Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы. X-XV века - Лео Мулен Страница 65

Дисциплина в школе была суровой: по образцу нравов, царивших в обществе в целом. Обычное дело – телесные наказания. Редко кто из учителей говорил вслед за Петром Дьяконом, что бить ребенка – значит причинить ему больше вреда, чем блага, или просил для детей побольше еды – десерт для лучших «младших братьев» и маленьких певчих! Мало кто просил удобную одежду для своих учеников, требовал топить школу в зимнее время и устанавливал днем часовую перемену. Нет, в действительности ребенок уже в школе проходил суровую выучку, готовившую его к столь же суровой будущей жизни.

Паломники являлись необходимым элементом средневекового пейзажа. Некоторые из них отправлялись в путь по обету, а некоторые – в наказание, наложенное за грехи Церковью. Обеты не всегда были столь чистыми и добровольными, как считают те, кто лелеет мистический образ эпохи Средневековья. В доказательство я приведу только отдельные примеры. Прежде всего – Осуществимый Обет (1454 год), который давали многие знатные бургундцы, но при этом никогда не следовали ему. Вот текст XV века:

«Ни у одного язычника нет такого обычая – давать обет, но когда язычники пируют вместе с друзьями и разгорячатся от вина, то за компанию и они могут дать обет – отправиться на поклонение в Иерусалим, Рим, Нотр-Дам-де-Лоретт или Сантьяго-де-Компостела в Галиции; но утром они вряд ли вспомнят о своем обете».

И автор этого текста лукаво добавляет:

«Я слышал, что фламандцы и прочие германцы, которые бродят по всему королевству, распевая на своем тарабарском языке, уже поднаторели в подобных начинаниях».

Но какой христианин хотя бы раз не совершал паломничество? И какой христианин не мечтает увидеть Иерусалим, Рим или аббатство Сантьяго-де-Компостела, чтобы вступить в более тесное духовное общение с самим Христом, Богородицей, святыми, чтобы получить исцеление, отпущение грехов, а заодно навестить дом или могилу признанного духовного отца? А почему бы просто из любви к путешествиям не увидеть незнакомые места, сменить на время монотонную жизнь у себя дома? Иногда пускались в путь даже из снобизма, ибо существовала мода на паломничества.

Церковь и особенно монашеские ордена были озабочены организацией паломничеств. Они вели нечто вроде туристической пропаганды, которая была способна обеспечить популярность того или иного маршрута, того или иного места поклонения, при случае создавая об этом целую поэму (в этом отношении «Песнь о Роланде» – великолепный туристический справочник). Монашеские ордена устраивали паломничества, потому что индивидуальное путешествие было в буквальном смысле невозможно. Отмечалось, что группы паломников достигали 700 и более человек. Монахи разрабатывали маршрут, остановки в пути, обеспечивали гостиничное обслуживание для торговцев и паломников, центры приема нищих, госпитали, места ночлега, создавали «инициативные группы», которые на языках паломников указывали им маршрут, горные перевалы и броды, места питьевой воды, святыни, которым следует поклониться по дороге, предупреждали о многочисленных опасностях, которых следует избегать. Монахи рассказывали предания, героические поэмы, чудесным светом озарявшие путь паломника. Естественно, говорилось и о том, что, согласно Священному Писанию, ждет грешников, которые будут осуждены в наказание, и какая награда достанется праведникам. Таким образом, монахи отвечали за «культурно-просветительские мероприятия». И это еще не все. Они публиковали путеводители, и первый из них (середина XII века) – это Liber Sancti Jacob! [66], к нему по желанию паломников, отправлявшихся в Сантьяго-де-Компостела, даже прилагался баскский словарик. В итоге, «применительно к этим маршрутам паломничества была составлена целая дорожная карта раннего Средневековья» (Р. Латуш). Туризм той эпохи религиозный. Религиозный и благочестивый, но не свободный от опасностей, ведь паломников подстерегали разбойники, часто им на пути попадались волки, иногда дорога была утомительной и плохо размеченной вехами. Непредвиденной могла оказаться погода в горах, паломники часто заболевали. Да и в самих паломнических группах могла собраться разношерстная публика. Некоторые примыкали к паломникам из желания украсть что-нибудь. Другие были кающимися грешниками, которых в целях исправления Церковь отправила в паломничество. Порой ожидаемого изменения нравов и поведения не происходило. Случалось, что паломники умирали от истощения, усталости, непривычки к чужим местам, от ненастья, незнакомой пищи. В аббатствах госпитальеров для них предусматривались кладбища. Но, несмотря на это, хроники сообщают, что в XIII веке первая группа паломников из Исландии достигла Иерусалима. Подобные путешествия не обходились без рыданий оставляемых супругов: «О, Боже! Слезы там льются дождем!»

Некоторые монашеские ордена специально создавались для того, чтобы принимать и защищать паломников. Таков был орден каноников Ронсево, каноников Гран-Сен-Бернар (они принимали паломников на самой высокой точке пути к долинам Ломбардии), орден Сен-Жак-д'Эпе, госпитальеры св. Иоанна в Иерусалиме (те самые, которые позднее обосновались на Кипре, затем на Родосе и на Мальте), рыцари-храмовники (тамплиеры). Другие, появившиеся ранее ордена – клюнийцы, августинцы, цистерцианцы, бернардинцы, уставные каноники Арруэз – устраивали приюты, монастыри и постоялые дворы на пути паломников, направлявшихся в Рим и в другие места. С самого начала своего существования орден премонстрантов создавал большие приюты для бедных, заботился о больных и охранял странников. Иногда гражданские власти (как в Герстале в Бельгии) поручали нескольким монахам попечение о строительстве приюта для «странников… потому что эти места опасны и ненадежны и здесь встречаются убийцы, разбойники и дурные люди».

Представим себе паломника, отправляющегося в путь. Слезы, стоны, молитвы, обеты Богу и святым – вот что исторгало в такие патетические моменты сердце того, кто покидал свой дом на месяцы, а часто и на целые годы, и… тех, кто оставался. Рене Седийо оставил нам следующее описание:

«Наиболее ревностные парижане отправляются в Галисию (то есть в Испанию, в аббатство Сантьяго-де-Компостела. – Л. М). Они идут дорогой, которая изобилует храмами, посвященными св. Иакову (и в Париже, и в других местах): получив благословение, посох и пирожок в церкви Сен-Жак-ла-Бушри (там находится старинная колокольня св. Иакова), паломники переправляются через Сену там, где проходит улица св. Иакова, и завершают день на вершине холма в приюте Сен-Жак-дю-О-Па, основанном королем Людовиком Святым возле монастыря доминиканцев, который вскоре будет называться монастырем якобинцев (Иаков – Якоб). Затем с наступлением темноты они снова двигаются в путь и с пением псалмов и молитв направляются к другим церквям св. Иакова, которые постепенно приведут их в аббатство Сантьяго-де-Компостела».

Там, где богомолье, церковь или часовня освящена во имя местного святого, там часто оказывается и ярмарка или народный праздник. Дело в том, что развлечения случались редко, поэтому хорош был любой предоставляющийся случай. Из соседних селений на ярмарку приходили, чтобы продать свои продукты. Чужеземные торговцы тоже привозили свой товар. Монахи поставляли на ярмарку свои излишки – сыры, пиво, вино, мед, масло, воск. Кроме того, они получали право ввоза всех товаров на все ярмарки в обмен на обеспечение охраны и поддержание порядка. Естественно, они занимались и финансовыми операциями.