Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - Тимофей Сергейцев Страница 69

Правда, тогда и сам индивид должен полностью и окончательно стать товаром. Для этого ему уже не нужно продавать рабочую силу и отчуждать свою жизненную энергию в виде абстрактного труда (хотя изгои будут еще делать и это). Ведь после этого остается еще неурегулированный, нерыночный человеческий, субъективный остаток, ведущий классовую, политическую борьбу. Индивид третьего, тоталитарного, глобального капитализма продает себя самого, вместе со всеми своими проявлениями. Он свободен от какой-либо возможности стать субъектом. Индивид глобального, тоталитарного, третьего капитализма целиком и полностью определяется своей стоимостью. Она заменяет субъектность. Отсюда – такие внешне благонравные и «продвинутые» рассуждения о «человеческом капитале». Однако за ними стоит вполне людоедская деятельностная реальность расходования людей и обмена их друг на друга в соответствии с их стоимостью с их полного на то согласия.

Территории и их народы, «обезжириваемые» глобальным капитализмом, подлежат в конечном счете разрушению и целенаправленной деградации, дроблению в товарную массу. Допустить сохранение этих территорий значило бы сохранить опасный источник мышления и государственности планетарных масштабов, конкурентный центру управления миром. Допустимый уровень разумности не должен превышать финансовой разумности, взирающей на мир товаров, за которым не видно мира деятельности. С самим миром деятельности финансовый (рыночный) разум справиться не в состоянии. Поэтому знание деятельности остается тайной глобального капитализма – как и двух капитализмов перед ним.

Публичное знание деятельности станет политэкономией социализма. Российская империя шла последовательным историческим путем создания территории. Заселение, освоение, строительство дорог и другой транспортной инфраструктуры, электрификация и газификация, работа с недрами – все это создание территории. В современном мире такое государство может быть только социалистическим по политэкономическому типу.

Английский капитализм заселял, то есть колонизировал в классическом античном смысле, свои новые владения только на своем американском этапе. И откачивал. Дальше все закончилось американской революцией и отделением колоний. Второй «заход» на колонизацию был колонизацией лишь в привычке использовать это слово. Уже Индия была полностью чужой территорией исключительно для откачки ресурсов без попыток на ней устроиться, не говоря о политике в отношении Китая. Когда экономическое значение индийских ресурсов упало настолько, что Индия стала приносить систематический убыток, ее благородно предоставили самой себе. Таков же и англосаксонский подход ко всему остальному миру.

Что ж, английский подход рождался на острове – его легче защищать, но у него заведомо ограниченная территория, развивать нечего и некуда. Остается только грабить.

Нас уже топят в импортной товарной массе. Мы думаем, будто что-то изменим, если будем топить себя в ней сами вместо развития и защиты своей территории. Это ошибка. Грабить мир мы не умеем – никогда этого не делали.

Несколько слов необходимо сказать теперь о Советской стране. Автаркия как политэкономическая и геополитическая стратегия была реальной основой советского суверенитета в качестве принципа. Вынужденно избыточной была при этом военная составляющая нашей территориальной защиты. Но завалили нас не поэтому. Не из-за военных расходов. Военная мощь сама по себе необходима, в том числе и экономически. За валютой США, которую они печатают для всего мира, в роли обеспечения стоит только эта мощь. Во всяком случае, ее PR. А вот наш переход на торговлю нефтью в обмен на импортные товары нарушил нашу автаркию, поставил в экономическую зависимость и позволил манипулировать нашей экономикой извне. Это оказалось слабым местом – тут А. Б. Чубайс прав фактически, хотя он и придает совершенно иное значение этим фактам.

Мы автаркию не удержали. И централизованное планирование, и руководство хозяйством имеет ого-го какие слабые места, но совсем не те, которые приписывают ему англосаксонские пропагандисты от политэкономии. Проблема там же, где и преимущество: если цели не поставлены, то никто их и не достигает. Не ставили мы целью создание автопрома под индивидов. Его и не было. А авиацию создать – ставили. И она была. Я молчу о джинсах и видео. Последнее вообще было запрещено идеологически (религиозно), как и свободное ксерокопирование. Но это не значит, что все это было невозможно экономически. Так что вопрос тут в проектном мышлении.

В 1979 году полуподпольное русское философско-методологическое сообщество получило официальный государственный заказ на ассистенцию в постановке задачи на тему… какую бы вы думали? «Разработка ассортимента товаров народного потребления для Уральского региона». Ничего не напоминает? И год соответствующий. С чем столкнулись организаторы этой работы, можно увидеть в детальной стенограмме («ОДИ 1. Наследие ММК», М., 2008).

И второе. Централизованную систему можно отключить также централизованно. С пульта. Если до него добраться. Или подкупить оператора. Что и было сделано.

В следующий раз нужно проектировать лучше. Предусматривать защиту. И не ударяться в светскую религию, неважно – коммунизм или демократию. Автаркия для нас пока недостижима, но о стратегически независимой, безопасной и суверенной экономике думать и говорить необходимо. Хоть нас за это и будут примерно наказывать. По крайней мере, попытаются. Но политическая система должна это выдержать – извне и изнутри. В этом минимальное требование к ее проектированию.

Богатство СССР, его действительные экономические ресурсы представляли собой не мир товаров, а мир современных средств производства, высокоразвитую территорию, высокообразованное население.

Все вышеперечисленное не являлось товаром в плановом хозяйстве. Товарный оборот был ограничен товарами непосредственного потребления (т. н. «группа Б»), прежде всего, продовольственными. Бедность этого товарного кластера как раз и была аргументом для развала СССР, основой «избирательной программы» возвращения к капитализму. А точнее – для перехода к некоей имитации американского капитализма, которого у нас никогда исторически не было и не будет.

Все экономические ресурсы СССР номинально, юридически и политически были превращены в товары «инвестиционные», которые должны были быть – и были – оценены и проданы по бросовой цене.

Во-первых, потому что должны были образовать основу состояния новых богатых. Этот процесс прямо обратный капитализации. Ведь те, кто получил эти «инвестиционные товары» в подарок от новой власти, уже обогатились за одно историческое мгновение так же, как капиталист за всю свою жизнь, целиком посвященную борьбе за самовозрастание стоимости. Зачем же приватизатору становиться капиталистом? Он уже все получил.

Во-вторых, чтобы обналичить захваченное – советское промышленное и территориальное имущество, нужно было продать его иностранному владению для использования или ликвидации. Вместо обещанной сверхкапитализации была проведена декапитализация, обесценивание советского имущества через включение в неравновесную систему оценки. Ведь это имущество было ранее исключено из товарного оборота. Значит, такой оборот должен был стартовать с нуля. Основанием для приобретения заводов стал не опыт промышленного бизнеса, а создание кооперативного кафе, присвоение партийных и комсомольских денег, торговля импортным ширпотребом.