, сидел, зашнуровывая бутсы, уже не юноша с открытым светлым нежным лицом и симпатичным русым коком над высоким лбом, а грузноватый, сильно лысеющий мужчина. У юноши были красивые длинные сильные ноги, теперь же ноги Стрельцова напоминали колонны. Он поднял голову, внимательно посмотрел на меня и несколько напряженно поздоровался. Я сказал: „Эдик, всё будет хорошо!“ Он ответил: „Я надеюсь“. В футбольной раздевалке говорить много не принято, мы условились побеседовать в автобусе — торпедовцы после матча вылетали в Москву вечерним рейсом. Ужинали футболисты практически всухомятку, уже в самолете. Стрельцов, рассказали мне, есть не мог.

О том, что одесская публика имеет возможность увидеть 25 июля 1963 года игру Эдуарда Стрельцова, местное радио сообщало в тот день несколько раз. И свыше сорока тысяч зрителей, пришедших на стадион, не ошиблись в своих надеждах, — писала газета „Черноморская коммуна“. — На 12-й минуте счет был 2:0 в пользу гостей. Центрфорвард „Торпедо“ Э. Стрельцов дважды заставил голкипера „Черноморца“ Б. Разинского вынуть мяч из сетки. Первый гол Стрельцов забил со штрафного, а второй мяч направил в ворота ударом с ходу — столь же сильным, сколь и неотразимым.

„Первый гол Стрельцов забил со штрафного…“ Это волшебство мне не забыть. Мяч был положен примерно метрах в восемнадцати от ворот и почти прямо против них. Одесситы выстроили стенку, прикрывая левую от голкипера сторону. Арбитр, как обычно, суетился, делая вид, что намерен отодвинуть игроков на положенные девять метров. В конце концов, метрах в пяти от мяча стенка пятиться перестала. Стрельцов разбежался и ударил. После чего мяч исчез из поля зрения. Где же он? Судья побежал к воротам. И тут, наконец, все увидели мяч. Он лежал в сетке у левой стойки. Но ведь мяч над стенкой не пролетал! Значит, он каким-то образом ее обогнул — сбоку, снизу? Ах, так вот почему и московские, и одесские игроки, когда мяч был вынут из сетки, буквально облепили Эдика…

Я видел тысячи забитых мячей, сотни из них описывал в отчетах подробно, но этот гол поражает воображение и поныне. После матча, в автобусе, прошу Стрельцова объяснить мне происшедшее. Его рассказ я записал по возвращении в гостиницу, и этот текст привожу далее дословно: „Одесситы, — говорит Стрельцов, — стенку построили неважно, поскольку дальний от вратаря угол был не совсем закрыт. Я подумал, — говорит он, — бить надо туда прямо, с подъема, а главное — быстро, как только судья отойдет. И уже стал разбегаться, когда стенка сдвинулась и закрыла стойку, видно, Разинский подсказал. Словом, шансов никаких, но не останавливаться же! Вот на ходу и решил резать по самому краю мяча и как можно сильнее, да стопу „навалить“ покруче. Ну и еще, наверное, подфартило: может быть, стенку они все-таки недотянули“».

Галинский не был бы Галинским, если бы, навестив через несколько дней сборную, не сказал в полный голос: «Стрельцов в Одессе сыграл потрясающе!»

У игроков и тренеров — пауза из «Ревизора». Все же знают, что играть Стрельцову — запрещено! Но это в Москве, Одесса же — вольный город.

Первый официальный матч за «Торпедо» Стрельцов провел только два года спустя. 15 апреля 1965 года. В Баку.

Так что к пяти годам заключения добавились еще два года отлучения от футбола на воле. Семь лет вне футбола!

Он забил в 26 матчах 12 мячей, «Торпедо» стало чемпионом страны!

…Не про этот ли матч 1965 года вспоминал тот бакинец с Автозаводской площади?

Как тут не привести лаконичный отзыв легендарного Григория Федотова. Отозвав как-то Стрельцова в сторону, Григорий Иванович только и сказал: «Я сам играл, но как ты играешь…»

Что ответил Стрельцов — неизвестно. Но он ответил Федотову игрой. Два мастера мирового класса «разговаривали» на поле.

В быту они были людьми скромными и витийством не отличались.

Эдуарда Стрельцова невозможно представить себе в другой команде. Только в «Торпедо».

«Завод, — как говорили сами футболисты о команде, — куда мы без него?»

Теперь эти времена в прошлом.

Угловой Лобановского вошел в поговорку. Все знают, что мяч, пущенный долговязым рыжим нападающим киевского «Динамо» от бокового флажка, зависал в воздухе и аккуратно укладывался под дальнюю штангу. Коронный удар этот Лобановский шлифовал на каждой тренировке.

Неповторимый удар — такое бытовало мнение.

Однажды разговор этот возник на торпедовской базе в Мячкове. «Неповторимый удар», — сказал кто-то.

«Да ну? Так уж — неповторимый?» — улыбнулся Стрельцов и направился с мячом на угол поля. Тщательно установив мяч, Стрельцов словно задумался, поглядел вниз, на ворота, опять на мяч и, отойдя на несколько метров, с короткого разбега пробил. Мяч завис над пустыми воротами и — опустился в угол у дальней штанги.

До этого Стрельцов никогда угловые не пробивал. Принципиально не любил отправлять мяч туда, где партнеру еще предстояло за него побороться.