Иностранец на Мадейре - Андрей Остальский Страница 69

На более высоком уровне есть, конечно, подозрительные факты. Как это Мадейра исхитрилась наделать таких космических долгов? Ну да, развитие было потрясающе быстрым, много чего построили, но не на такие же миллиарды (6,3 миллиарда евро, если быть точным)! На отдельные проекты порой вроде бы ассигнуются несуразно большие суммы. Но подозрения остаются подозрениями. Или вот известный бизнесмен вроде бы обанкротился, остался должен массу денег своим клиентам, но в то же время – очень разбогатела его жена, у которой вдруг нашлись немалые средства для вложения в новый, многообещающий проект. Поинтересовались ли власти источником такого обогащения? Молва утверждает, что нет. А почему? А сами догадайтесь. Но это все разговоры, а доказательства где? Так что я не спешил бы с выводами: все же неплохо какие-то факты на руках иметь, прежде чем гневно обличать весь остров, смешивая его с дерьмом (см. название книги Питера Роя).

Удушающий политический режим? Да, режим не сахар… Мои местные друзья почти все его клянут – и те, кто в целом за правящую партию, и те, кто против нее, – разница только в интенсивности проклятий… Кстати, долго не мог привыкнуть к тому, что социал-демократы здесь – ярко выраженная правая партия. Вот так да! Везде они – левые, умеренные социалисты, а здесь – правее центра. Но, в конце концов, если в некоторых странах могут существовать и прекрасно себя чувствовать крайне правые националисты под названием либеральных демократов, то почему бы и социал-демократам не поправеть?

Ясно, что президент Жардим, много сделавший в свое время для острова, выбивший средства из ЕС и добившийся огромного скачка в экономике, развитии инфраструктуры, туризма и так далее, теперь изрядно всем надоел. Ну, куда это годится: 37 лет в президентском кресле?! Невозможно не надоесть. За такой период и народу ты непременно опротивеешь, и связь с реальностью потеряешь. Вот почти вслух уже называют имя человека, который, как уверена вся Мадейра, реально всем управляет от имени престарелого президента, и при этом с каждым годом становится все богаче и богаче…

Вся штука в том, что президент избирается не населением, а местным парламентом, а там все эти годы господствуют правые социал-демократы. Вот смог народ сказать свое слово, и мэром Фуншала выбрали недавно оппозиционера, социалиста (а соцпартия здесь то, что в других европейских странах как раз социал-демократами называется, – сторонники социального государства). Я с мэром Паолу Кафофу немного, шапочно совсем, знаком, виделись на тусовке местного Ротари-клуба. Он обещал дать мне интервью, но так и не дал: то ли действительно так занят, то ли испугался, что я с его идейными противниками близко общаюсь (а я со всеми интересными людьми стараюсь общаться, и их партийная принадлежность мне безразлична). Не дал, несмотря на то, что у меня сильнейший блат был: наша девятилетняя юная леди среди своих подружек числит родную племянницу мэра. Так и сказала мне: «Не беспокойся, я все устрою». Но, видно, переоценила свое влияние.

Так вот и получилось, что с бывшим мэром социал-демократом Мигелем де Альбукерком и его братом я наобщался вволю, а с храбрым оппозиционным социалистом – нет. Но я честно старался!

Дона Мигеля, кстати, знающие люди прочат на смену Жардиму, так что когда эта книга, ошала, выйдет из печати, глядишь, мой знакомец станет на острове самым главным. Хотя один очень хорошо осведомленный местный обозреватель (осведомленнее не бывает) предрек: «Да, будет Мигель. Но ненадолго. Партия заплатит за эти 37 лет. Дорого заплатит».

Имеется в виду, что еще через год, на всеобщих выборах, социал-демократы наконец потеряют свою монополию. А то, видите ли, уже чем-то похоже на Советский Союз.

Одна из моих самых удачных острот в молодости, в 70-е годы, была такая: рассказали мне, что общий знакомый вступил в партию; «В какую?» – с серьезным видом спросил я, и все захохотали как сумасшедшие. Долго успокоиться не могли.

Но вот на Мадейре в наши дни мой в высшей степени просвещенный и осведомленный обозреватель говорит: «Партия. Партия заплатит». Машинально: так же все говорят. Для подавляющего большинства мадерьянцев партия на острове всегда была одна-единственная. Остальные существовали на бумаге, но не имели никакого значения. Но, кажется, этому приходит конец. И это правильно, это здорóво, с ударением на втором слоге. Хотя симпатичного и обаятельного дона Мигеля жаль. Но что поделаешь…

Кстати, моя ирландская приятельница Ким рассказывает, что одно время тесно общалась с доном Мигелем, поскольку дружила с его тогдашней подругой Элизабет. Бывала у него дома регулярно и поражалась тому, как скромно мэр живет. Ничуть не лучше владельца какого-нибудь магазина или ресторана средней руки. И вообще – ни малейших следов коррупции. Правда, есть еще знаменитая семейная усадьба-кинта, доставшаяся по наследству… Но с кинтами часто больше расходов, чем доходов, и большая головная боль… Теперь, правда, у дона Мигеля новая любовь, молодая и очень красивая. Но если бы вы видели, какой он сам голливудский красавец в свои 53 года! Посмотрите в интернете на его фотографии с Софией Фернандеш… Причем фотографии не передают эффекта, который производит с близкого расстояния пронзительный взгляд его голубых глаз. И квартирой он тоже теперь обзавелся пошикарней. Но на это он заработал уже в частном секторе, где, надо думать, связи ему сильно помогают.

Так что не надо преувеличивать. Есть и коррупция, есть и система связей. Но чтобы «удушающая»? Ну, нет… Как же тогда назвать то, что происходит в некоторых восточно-европейских странах?

Как бы там ни было, у авторитарных тенденций есть мощный сдерживающий фактор: Лиссабон. Там-то уж подлинная демократия, свобода и плюрализм. Уж в тамошних газетах и Жардиму, и его партии достается по полной и регулярно. Местная «Диариу ди Нотисиаш» тоже может иногда что-то такое нелицеприятное напечатать, но у нее с президентом все же есть некое неписаное джентльменское соглашение, устанавливающее границы допустимой критики. А президент, в свою очередь, не может журналистов газеты уж слишком гнобить. И владельцы, английская семья Блэнди, газетой от него защищаются. Причем, как уверили меня журналисты, англичане в редакционные вопросы никогда не вмешиваются. Но приятно иметь некий «занесенный меч»: если объявишь нам войну, то берегись… Происходит эдакий танец вокруг друг друга с периодическим наступанием на ноги. А вот лиссабонские СМИ врезают без всяких сдерживающих ограничителей. Местная интеллигенция читает это все в Интернете и друг другу (да и мне иногда) пересказывает… Может, и хотел бы Жардим стать мадерьянским Салазаром, да кишка тонка, и Лиссабон не позволит. Несмотря на то что острову предоставлена широчайшая автономия, есть предел, за который португальское правительство зайти не позволит. Может, поэтому и мечтал Жардим когда-то о независимости острова… Но тому не бывать.

И кстати, Сэм пишет в завершении своей рецензии на книгу «Плавучая куча…», что если бы Питер Рой владел португальским языком, то, даже просто читая лиссабонскую прессу, гораздо глубже понял бы все про Мадейру и ее жителей, и книга его тогда могла стать не кучей бешеной ругани, а серьезной, глубокой критикой.

Теперь о католической церкви. Это правда, что она – все еще большая сила на острове. И это, опять же, и хорошо и плохо. Хорошо, потому что церковь поддерживает нравственность в обществе, помогает бедным и не дает власть имущим совсем распуститься. Плохо потому, что способствует искусственной консервации статуса-кво, сдерживает прогресс. В частности, это выражалось и в том, что, неизменно поддерживая социал-демократов и лично президента Жардима, церковь несет большую долю ответственности за то, что остров почти остановился в своем политическом развитии.