Цыганское гадание - Сьюзен Фрейзер Кинг Страница 66

Девушка подняла на него глаза. Его щеки горели лихорадочным румянцем. На порозовевшем лице ярко блестели его голубые глаза. Тамсин сначала подумала, что он поддразнивает ее, но, увидев искры в его взгляде, поняла, что Уильям не шутит.

Она неуверенно разгладила юбку и потянула за шнурки, затягивающиеся на талии. Уильям не предложил ей свою помощь, и она завязала сама, как сумела. Узел у нее получился слабым, но юбку держал.

Тамсин взяла парчовое платье и снова натянула его на себя. Черная юбка легла на корсет, не образовав ни единой складки, и приняла конусообразную форму. Теперь спереди подол лишь чуть-чуть касался пола, а сзади образовывал короткий шлейф.

Тамсин снова попыталась стянуть платье на талии.

– Оно слишком узкое. Оно даже не прикрывает нижнее белье!

Уильям потер подбородок.

– Может быть, корсет завернулся. Вот… – Он провел руками вокруг ее талии.

Девушка на мгновение задержала дыхание, ощутив нежное тепло его рук почти на своей коже. Их разделяла только тонкая ткань сорочки. Что-то ухнуло у нее внутри, закрутилось, наполняя жаром и желанием. То же самое она чувствовала, когда Уильям поцеловал ее. Она пока старалась не думать о том чудесном поцелуе, у нее не было времени разобраться в том, что вообще произошло между ними.

Уильям, стягивая края корсета, наклонил голову, и Тамсин смотрела на блестящие, темные волны его волос, испытывая желание коснуться их, пропустить сквозь пальцы. Задумавшись, девушка уже согнула левую руку, собираясь провести ею по его голове, отчаянно желая вернуть ему хотя бы малую часть того спокойствия и уверенности, которыми Уильям поделился с ней.

Конечно, он был бесконечно добр и терпелив с ней, но все же он прервал поцелуй и посмотрел на нее так, будто она напугала его… или он испугался самого себя. Тамсин тоже чувствовала себя неловко из-за этого поцелуя, но больше всего ее пугало то, с какой готовностью ответило ее тело на прикосновения мужчины. Стоило ему попросить – и она в тот же миг отдала бы Уильяму всю себя. Но вместо этого, совсем неуверенная в его реакции, она выбежала из комнаты, не желая снова встретиться с ним лицом к лицу.

Однако отчаяние, которое она испытала, пытаясь сама справиться с нарядами, оказалось сильнее смущения. Она знала, что Уильям хотел, чтобы она спустилась к ужину с его семьей. Она и сама хотела сгладить впечатление от своего поведения за обедом, продемонстрировав чувство собственного достоинства за ужином, но без его помощи ничего не смогла бы сделать. Самой ей никогда не удалось бы правильно надеть платье и справиться со всеми этими шнурками и завязками.

Сейчас Уильям вел себя так, словно не было никакого поцелуя. Он явно спешил. Тамсин подумала, может, ей просто почудилось, что между ними произошло что-то особенное. Он молча стягивал узкий пояс корсета, явно стремясь поскорее закончить. Но едва ли она могла обвинять его в этом.

– Ну, вот и все, – с явным облегчением сказал Уильям, отходя от нее.

– О! – воскликнула Тамсин. – Как мило! Но корсаж все равно мал…

Края корсажа расходились на ее груди больше, чем на ладонь. В разрезе была видна батистовая сорочка, а под ней – груди, которые тонкая полупрозрачная ткань не могла скрыть полностью. Тамсин попыталась прикрыть их, прижав к вырезу руку с растопыренными пальцами.

Уильям присел на край кровати. Он за руку притянул девушку ближе, и она, сделав короткий шажок, остановилась между его ног. Сердце Тамсин бешено колотилось, она часто, взволнованно дышала. Он казался ей совершенно неотразимым. И он был так близко, что она чувствовала тепло его тела. А Уильям, казалось, не замечал ее волнения, он пытался решить головоломку с ее нарядом.

– Иногда корсажи застегиваются спереди, а иногда – на спине, – задумчиво произнес Уильям. – Некоторые леди носят только часть корсажа, и тогда должна быть еще вставка, которая прикрепляется спереди. Должно быть, это как раз тот случай.

Уильям перебрал сорочки, чулки, шляпки, покрывала и вуали, туфли… Маленькая серебряная шкатулка, обшитая изнутри бархатом, была приоткрыта, и в ней поблескивали ожерелья, кольца и серьги.

Внезапно настроение Тамсин резко ухудшилось. Она положила руки на талию, не заботясь более о том, что его взгляду открыто больше, чем позволяет скромность.

– Кажется, у тебя большой опыт по части одевания женщин, – сердито произнесла она.

Уильям взглянул на Тамсин, его рука, перебирающая детали туалета, замерла.

– Боюсь, что как раз наоборот. Я знаю, как раздевать их, – спокойно ответил он. – Меня мало занимал вопрос, как они будут одеваться. Я предоставлял это их служанкам.

– Значит, в твоей жизни было много женщин…

– Достаточно для того, чтобы ознакомиться с женскими вещами, – медленно проговорил он. – Тебя что, это беспокоит?

Девушка вздернула подбородок.

– Нет. Можешь делать, что хочешь. Ты же мне не настоящий муж. И я тебе не настоящая жена. Так что… Все, что ты делаешь с другими женщинами, не имеет никакого значения. – Она отвернулась, сознавая, что для нее это имеет значение, и еще какое! Но через мгновение она снова повернулась. Ей отчаянно хотелось смотреть на него долго-долго. Может быть, всю жизнь.

Уильям сидел, опустив взгляд. Его веки были прикрыты, как будто он очень устал или погружен в свои мысли.

– Это правда, – проговорил он наконец. – Мы не женаты, да, но мы оказываем друг другу услугу. Поэтому, моя леди, – он слегка склонил голову, поддразнивая ее, – надевай-ка вот это.

Его слова причинили ей боль. Она не была ни его женой, ни леди Рукхоуп. И, уж конечно, она была не похожа на других леди, которых он, как выяснилось, частенько раздевал.

Уильям передал ей жесткий черный предмет почти квадратной формы, предназначенный, по-видимому, для того, чтобы заполнить разрез в корсаже. Тамсин заметила по краям завязки. Она молча приложила эту деталь туалета к груди и начала привязывать ее к корсажу, завязывая шелковые шнурки пара за парой.

– Спасибо. Если хочешь, можешь теперь идти. Правда, эта спальня принадлежит тебе, так что поступай, как знаешь.

– Тамсин, – вздохнул он. – Извини меня, красавица. Я не хотел тебя обидеть, но вижу, что каким-то образом сделал это.

Ее руки, не привыкшие к тонким шелковым завязкам, замерли на мгновение, она отрывисто кивнула. В этот момент узел, который она почти закончила завязывать, выскользнул из ее рук, и она сердито топнула ногой.

Уильям обреченно вздохнул, а потом быстро подошел к Тамсин и взял ее за локоть.

– Иди сюда, упрямица, – сказал он, подвел ее к кровати, сам уселся на край, а девушку снова поставил перед собой. Он удерживал ее, зажав ногами с двух сторон, смяв при этом пышную юбку. – Эта вещь, – принялся объяснять он, – называется планшеткой. С обеих сторон – ткань, а внутри – тонкая деревянная прокладка. Держи планшетку здесь и позволь мне завязать шнурки. – Тамсин прижала к себе очередную деталь туалета, и мужчина принялся завязывать шнурки, продолжая объяснять. – Эта штука, по-моему, ужасно неудобная. Кажется, будто под шелком надеты доспехи, однако леди по какой-то непонятной причине предпочитают придавливать грудь. Я бы, например, с большим удовольствием смотрел на э… бесконечное многообразие природы, – растягивая слова, закончил он.