Святая Кровь и Святой Грааль - Генри Линкольн Страница 69

Заметим также, что и в другом месте греческой мифологии имеются намеки на изгнание евреев из Палестины в Аркадию. В античной древности, например, этот район находится под надзором всемогущего государства Спарты, которая попросту аннексировала большую часть местной культуры, и легендарного аркадийца Лицеоса можно отождествить с Ликургом, систематизатором спартанских законов. Достигнув зрелого возраста, спартанцы, как позже и Меровинги, придавали своим длинным волосам магическое значение, указывающее не только на физическую силу, но и принимающее значение священного символа [102]. Наконец, две книги Маккавея устанавливают прямую связь между евреями и спартанцами. Сначала во второй главе говорится о евреях, «отправившихся в Лакедемонию в надежде найти там убежище, учитывая то, что у них с местным населением общее происхождение», затем в предыдущей главе говорится: «Из рассказа о спартанцах и евреях стало ясно, что они братья и происходят из рода Авраамова».

Таким образом, хоть и не имеется действительно бесспорных доказательств, возможность еврейской миграции в Аркадию ни в коем случае не может быть совершенно исключена. Тем более, что есть и другой аргумент в ее пользу: семитское влияние на франкскую культуру, что не нужно доказывать, так как этим уже широко занимается археология.

Семитские и финикийские торговые пути пересекали юг Франции, от Бордо до Марселя и Нарбонна, и поднимались вверх по Роне. Начиная с VII века до нашей эры вдоль французского Средиземноморья имелись финикийские торговые конторы, а в Тулузе и Каркассоне при раскопках обнаружились многочисленные предметы, доказывающие семитское влияние. Не стоит сверх меры удивляться этому, ведь финикийские цари Тира в IX веке до нашей эры вступили в союз с царями Израиля и Иудеи, и результатом были тесные и вполне естественные контакты между народами.

Наконец, в 70 году нашей эры разграбление Иерусалима и разрушение Храма повлекло за собой массовый исход евреев из Святой Земли. Не будем забывать, что, например, в Помпеях, погребенных навечно под лавой Везувия в 79 году, имелась весьма значительная еврейская община, и что в то же самое время южные города Галлии, такие, как Арль, Люнель, Нарбонн, служили убежищем детям Израиля, изгнанным с родной земли. Иммиграция еврейского народа в Европу, а особенно в Галлию, конечно, началась задолго до падения Иерусалима, между 106 и 48 годами до нашей эры. Рим действительно имел свою еврейскую колонию, как позже Кельн на берегах Рейна. Некоторые римские легионы имели рабов-евреев, которые вместе со своими хозяевами проходили через всю Европу, и большая их часть наконец обретала свободу и группировалась в общины.

Бесполезно искать иные причины, по которым во Франции часто названия городов и деревень имеют бесспорно еврейское происхождение, и это случается чаще всего в самом центре древнего меровингского королевства. Например, в нескольких километрах от Стенэ на опушке Веврского леса, где был убит Дагоберт II, находится деревня Баалон, а между Стенэ и Орвалем — город Авиот. Что касается горы Сион в Лотарингии — «вдохновенного холма», — то она вначале называлась Семита [103]. Дойдя в нашем расследовании до этого места, мы уже не могли отрицать того, что этот набор маленьких деталей, даже самых минимальных, в конце концов подтверждал правоту «документов Общины» и делал их еще более правдоподобными. Во всяком случае, мы должны были признать, что, по всей вероятности, Меровинги и их знатные потомки имели семитское происхождение.

Но что же дальше?.. Это открытие, не будучи в конечном счете ни для кого секретным, было ли оно главным? Неужели мы прошли столькими путями и столько раз сворачивали на новые дороги, чтобы прийти единственно к подобному выводу? Неужели этой истории об изгнанном племени было достаточно, чтобы оправдать непрерывность меровингской династии, Сионскую Общину, Ньютона и Винчи, деятельность герцогских домов де Гизов и Лотарингских, Общество Святой Евхаристии, тайны, касающиеся «Шотландского ритуала» и все то, что мы так терпеливо открывали и анализировали в первой части настоящей работы? Одним словом, неужели факт происхождения от колена Вениаминова действительно представляет такой интерес для нашего века?

Кроме того, если наше расследование касалось таким образом еврейской действительности, то почему в ней оказывались вкрапленными столько специфических христианских элементов? С какой стати был подписан пакт между Хлодвигом и римской Церковью, или зачем надо было завоевывать Иерусалим? Какую в точности роль сыграли здесь многочисленные церковники и прелаты, впутанные в эту загадку? Что скрывала двусмысленность катарской религии и рыцарей Храма, Общества Святой Евхаристии или «герметического, аристократического и христианского» франкмасонства?

Наконец, последнее замечание: наше исследование разворачивалось под знаком христианства, а не Ветхого Завета. Еврейское происхождение меровингского рода, таким образом, мало отражалось на нем, и эта история с племенем Вениамина имела на него очень ограниченное воздействие, последствий которого было не более, чем какого-нибудь другого отклонения от темы.

Но, тем не менее, мы были глубоко убеждены, что эта история скрывала в себе нечто гораздо более значительное. Увлекаемые вполне естественным любопытством, мы удалились от правильного пути. Но в какой момент? Где-то какая-то деталь ускользнула от нас, но какая именно?

Да, одна деталь от нас ускользнула. Мы выбрали ошибочное направление, мы не уделили достаточного внимания одному факту, быть может, незначительному на первый взгляд, но имеющему серьезные последствия. Однако, мы были убеждены, что не пренебрегли ни одной датой, ни одним историческим событием, прямо или косвенно связанным с нашим расследованием. Мы сознавали, что очень тщательно следовали всем фактам, но, возможно, песчинку, на которую мы не обратили внимания, следовало искать не на этом уровне, а в другом месте, в сферах, лежащих ниже официальной Истории, неизвестных ей и, однако, неотделимых от нее, спрятанных в самом сердце тайной истории мира.

Так, с самого начала наших поисков мы встречались, сталкивались и расходились с темой, которая возвращалась через определенные промежутки времени, но очень ненавязчиво, чтобы не привлекать нашего внимания. Это тема Святого Грааля.

Святой Грааль… Предполагаемое сокровище катаров, сохраненное мужественными рыцарями Храма, воспетое знаменитыми романами, родившимися при дворе графов Шампанских, которые сами были тесно связаны с основанием ордена Храма… Грааль, облеченный той же таинственной властью, как и обладатели головы, которой поклонялись тамплиеры во время церемоний; слывущий источником всякого богатства и плодородия на земле.