Заговор маршалов. Британская разведка против СССР - Арсен Мартиросян Страница 66

Опытнейший юрист и дипломат, не одну собаку съевший в сложнейших политических баталиях Рузвельт, как бы издеваясь над лондонским гастролером (кстати, очень сильно связанным с британской разведкой, что не было секретом для Вашингтона), ответил Рэнсимену, что «Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранять свой нейтралитет». Дальше Рузвельт заявляет, что «если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг». Пойди пойми, о чем это он. Следующий пассаж Рузвельта и вовсе наверняка вызвал уныние Рэнсимена — президент заявил, что «если вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она (т. е. Америка. — A.M.) будет придерживаться другой позиции и, по настоянию Рузвельта, Америка сохранит свой нейтралитет». Но Рэнсимен не был бы британским политиком до мозга костей, если бы понимая, что и у США есть колоссальные геополитические интересы в мире, не дождался бы более или менее существенного ответа. И он прозвучал:«Если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, т. е. территориальных, стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, а Америка встанет на их сторону».

Как только это стало известно в Лондоне, там немедленно сделали очень простенький вывод — вот и нужно поставить СССР «под угрозу германских, чисто империалистических, т. е. территориальных стремлений», и тогда самая что ни на есть мировая война получится. Война, в решающем лобовом столкновении которой стенка на стенку вновь сойдутся Германия и Россия, пускай и называвшаяся тогда СССР.

В Лондоне очень точно рассчитали, ибо прекрасно знали, что думы о Хартленде (по этому вопросу см. стр. 332) обуревают Вашингтон в не меньшей, чем Великобританию, степени. Только для этого сначала надо одномоментно и очень резко ослабить военную мощь СССР, и в то же время быстро прорубить Гитлеру коридор к границам СССР, чтобы он открыто «продемонстрировал» эти самые свои «чисто империалистические, т. е. территориальные, стремления». И в связи с этим очень любопытен ответ Рэнсимена, который поддакнул Рузвельту, едва услышав от него насчет «империалистических, т. е. территориальных, стремлений» Германии. Рэнсимен пояснил, что «в основе каждого нападения фашистов или их вассалов на СССР будут лежать империалистические мотивы». Болтливый А. Розенберг за десять лет до этого прямо написал, что как «прирожденный враг России, Англия всегда заинтересована в создании на континенте государства, которое будет в состоянии задушить Москву». Оттого и привела Великобритания Адольфа Гитлера к власти в Германии.

В-девятых, в это же время, т. е. в январе 1937 г., и на этом же фоне французский Генеральный штаб, с подачи лично Даладье, вдруг запросил Советский Союз о возможной помощи Франции со стороны СССР в случае, если на нее нападет Германия. Целых два года Генеральный штаб Франции не волновался по этому поводу, даже в рамках уже заключенного и вошедшего в законную силу советско-французского договора о взаимопомощи в отражении агрессии, причем даже невзирая на майское 1935 г. согласие французского руководства начать переговоры между Генштабами двух стран, — и вдруг здрасьте! Этот запрос тем более покажется странным, если учесть, что никаких видимых причин для его направления именно в тот момент у Франции не было — советская разведка документально точно знала, что официальный Париж не менее точно знает, что Гитлер к войне не готов, и об этом своем знании на пару с Лондоном докладывали аж Вашингтону. Правда, впоследствии начальник легендарного «Дозьен Бюро», т. е. 2-го бюро Генштаба Франции (военной разведки) — генерал Гоше, не моргнув и глазом, запустил в оборот легенду о том, что в то время он агентурным путем добыл чуть ли не посуточный график гитлеровской агрессии в Европе, который, однако, никоим образом не нашел даже тени намека хоть на какое бы то ни было документальное подтверждение в захваченных союзниками в конце войны нацистских архивах. Следовательно, остается только следующее:

а) Париж точно знал о зондажных переговорах гитлеровских эмиссаров с Э. Бенешем — только там в тот момент всплывала, и то достаточно гипотетически на то время, тема возможной войны Германии с Францией.

б) Париж уже точно знал о заговоре советских военных, ибо такой запрос есть не что иное, как прощупывание по официальным каналам намерений другой стороны, а ведь в военных кругах Франции ни для кого не было секретом восторженное германофильство Тухачевского и его будущих под ельников, и что он, заместитель наркома обороны, отнюдь не в восторге от советско-французского договора о взаимопомощи. После того как французское руководство получило неофициальное предупреждение от самого Бенеша о заговоре советских военных, а это, как отмечалось выше, имело место еще в декабре 1936 г., по-иному расценить внезапный запрос французского Генштаба просто невозможно.

в) Париж, вне всяких сомнений, стал разыгрывать свою, отведенную ему каким-то конкретным замыслом Лондона «партию» в той части, о которой говорилось выше.

Еще более интересно и то, на каком фоне был направлен этот странный запрос. Поскольку Франция никогда не граничила ни с Россией, ни тем более с СССР, в ответе на запрос откровенно ожидалось пояснение мнения советской стороны о том, каким конкретно путем Москва планирует оказать помощь Парижу в случае необходимости. «Странным» образом именно в это же время и Лондон, и Париж, и даже Вашингтон буквально вцепились в официальную Варшаву, требуя от нее объяснений насчет того, есть ли у нее какие-либо соглашения с СССР, позволяющие в случае войны пропустить советские войска и авиацию через свою территорию. Обалдевшая от внезапного натиска западных стран Варшава отвечает, что, естественно, никаких таких соглашений нет — наверное, это был один из редчайших в то время случаев, когда не в меру заносчивая Варшава ответила честно. Но самое-то пикантное в том, что все эти запросы Запада к Варшаве почему-то оказались на опережение запроса Генштаба Франции.

17 февраля 1937 г. Советский Союз дал официальный ответ на запрос французского генштаба и указал в нем два варианта оказания помощи: 1) через территорию Польши и Румынии; 2) морским путем. Кроме того, в ответе содержались и иные предложения советской стороны, главным из которых было начать все-таки переговоры между двумя генштабами. В ответ Париж как воды в рот набрал. Зато чуть позже начальник Генштаба Франции генерал М. Гамелен проговорился: «Альянс с Россией в труднопредсказуемых условиях представляется нежелательным». А проговорился он именно в марте 1937 г., когда в СССР необратимый характер приобрело выкорчевывание заговора военных. В июне же 1937 г. тот же генштаб Франции вообще поставил точку в этом вопросе: «Всякое новое сближение Франции с Москвой привело бы с точки зрения безопасности к нулевому или даже отрицательному результату». Напомним, что 12 июня 1937 г. было опубликовано сообщение о состоявшемся суде над Тухачевским и K° и о немедленном приведении приговора в исполнение.

И потому вовсе неудивительно, что ровно через год, уже в преддверии Мюнхена, и французская пресса стала муссировать мысль, что «кости одного французского солдатика стоят больше, чем все чехословаки, вместе взятые». Вот так, шаг за шагом для Праги создавалась обстановка полной безысходности. Колоссальную роль в осуществлении этого поистине дьявольского плана Лондона играла упреждающая сдача заговора советских военных на расправу центральным властям СССР. Ибо именно в этом был залог успеха в решении задачи быстрого ослабления военной мощи СССР, но тем самым и в обеспечении Франции «нужными» аргументами при мотивировке отказа от сотрудничества с Москвой. Только это могло ликвидировать у Праги даже тень иллюзий на какую бы то ни было помощь от СССР, поскольку именно отказ Парижа от сотрудничества с Советским Союзом в военной сфере и означал полный крах системы перекрещивающихся договоров.