Тамбовский волк - Виктор Юнак Страница 67

— А ты кто такой будешь, важный, что тебя я должен пропустить к Александру Степанычу? — спросил, оглядывая незнакомца с головы до ног, Степан Антипов, стоявший как раз в это время часовым у штаба.

— А не тебе меня допрашивать, — огрызнулся незнакомец. — Доложи Антонову, что, мол, прибыл к нему из села Калугино сельский учитель Иван Александрович Старых с полным портфелем важной информации.

Степан ещё раз оценивающе глянул на гостя и грозно потряс перед ним снятой с плеча винтовкой:

— Стой здесь, пока докладать буду, и гляди у меня.

— А ты не пугай.

Часовой исчез в избе и, пока его не было, Старых с любопытством рассматривал дом и ближайшие дворы. В одном из окон он увидел пулемёт, торчавший в сторону улицы. В соседнем же дворе был ещё один пулемёт, возле которого взад-вперёд вышагивал охранник из штаба охраны (ВОХР). Больше Старых ничего не заметил, хотя во всём селе чувствовал напряжённость и готовность при малейшем подозрении целиком встать на защиту своей свободы от советов и коммунистов.

Вернулся на своё место Степан Антипов. Вслед за ним в проёме двери показался Пётр Токмаков. Постоял с полминуты, разглядывая пришельца. Наконец спросил:

— Чего надо, учитель?

— Александр Степанович? — обрадовался Старых.

— Ну, предположим, — задвигал желваками Токмаков.

— Наконец-то я до вас добрался, — подошёл к нему поближе Старых. — Два дня шёл. От коммунистов устал. Готов предложить свои услуги партизанам. Я — учитель сельской школы и вполне могу пригодиться в разных ипостасях. К тому же, я не просто к вам шёл, а собирал информацию о положении в сёлах и деревнях.

— Хорошо, пойдём в избу, — Токмаков открыл дверь пошире, приглашая гостя войти.

О целом портфеле информации Старых, разумеется, сказал ради красного словца и для придания себе большей солидности, но в целом, кое-какие ценные сведения он, действительно, собрал. Пока Старых разговаривал с Токмаковым-Антоновым, настоящий Антонов стоял за ширмой и внимательно слушал, пытаясь в щёлку разглядеть учителя. Чем-то тот ему приглянулся. И когда Старых закончил свой рассказ, Антонов вышел к столу и, сев напротив учителя, глянул в его глаза и спросил:

— В адъютанты ко мне пойдёшь?

Старых опешил и едва не прикусил язык от неожиданности, переводя взгляд с Антонова на Токмакова. Токмаков довольно ухмыльнулся и произнёс:

— Вот это и есть Александр Степанович Антонов, главный зелёный командир здешних мест. И ежели он кому чего предлагает, нужно соглашаться. Потому как второй раз не предложит.

Старых пришёл в себя, сглотнул слюну и попытался улыбнуться.

— Понимаю. Конспирация.

— Вот такие понятливые мне как раз и нужны, — также улыбнулся Антонов.

— Я... согласен, — после короткого раздумья ответил Старых.

И тут в избу ворвался, будто ураган, Устин Подберёзкин.

— Степаныч, прибыл гонец со срочным сообщением... — начал было Устин, но тут же осёкся, увидев перед собой незнакомца.

— Говори, говори, Устин! Это Иван Александрович Старых, отныне мой адъютант. Прошу любить и жаловать.

— Понятно, — едва кивнул головой в приветствии в сторону Старых Подберёзкин.

— Под Курдюками цельный полк красноты бесовствует. Разогнали наш штаб и поубивали вохру. Взяли в заложники почти всех баб с детями и требуют выдать, как они говорят, всех бандитов. Иначе постреляют всех, кого взяли.

Антонов переглянулся с Токмаковым. Они поняли друг друга без слов. Токмаков тут же выскочил во двор отдавать распоряжения. Антонов же приказал Подберёзкину:

— Готовь свою дружину, Устин. Нынче же выступаем.

— А как прикажете мне быть? — спросил Старых.

— Адъютант всегда должен быть при командире.

— Понял! Вещи разрешите здесь оставить?

— Валяй! — кивнул Антонов, и тоже выскочил во двор.

На Курдюки двигалась тысячная толпа крестьян, вооружённая чем попало, вплоть до вил и обыкновенных дубин. Сзади них и по середине передвигался Антонов со своим отрядом, достигавшим уже нескольких сот человек, штабом и агитаторами, на лучших лошадях и хорошо вооружённые. Красноармейцы заметили эту толпу загодя и тут же доложили комполка. Тот немедля отдал приказ приготовиться к бою и встретить антоновцев в поле, не допуская их к селу, где для них каждый дом являлся бы крепостью. Красным это удалось. Заметив выдвинувшихся вперёд врагов, Антонов отдал приказ мужикам (как он их называл за глаза — вильники, от слова "вилы", главного мужичьего оружия) рассыпаться цепью и двигаться вперёд. Он надеялся на психическое воздействие на противника. Сам же с основной дружиной чуть приостановился, ожидая первых шагов красных. Те же, не мудрствуя лукаво, подпустив вильников на близкое расстояние, открыли огонь из винтовок, а затем пустили в атаку конницу. Некоторое время мужики держались, продолжая вышагивать по трупам своих товарищей, и даже встретив первый ряд красной кавалерии, схватившись с ней врукопашную. Но силы, разумеется, были неравными и вильники побежали. По сути дела на их плечах, красные добрались до антоновских дружинников. Бой был недолгим, ибо выучка красноармейцев не шла пока ни в какое сравнение с боевыми навыками вчерашних (да и сегодняшних, по большому счёту) крестьян. Антонов повернул назад.

Это был первый чувствительный щелчок по его самолюбию и вождистским амбициям. Он чётко осознал, что ему нужен опытный военный тактик и стратег, если он хочет захватить и удержать власть.

— В Инжавинский лес! — крикнул он своим соратникам и сам первым помчался в сторону этого леса.

За ним тут же припустился Дмитрий и новоиспечённый адъютант Старых.

Токмаков с Ишиным выводили дружинников из боя, прикрываясь всё ещё отчаянно дерущимися вильниками.

Тем ведь ничего не оставалось делать, как истово драться. Ушедшие на двадцать-тридцать вёрст от своих сел, крестьяне-вильники уже не решались возвращаться домой, понимая, что их там власти, как минимум, арестуют. Единственным выходом для них было оставаться при партизанском отряде Антонова, добывая себе в бою настоящее оружие.

Спрятавшись в таком родном для него Инжавинском лесу на давно готовом становище, Антонов вздохнул свободно. Здесь его никто не достанет. Он стал дожидаться подхода своих. Сильно потрёпанная, но сохранённая дружина под командованием Токмакова подошла спустя несколько часов. Вместе с дружинниками пришли и вильники. Увидев их, Антонов недовольно поморщился. Подозвал к себе Ишина.

— Гони ты в шею этих вильников, Иван. Если встретится надобность в этих лаптёжниках, то соберём их сколько хочешь.

Ишин кивнул. Он знал, как на таких мужиков воздействовать. Смело войдя в самую гущу разгорячённых боем и последовавшим отступлением мужиков, Ишин сначала поблагодарил их за помощь партизанскому командиру Антонову. Потом продолжил: