Великая степь. Приношение тюрка - Мурад Аджи Страница 69

Конечно, Батый воевал. И воевал успешно. Но не по своей воле. Под его знаменем стояли триста тысяч всадников – кипчаков с Днепра, Дона и Итили. В их числе «монголов», то есть пришельцев с Алтая, было лишь четыре тысячи. Их прислал дядя Батыя, хан Октай. Он же назначил Субутая главнокомандующим Золотой орды. Этот любимец Чингисхана и принес славу Орде. Решительный был человек. Это он заставлял Батыя поступать так, как считал нужным. Не отступал ни перед чем.

По его настоянию в 1237 году ордынцы приобщали к Ясе рязанских и других кипчаков. В 1240 году город Киев, не принявший Ясу, узнал, какова плата за преступление. Потом были Буда и Пешт, Прага, Краков, Пожега и другие тюркские города.

Благодаря Субутаю Центральная Европа, где жили тюрки, вспомнила предков!.. Он, а не Батый посрамил в бою польских, богемских, немецких и венгерских рыцарей. Великий Мастер боя. Европа не знала полководцев такого таланта. В его грандиозных победах удивляли изящество и легкость.

Субутай воевал строго по завету Чингисхана. А завет велел идти вперед и остановиться там, где кончается тюркский мир. Чужого не брать. Отвоевывать только свое. Вот почему в 1238 году, по дороге на Новгород, войско Батыя повернуло назад. Разумеется, оно никого не испугалось.

Просто Субутай увидел – там нет тюрков, значит, то чужая земля. Ее обложили данью и ушли.

У Москвы-реки в XIII веке кончался тюркский мир. Дальше к северу тянулись земли финно-угорских народов. Чужие земли.

«Обложить данью» тогда значило не «покорить», а «заключить союз». Дань – это и договор, и налог. Это вовсе не кровавое и страшное слово. Чингисхан велел охранять слабых союзников. И Батый следовал его воле. Может быть, даже слишком усердно.

Яса Чингисхана обязывала его защищать любой город, любую страну в обмен за молитву Богу Небесному. И за признание хана. Ничего иного от данника хану не требовалось. Только чистая молитва Богу…

Вот и вся дань, которую платила Русь Золотой орде при Батые.

Тюрки за это охраняли своего данника от внешних врагов. Например, Новгородское княжество охранял хан Алискандер. Он, сын владимирского князя и кипчакской княжны, вырос во дворце Батыя, был молочным братом его сыну Сартаху. Под степные песни росли два мальчика.

На свое знаменитое Ледовое побоище хан Алискандер в 1242 году вывел всадников Золотой орды, они проучили «псов рыцарей». Они! Не русские. У русских тогда вообще не было армии, и своих юношей они отправляли служить в Орду, как требовал договор…

Александр Ярославич Невский. Миниатюра из рукописи. 1672 г. Царский титулярник

Выходит, хан Алискандер и Александр Невский – это два совершенно разных человека в одном лице. В XVIII веке, когда «исправляли» историю России, хана сделали «Невским», русским святым. Но «Невским» он быть не мог, потому что не участвовал в Невской битве. Там сошлись войска шведов и финнов. И не на территории Руси выясняли они свои отношения.

Батый – тоже человек с «двойной историей». А он ведь помогал Церкви. При его «татаро-монгольском иге» выиграли в первую очередь русские монастыри: их стало на Руси в несколько раз больше. «Молящиеся Небу пусть молятся», – сказал хан.

Он освободил духовенство от податей, усердно строил новые церкви, его сын Сартах принял сан дьякона. Правда, сам Батый не стал креститься, узнав, что в церковь заносят покойников – он их ужасно боялся. Но жена его христианкой стала.

Видимо, не случайно агенты Папы Римского, венецианцы, подолгу гостили в Сарае у Батыя. Они склонили его к христианству: он первым в Орде усомнился в вере отца и деда… Поведение хана стало сродни предательству.

Дважды Батый предал Орду. Дважды изменил тюркскому миру.

Этот толстый увалень рассорился с аристократами. Они открыто презирали его за измену вере, за лень. Поначалу Батый молча терпел, потом пожаловался дяде и, не найдя опоры, с жестокостью слабого бросился уничтожать ненавистных ему людей. Много голов пало от рук палачей.

Аристократы стали спешно покидать Родину. Одни ехали на Кавказ, там скрывались от обезумевшего потомка Чингисхана, которого и убить не могли, и видеть не желали. Иные знатные люди спасались в Западной Европе. А часть их устремилась на север, на земли финно-угорских княжеств, неподвластных Батыю. Тверь, Кострома, Москов и другие лесные городки приютили степных пришельцев…

С них, с этих прибывших тюркских аристократов, началось российское дворянство: кипчаки взяли русские имена, пошли на службу к русским князьям.

Сказочно обогатилась Русь. Аксаковы, Аракчеевы, Булгаковы, Годуновы, Голицыны, Кутузовы, Куракины, Нахимовы, Огаревы, Пушкины, Суворовы, Тургеневы, Толстые, Чириковы, Юсуповы… Три сотни тюркских фамилий осели на Руси!

Три сотни родов. Цвет будущего дворянства. Самые лучшие, самые достойные. Они навсегда ушли из Великой Степи, из родного тюркского мира. С них, а не с Киевской Руси и пошла Россия. Они, тюркские аристократы, по примеру предков «продали меч ради имени», стали вельможами другой страны. Даже русские цари Романовы по крови тюрки – из рода Копыл, об этом говорит их родословная.

Так, своим капризом, упрямец Батый создал Россию!

С его нелегкой руки городишко Москов из захолустья превратился в княжескую Москву. Но не торговлей, не ремеслами прославилась она. А оброком, который собирали его новые жители «со всея Руси».

Это был город-жандарм, служивший Орде.

Поход хана Батыя в 1241 году очень напугал Европу.

Тогда тюркская армия подошла к самым границам Италии: к Адриатическому морю. Она разбила отборное папское войско. И зазимовала, готовясь к походу на Рим. Исход дела был лишь вопросом времени.

Конечно, не о захвате Рима думал Батый. Тюрки-католики, осевшие там, должны подчиняться правителям своего народа, а не Папе. Так посчитали на Алтае, отправляя войско в далекую Европу.

Страшно представить, что творилось в ту зиму. Настоящий конец света. Всюду паника, переполох. Потомки Аттилы ждали Суда, идущего с Востока. Говорили только о нем. А что это? Толком не знали. Католиков страшили не «монголы», а порядок, который несли они.

При новом порядке Римский Папа становился лишним на этой земле…

Жители Готландии (Швеции), например, были настолько напуганы, что перестали ловить селедку и вообще выходить в море, боялись случайно привести за собой следом армию Батыя. Рынки закрылись. Всем было все равно. Безразличие царило кругом.

Улицы европейских городов заполняли люди, ослепленные страхом и не знавшие, от кого и куда бежать. Они словно чувствовали за собой большую вину. Но какую?.. Батыя ждали. И ждали каждый день. «Боже, спаси нас от ярости татар», – просили европейцы, поднимая к небу глаза. В Англии даже появилось выражение: «To catch a tartar» (схватиться с татарином), то есть «столкнуться с заведомо более сильным противником».