Михаил Горбачев: Жизнь до Кремля - Николай Зенькович Страница 69

Дальше его парламентская карьера шла нарастающими темпами, догоняя партийную. В апреле 1979 года, уже будучи секретарём ЦК, он избирается председателем Комиссии законодательных предположений. Не в пример молодёжной, эта комиссия имела значительный политический вес. Как правило, все законопроекты, где бы они ни готовились, приходили на экспертизу и заключение в комиссии законодательные, немало проектов разрабатывалось и непосредственно в них. Бесспорно, дипломированный юрист Горбачёв в этот период прошёл хорошую правовую школу и в немалой степени, хотя и без должной эффективности, воздействовал на законотворчество.

Был в Горбачёве и вначале сильно способствовал его популярности этакий «крестьянский», провинциальный дух, нередко выдаваемый за исконно русский. «Я из России, из ставропольских крестьян, на юг переселившихся века назад. И жизнь свою трудовую начал в поле, на колхозном комбайне. Знаю, что такое МТС и трудодень, всего повидал», — так он иногда открывался, то ли гордясь своим происхождением, то ли оправдываясь за свои провинциальные огрехи.

Г. Шахназаров (помощник Генерального секретаря, затем помощник Президента СССР М.С. Горбачёва, член-корреспондент Академии наук СССР, футуролог, сотрудник «Горбачев-фонда» с 1992 г.):

— Никаких подвигов за спиной у Горбачёва не было. Буквально ничем не выделялся он среди своих коллег — ни выдающимися достижениями в бытность секретарём Ставропольского крайкома, ни успехами на первоначально порученном ему участке руководства сельским хозяйством, ни тем более чем-нибудь заметным в области идеологии и международных отношений, унаследованной от Черненко на полтора года.

А. Коробейников:

— У Горбачёва два высших образования — юридическое и сельскохозяйственное, но у меня сложилось впечатление, что по-настоящему он не имел ни одного. Что ни говори, а специальность вольно или невольно выдаёт человека. Но, близко соприкасаясь с ним по работе, я никогда не почувствовал, что имею дело с юристом. Аграрник в Михаиле Сергеевиче проявлялся больше. Правда, и сельхозинститут он закончил заочно, скорее из-за диплома, который был необходим ему для продвижения по служебной лестнице в аграрном крае. Университетский диплом не сделал Горбачёва юристом, а диплом экономиста сельского хозяйства, как я мог убедиться, мало что прибавил к знаниям, полученным им в «сельскохозяйственной академии жизни». Словом, его крестьянские корни стали «вещью для себя», а юридические знания так и остались «вещью в себе».

Горбачёв рассказывал, что он чуть ли не с седьмого класса стремился к философским обобщениям прочитанного. Однако особой склонности к философии, политологии и социологии как к наукам я у него даже в зрелые годы (когда он был уже первым секретарём крайкома партии) не замечал. Он всегда был прагматиком и недоверчиво, а то и с неприязнью относился к «научным заходам», которые мы, «спичрайтеры», пытались вносить в его речи и доклады.

Не могу согласиться с теми, кто утверждает, будто Горбачёв глубоко изучил ленинское теоретическое наследие. Как большинство студентов, несмотря даже на успехи в учёбе, он знал классиков марксизма лишь по цитатам, а обратился к ленинским работам только на последнем этапе работы на Ставрополье, а затем в Москве.

Идеологию он презирал и никогда не понимал её истинной роли. Отсутствие фундаментальных знаний не позволило Горбачёву дойти до понимания теоретических и практических ошибок в процессе строительства социализма.

Как-то я завёл с Михаилом Сергеевичем разговор о его работе над диссертацией и получении учёной степени. Он отвечал мне, показывая на значок депутата Верховного Совета СССР:

— А что, этого мало? Да ещё — член ЦК.

У него было своё понятие о ценностях, главной среди которых оставалась власть.

Когда под влиянием времени, а скорее моды многие работники крайкома стали заочно учиться в аспирантуре, «порядок» был наведён быстро. «Или учёба, или работа», — заявил Горбачёв. Только позже, в Москве, он начал понимать значение учёных для работы в партии, хотя и в ЦК многие знакомые мне сотрудники жаловались: приходится трудиться над диссертацией, книгой в «подполье».

«Теория теорией, а практика, живая политика всегда имеет решающее слово», — любил повторять Горбачёв. И в этом выражалась его внутренняя неприязнь к научно обоснованным подходам. А как же иначе, ведь его стихия — общее руководство. В последние годы властвования эта страсть к «общему» руководству превратилась у него в повседневное разглагольствование о мировых процессах и глобальных явлениях, в скорбь о судьбах всего человечества и всего лишь поверхностное скольжение по проблемам своего народа, своей страны.

Из дневников А.А. Коробейникова о положении в сфере идеологии в период работы Горбачёва на Ставрополье:

В 522 сельских населённых пунктах края нет библиотек; а книги до прилавков магазинов не доходят, надо распределять их среди передовиков производства;

появились диссиденты в среде рабочего класса (1978 год); проявление русского шовинизма даёт о себе знать всё больше;

в крайдрамтеатре отсутствует творческая атмосфера; главный режиссер — тупосердечный человек; не занята основная масса актёров; исчезла пьеса с положительным героем, усреднённость бытовой пьесы взяла верх. В то же время появилась взятка словом — завышенная оценка со стороны критиков явно незрелых пьес. Где же светлый оптимистический репертуар?!

у ансамбля песни и пляски «Ставрополье» плохие бытовые условия: раздевалки не оборудованы, душевых и вентиляции нет, транспорт изношенный, квартир не хватает;

руководство краевой филармонии увлекается эстрадным репертуаром; школы к серьёзной классической музыке равнодушны;

в Кисловодском симфоническом оркестре не хватает музыкантов, духовых инструментов;

культурная жизнь края — это «Музыкальная осень Ставрополья», «Лермонтовские дни поэзии», «Марш-парады духовых оркестров», «Фестивали фольклорного творчества», зимнее и летнее открытия туристического сезона;

футбольная команда «Динамо» (Ставрополь) выдохлась: в ней всего шесть ставропольцев, остальные — «варяги»; нет ни одного коммуниста;

усилено идеологическое обеспечение эффективности общественного производства;

в городе Ставрополе сложилась тревожная ситуация с проведением свободного времени;

наглядная агитация пестрит портретами бывших членов Политбюро;

для размещения дома-музея Г. Лопатина — первого переводчика «Капитала» К. Маркса на русский язык — необходимо расселить шесть семей и реконструировать дом;

начали работать идеологические звенья по месту жительства, и проводятся единые политдни;

религия утратила ореол «божественного откровения», надо развенчивать её земной характер, убирать основу общественной потребности в богах;

на секретариате крайкома КПСС отмечалось, что коммунист Абдулаев из Черкесска был похоронен по старым обрядам;

на всех свежих могилах — кресты. Что же делают коммунальщики для изготовления советских надгробий?