Сталинские генералы в плену - Олег Смыслов Страница 66

Через некоторое время список пополнился именами генерал-майоров А.С. Зотова, П.Ф. Привалова, И.М. Скугарева, Я.И. Тонконогова. Всего на проверку и «фильтрацию» было направлено тридцать семь человек. В программу проверок входило и прослушивание генеральских разговоров».

31 августа из «Смерша» в Государственный Комитет Обороны (Товарищу Сталину) поступило очередное сообщение за № 830/А: «В соответствии с Вашим указанием, при этом представляю список генералов Красной армии, освобожденных из германского плена и доставленных в Главное управление “Смерш”.

Перечисленные в прилагаемом списке генералы Красной армии содержатся в специальном помещении близ Москвы под охраной и проверяются нашими органами.

В настоящее время проверкой установлено, что:

генерал-майор ПОНЕДЕЛИН П.Г. — бывший командующий войсками 12-й армии;

генерал-майор АРТЕМЕНКО П.Д. — бывший командир 27-го стрелкового корпуса;

генерал-майор ЕГОРОВ Е.А. — бывший командир 4-го стрелкового корпуса;

генерал-майор ЗЫБИН Е.С. — бывший командир 36-й кавалерийской дивизии;

генерал-майор КРУПЕННИКОВ И.П. — бывший начальник штаба 3-й гвардейской армии;

генерал-майор авиации БЕЛЕШЕВ М.А. — бывший командующий ВВС 2-й ударной армии;

генерал-майор САМОХИН А.Г. — бывший начальник 2-го управления Главного разведывательного управления Красной армии;

комбриг ЛАЗУТИН Н.Г. — бывший начальник артиллерии 61-го стрелкового корпуса, — вели себя предательски, проводили антисоветскую деятельность и, по моему мнению, их следует арестовать.

Что же касается генерал-лейтенанта ЛУКИНА М.Ф. — бывшего командующего 19-й армией, в отношении которого имеются материалы об его антисоветской деятельности, но, учитывая, что в результате ранения он остался калекой (парализована рука и ампутирована нога), а также

генерал-майора ЛЮБОВЦЕВА И.М. — бывшего командира 51-го стр(елкового) корпуса, у которого в результате ранения ампутирована рука;

генерал-майора МИХАЙЛОВА Н.Ф. — бывшего командира 5-й гвардейской танковой бригады (болен туберкулезом в тяжелой форме);

генерал-майора ЗОТОВА А.С. — бывшего командира 128-й стр(елковой) дивизии;

генерал-майора танковых войск ПАВЛОВА П.П. — бывшего командира 25-го танкового корпуса;

генерал-майора МЕЛЬНИКОВА И.И. — бывшего командира 246-й стр(елковой) дивизии;

генерал-майора ДОБРОСЕРДОВА К.Л. — бывшего начальника штаба 37-й армии;

генерал-майора СКУГАРЁВА И.М. — бывшего командира 219-й стр(елковой) дивизии;

генерал-майора КОРНИЛОВА И.А. — бывшего командира 49-го стр(елкового) корпуса,

— на которых в процессе проверки каких-либо материалов пока не добыто, считал бы целесообразным этих лиц освободить и обеспечить агентурным наблюдением.

Остальных генералов, перечисленных в прилагаемом списке, продолжать проверять и результаты их проверки дополнительно Вам доложить.

Прошу Ваших указаний.

АБАКУМОВ».

С момента возвращения советских генералов из плена прошло три месяца, и это сообщение, по сути, подводило итоги фильтрации: «…выявлено восемь предателей, еще на восемь генералов пока никаких материалов не добыто, но будет вестись работа, может, что и найдется», — комментируют документ Л. Решин и В. Степанов. И далее: «Видимо, Верховный Главнокомандующий не согласился с предложением Абакумова, изложенным в сообщении от 31 августа 1945 года, — освободить под негласный надзор генералов Добросердова, Зотова, Корнилова, Любовцева, Мельникова, Михайлова, Павлова, Скугарева. Проверка их проводилась до 21 декабря 1945 года.

Была решена судьба только генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина, бывшего командующего 19 армией. В справке говорилось:

“…Показал, что в октябре 1941 года в районе Вязьмы при попытке выхода из окружения был тяжело ранен и захвачен немцами в плен.

Показаниями арестованных Главным управлением «Смерш» одного из руководителей НТСНП белоэмигранта Брунста, изменника Власова и бывшего начальника курсов мл(адших) лейтенантов 33-й армии Минаева устанавливается, что Лукин, пребывая осенью 1942 года в лагерях военнопленных в городах Цитенхост и Вустрау, проявлял антисоветские настроения по вопросам коллективизации и сельского хозяйства, карательной политики Советской власти и клеветал на руководителей ВКП(б) и Советского правительства.

Лукин, будучи допрошен по этому вопросу, отрицает преступную связь с этими лицами и проводимую им антисоветскую деятельность.

В результате ранения у Лукина парализована рука и ампутирована нога”».

Как утверждают Л. Решин и В. Степанов, «в сотнях томов следственных дел, заведенных на советских генералов и офицеров — действительных и мнимых предателей, — не содержится и намека на сотрудничество генерала Лукина с гитлеровцами или их пособниками. Он был верен своему солдатскому долгу, несмотря на негативные высказывания о колхозах или репрессиях. Об этом говорили на допросах все от офицера-патриота до предателя Власова».

Есть и еще одно свидетельство в отношении генерала Лукина, оставленное В. Шлеевым: «…вспоминается рассказанный мне самим М.Ф. Лукиным во второй половине 1960-х гг. эпизод о том, как к нему, еще в госпитале для русских военнопленных в Смоленске, заявился бывший помощник начальника особого отдела 19-й армии, тоже попавший в плен и вскоре перешедший на сторону гитлеровцев. По поручению немецких властей он предложил и генералу Лукину поступить так же, якобы ради интересов русского народа, ибо, по мнению этого предателя, война в основном была нашей страной проиграна и в Европе будет устанавливаться так называемый гитлеровский “новый порядок”. Однако М.Ф. Лукин с возмущением отказался от такого предложения и прогнал предателя.

Кратко рассказано об этом в литературной записи воспоминаний М.Ф. Лукина в “Огоньке”, а позднее в книге В. Муратова и Ю. Городецкой и более подробно в обстоятельной беседе генерала с писателем К.М. Симоновым, зафиксированной на диктофоне. Машинописный текст этой беседы с сопроводительной запиской К.М. Симонов переслал М.Ф. Лукину незадолго до его кончины. В этой беседе генерал также сообщил писателю, что несколько лет тому назад в Смоленском областном партийном архиве его познакомили с одним из документов упомянутого выше предателя-особиста, в котором он сообщил, что генерал М.Ф. Лукин решительно и бесповоротно отказался от любого сотрудничества с гитлеровцами. Этот материал, ставший известным советским властям и органам военной юстиции, как говорил мне сам М.Ф. Лукин, сыграл решающую роль в его окончательной и полной реабилитации».

К слову сказать, сам по себе процесс фильтрации был достаточно жестким. Он включал в себя обычные допросы, иногда даже с пристрастием. Очные ставки с присутствием свидетелей. А самое главное — проверку данных бывшего военнопленного.