Сокровища и реликвии эпохи Романовых - Николай Николаев Страница 65

Старушка пожила с полгода и приготовилась умирать. Уже на смертном одре она позвала хозяйку дома и сказала:

— Слушай, Ивановна! Мне жить недолго, день, два… Грешница я была великая… Едва ли простит меня Господь… Ведь я была полюбовницей пугачевского атамана… Он захватил меня на заводе да силой и увез с собой… Когда нас разбили на Урале, мы бежали через Сатку. Ехали в кибитке и везли большой сундук… Ночью приехали к реке Аи… Мой-то и говорит мне: «Акулина! Дело нашего “батюшки” обернулось плохо… Этот сундук полон серебра да золота. Давай его зароем здесь».

Вытащили мы сундук, нашли на берегу два дуба, вырыли под ним яму топором… положили в нее клад и завалили землей да каменьями… «Кто из нас останется в живых, — сказал мой-то, — тот и попользуется всем добром»… А место приметное: два дуба здесь и три дуба на том берегу… Потом сели мы на лошадей и переправились вброд… Конец, знамо, был плохой… моего-то убили в драке, а я попала в Оренбург… Так с тех пор и не была у клада… Думала уж с тем и в могилу лечь… Да хочу наградить тебя за любовь ко мне, старухе… А лежит сундук вправо от дороги в тридцати шагах…

Старушка скоро умерла, клад же, если только он был зарыт, продолжает лежать на прежнем месте. За добычей его надо было ехать за сто верст, расстояние для того времени, когда по дорогам рыскали беглые крепостные, заводские и ссыльные из Сибири, — огромное, сопряженное с немалыми опасностями. Кроме того, дорога через Аи менялась много раз, и искателям зарытого сокровища пришлось бы исследовать весь берег на протяжении, может быть, сотни-другой сажен.

Предания о кладе Пугачева рассказывают и в Пензенской области. Где-то здесь, в каком-то из сел по дороге от Саранска в Пензу, в избе священника местной церкви якобы гостил отступавший от Саранска Емельян Пугачев. Отсюда, преследуемый царскими войсками, он двинулся дальше, при этом закопав в землю часть своей казны. Были известны и внешние приметы места захоронения клада, но еще сто лет назад местность в том месте распахали.

Приведенные рассказы — самые достоверные из многочисленных легенд о «пугачевских кладах». В остальных фигурируют «амбары» и «лодки» с золотом и самоцветными камнями, нечистая сила, светящиеся в темноте лошади и прочие, очень увлекательные, но вряд ли правдоподобные сюжеты.

Среди жителей Сибири бытует немало легенд и преданий, связанных с драгоценными кладами, несметными сокровищами, скрытыми до поры до времени от глаз людских в недрах бескрайних просторов Зауралья.

Золотой языческий идол, тайно вывезенный после крещения Руси за Каменный пояс, и сокровища хана Кучума; казна Чингисхана, будто бы схороненная где-то на юге Сибири, и «демидовские схроны», в которые известный русский заводчик якобы припрятал от царской казны «немало злата, серебра и дорогих каменьев»; золото адмирала Колчака и бурятская Золотая Баба — все эти клады столетиями волновали умы людей, падких до легкой наживы, авантюристов, любителей приключений и даже правителей.

Сохранились свидетельства того, как в начале XVII в. якутский царь Тыгын сделал попытку найти «золотую телегу», некогда, по легенде, подаренную его давнему предку — первому правителю якутов Баджею Дадуус-дархану Великим солнечным божеством. Для этой цели он обратился к шаманам, которые указали якутскому царю направление пути, конечную точку и примету, говорящую о том, что «золотая телега» находится именно здесь.

Судя по описаниям, этот легендарный клад должен был находиться на северной оконечности озера Байкал под Вороньим камнем — огромной гранитной скалой, по форме напоминавшей птицу, которая еще в конце XIX в. нависала над водами озера. Тыгын послал за кладом одного из своих воевод в сопровождении многочисленного отряда воинов. Однако эта экспедиция бесследно пропала. Провалом также закончилась и вторая попытка. Когда же якутский царь сам надумал ехать на поиски «золотой телеги», шаманы стали отговаривать правителя, убеждая его в том, что Великое солнечное божество не желает отдавать ему свое сокровище. Тыгын казнил шаманов, собрал большое войско и отправился в путь. По легенде, за два дня пути до места назначения войско якутского царя встретилось с племенем борогонцев. В результате кровавой битвы Тыгын погиб, а его воины с позором бежали в свои улусы.

В арсенале шаманов имеется немало ритуалов, целью которых является поиск кладов. Так, исследователь Сибири XIX в. Николай Ядринцев, изучавший в 1895–1897 гг. быт и культуру тунгусов, сделал подробное описание одного из таких ритуалов, виденных им в селении Пандымкай, расположенном неподалеку от впадения реки Подкаменная Тунгуска в Енисей. По свидетельству Ядринцева, к местному шаману обратился правитель одного из отдаленных улусов по имени Мавелек, который долгое время искал родовое сокровище, припрятанное его покойным предком от набегов вражеских племен. Шаман принял Мавелека в своей кибитке. Выслушав гостя, он велел ему выйти, затем вынул из корзины недавно пойманную куропатку и стал нараспев читать некие заклинания. Одновременно с этим шаман жертвенным костяным ножом отрезал птице голову, после чего принялся окроплять свежей кровью пространство вокруг себя. Когда вокруг шамана образовался кровавый круг, он пустился в пляс, сопровождавшийся ударами бубна и гортанными возгласами.

Наконец танец достиг наивысшей точки напряжения, шаман засунул отрезанную голову птицы себе в рот и проглотил ее. Как описал Ядринцев, почти сразу за этим началась очень сильная гроза. Обессиленный шаман упал на пол и лежал неподвижно все то время, пока громыхали громовые раскаты. Затем он встал, вышел из кибитки и спросил своего помощника — десятилетнего мальчика-тунгуса — куда во время грозы била молния. Мальчик указал рукой в сторону темневшей за рекой тайги. Шаман велел Мавелеку идти в том направлении, пока он не встретит огненную куропатку. Под тем местом, где она будет сидеть, и находятся сокровища.

Самым удивительным, по воспоминаниям Николая Ядринцева, было то, что на другой день Мавелек вернулся из тайги с большим мешком, сшитым из шкур, в котором находилось родовое сокровище. Со слов Мавелека, он действительно встретил в тайге куропатку, от которой исходило сияние, сидевшую на стволе поваленного кедра. Под этим деревом Мавелек и нашел свои сокровища.

Большинству кладоискателей известно, что значительная часть кладов несет на себе печать проклятия, которое неизменно переходит на того, кто открыл клад. Для того чтобы обезопасить себя от этого, некоторые опытные кладоискатели с незапамятных времен пользовались амулетами-оберегами. К амулетам относились заячьи лапки, волчье сердце, баранья лопатка, высушенный корень. Еще одна драгоценная находка — бадана или ладанка, зашитые в тряпичный мешочек и носимые на шее вместо нательного креста. Опытные кладоискатели знали, что часто клад зарывался на несколько голов. Это случалось, когда завещатель при зарывании клада делал особое заклинание на то, что клад зарывается на столько-то голов. К примеру, если клад зарыт на сорок голов, то он причиняет сорока кладоискателям смерть, и лишь только сорок первому он открывается.

Чтобы нейтрализовать такое заклятие, по поверью, кладоискатель должен идти к месту захоронения с зажженной свечой в левой руке. Затем, откопав клад, он обязан поставить горящую свечу на опустевшее место и бежать прочь, не оглядываясь, крича во весь голос: «Бей! Жги! Режь!»