Записки летчицы У-2. Женщины-авиаторы в годы Великой Отечественной войны. 1942-1945 - Ирина Дрягина Страница 67

— Что запомнилось из первых вылетов?

— Как однажды отбомбились мы с Галей Докутович, удачно вышли из лучей прожекторов, возвращаемся домой и чувствуем: что-то на бок кренит самолет. Глянули, а одна бомба осталась висеть под крылом. Снова возвращаемся к цели, а она не сбрасывается, встряхиваем самолет, а она мертво сидит. Что делать? Возвращаемся на аэродром, садимся в сторонке за полосой: мол, уж если взорвется, погибнем только мы. Сели… Всего за войну у меня было 105 боевых вылетов. В сорок третьем институт комиссаров ликвидировали, и меня перевели инструктором по комсомольской работе в гвардейскую истребительную дивизию, которой командовал Покрышкин.

— Чем особенно запомнился вам Александр Иванович?

— Он безмерно любил цветы. Сам собирал. Букет полевых, луговых ли или выращенных в цветниках цветов всегда был там, где он работал.

Представляю, как он был рад, когда после войны, встретившись с Ириной Викторовной, увидел ее рукотворное чудо — ирис с необычной чистотой цветов. «Маршал Покрышкин» назвала его автор. Она знает, что цветам, как и славе, дана долгая жизнь.

Послевоенные годы были для Ирины Викторовны годами даже не службы — служения науке. Путь от студентки-второкурсницы до ученого-селекционера, до доктора наук тернист и сложен. Но и радостей она не скрывала, привлекательности земледельческого труда. Я вот думаю: почему наши дети не идут по стопам родителей? Потому что дома мы клянем ее, свою треклятую работу. Дрягина и тут дает нам урок.

Реализовалось это как-то неожиданно и ярко. Ее сын Виктор, блестяще закончив институт иностранных языков, вдруг пошел по стопам матери — углубился в науку, в ту самую, которой посвятила свою жизнь мать. Предметом его изучения стала монарда — пряновкусовая трава, которой лечились американские индейцы. Знания языков помогли ему, и он ездил по странам и континентам, собирая эту еще редкостную для нас траву. Описал коллекцию, готовил монографию. Он фактически и ввел монарду в культуру в России. Это ли не гордость для матери?

Но рок испытывает на твердость матерей особо талантливых детей. Нежданно-негаданно Виктор умер в 37 лет. Что передумала, перечувствовала тогда мать? На что она перенацелила свою жизнь, давно уже нацеленную на помощь единственному сыну? Знаю, многие не переносят такого удара, замыкаются, уходят от дел.

Ирина Викторовна не ушла. Вместе с Г. Казариновым она сотворила ему свой памятник — ирис «Виктор», который очень рано зацветает и радует сильным и приятным ароматом. Увидите такой, вспомните о матери и сыне.

Теперь она уже думала, кому передать дело сына. И преемница нашлась: худенькая девочка с большими голубыми глазами, дочка сотрудницы по лаборатории, только что окончившая биофак пединститута.

— Иди-ка, Люда, ко мне в аспирантуру. Есть очень хорошая тема, нужная для России, — монарда. Дел — непочатый край.

Согласилась. Так в жизни Ирины Викторовны появился еще один очень близкий человек. Позвав ее на трудовое дело, которое потребует много лет, а может, и всю жизнь, дело по нынешним меркам не очень выгодное и отнюдь не благодарное, как и у многих наших ученых, чем она могла привлечь? Только идеей служения людям, пользы для России. Но что может быть прекраснее для ученого?!

С чем было сравнить их взаимоотношения? Предка и потомка? Но сколько мы видим в нынешней жизни нежелания потомков брать уроки у предков. Мэтра и ученика? Но сколько мэтров отдаляла и охлаждала амбициозность. А тут, скорее всего, единодушие, то замечательное свойство людей, которое и поддерживает жизненные силы.

Не знаю, как бы жилось Людмиле на нищенскую стипендию аспирантки, сколь долго шла бы она в своих исследованиях, не будь рядом такого замечательного человека. Я бы сказал — матери.

— Но у нее есть родители, живы, — встрепенулась при этом слове Ирина Викторовна, скромный и деликатнейший человек, она, видимо, боялась мысли отнять или даже разделить с теми родителями дочернюю любовь. А тут, по-моему, речь об умножении: хорошее от хорошего только умножается.

По сути, она отдавала Людмиле все: за советом, за помощью можно было обращаться в любое время. Вышла Людмила замуж, дочку родила — отдала им свою московскую квартиру. Дача нужна для здоровья ребенка — и это пожалуйста: «Мне приятно видеть вас рядом». Недавно коллеги поздравляли Людмилу Юрьевну Кан со званием кандидата наук. Это и Ирины Викторовны праздник.

Сейчас, когда ломка проходит по всему, когда разрушаются и нравственные устои, как не хватает нам таких примеров!

Когда прощались, выйдя на порог, Дрягина обвела рукой вокруг: «В завещании я написала: это все им — Людмиле и Юлечке». А я мысленно провел еще один круг, через небо. Хорошо бы им унаследовать от ветерана и это: свет небесный в глазах, стойкость и несгибаемость и при личной трагедии, и при трагедии, переживаемой страной. Ничто не должно в человеке убивать человеческое.

Гвардии капитан Ирина Дрягина. 1945 г.

С родителями Татьяной Захаровной и Виктором Ивановичем и братом Виктором. Саратов, 1930-е гг.

С братом Виктором

В родном доме на улице Чернышевского. 30 июня 1937 г.

«Ирине Дрягиной от Евгения Силкина» (сидит справа). 27 октября 1940 г.

Памятник воинам-саратовцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны

Брат Виктор — летчик штурмовой авиации