История телохранителя - Сухей Фудзисава Страница 7

В этот момент мимо него промчалась Мару и, не останавливаясь, ринулась вперед. Матахатиро так и не успел надежно привязать поводок к дереву, поэтому собака освободилась без особого труда.

— Стой! Стой, тебе говорят! — сердито закричал на нее Матахатиро.

Он уже почти наверняка знал, за кем гонится. Человек, петляющий между деревьями в пяти-шести кэнах [15]впереди него, несомненно и был неудачливым убийцей собаки. Судя по неуклюжим движениям, ему нечасто приходилось уходить от погони. В руке он крепко сжимал небольшой лук.

«Вот бестолковая собака», — в сердцах выругался Матахатиро. Этот бандит ее уже и крысиным ядом пичкать пытался, и веревкой душил, сегодня еще и стрелой хотел проткнуть, а она несется к нему, как ни в чем не бывало. От ощущения угрожавшей ей опасности у Матахатиро перехватило дыхание.

Внезапно мужчина споткнулся и упал на землю. Подоспевшая Мару начала бегать вокруг него, шаловливо тыкаясь мордочкой. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Мужчина приподнялся, но вместо того, чтобы встать и бежать дальше, вдруг протянул руку к собаке.

Подбежав к мужчине, Матахатиро увидел, что тот обеими руками обнимает Мару, а та лижет ему лицо и шею с таким жаром, будто ее подменили.

— Мару! Я виноват. Прости меня, Мару, — со слезами повторял мужчина, уткнувшись лицом в собаку.

В одной руке он по-прежнему сжимал грубо сработанный лук, по всей видимости, самодельный. Ошеломленный происходящим, Матахатиро спросил:

— Вы знаете эту собаку?

Мужчина поднял взгляд и утвердительно кивнул. Это был довольно смуглый молодой человек с раскосыми глазами и робким выражением лица.

— Ты кто такой? — спросил Матахатиро.

Ему почему-то казалось, что этот худощавый, застенчивый юноша совсем не похож на лазутчика, засланного недоброжелателями Такураи.

5

Когда Матахатиро, ведя за собой собаку, вернулся в дом, Рикити как раз выходил из передней. Белокожий, с тонким, правильно очерченным носом и маленьким ртом, он напоминал женщину. Даже движения у него были женские — плавные и неторопливые. Всем своим видом он будто хотел продемонстрировать, что является самым ценным работником в такураиной лавке. С Матахатиро он еще ни разу не заговаривал.

Встретив пристальный взгляд Матахатиро, Рикити еле заметно поклонился и, не поднимая глаз, проскользнул к выходу.

«Ох, доиграются…» — снова подумал Матахатиро, снимая поводок с собаки. Он опасался, что связь с этим мужчиной может погубить О-Тоё. Она наслаждалась запретной интрижкой, но Рикити, по мнению Матахатиро, был не из тех мужчин, что способны по-настоящему влюбиться в женщину. К такому выводу он пришел, наблюдая за приказчиком, от которого всегда веяло какой-то холодностью. Либо он бросит О-Тоё, либо обманет, но достойного завершения этой связи быть не может. А если, чего доброго, Такурая обо всем узнает, то больше всего пострадает опять же О-Тоё, а уж этот проходимец наверняка что-нибудь придумает, чтобы избежать наказания.

Матахатиро вошел в чайную комнату. О-Тоё с рассеянным видом покуривала тонкую трубку. Завидев Матахатиро, она суетливо начала благодарить его:

— Ах, спасибо, что погуляли с собачкой…

Вид у нее при этом был слегка виноватый. Все-таки остатки стыдливости она еще сохранила, подумал Матахатиро.

— Мне сейчас Рикити-сан рассказал, — начала О-Тоё, заваривая для Матахатиро свежий чай, — что вся эта история с нападением на господина Киру так ужасно обернулась! Князя Асано в тот же день приговорили к вспарыванию живота. Представляете, княжество с доходом в пятьдесят с лишним тысяч коку [16]риса теперь просто уничтожат. Все только и говорят о том, каково теперь будет его дружине.

Матахатиро ничего не ответил.

— И вы знаете, что странно, — О-Тоё придвинулась ближе и перегнулась через хибати. — Этот самый Кира потом заявил, что ему, мол, не в чем себя упрекнуть. Ему повезло, конечно, что он даже не вынул меч, когда князь Асано его ранил, но посудите сами, если виновными в ссоре признали их обоих, то как же могло случиться, что одного заставили сделать сэппуку, а второй живет себе припеваючи. Рикити говорит, что это очень странно…

— Довольно о Рикити, — прервал ее Матахатиро. — Вы лучше скажите, вам известен человек по имени Синкити?

О-Тоё тут же умолкла и с испугом посмотрела на Матахатиро.

— Ну, знаете такого? Синкити, который стрелы делает…

— Да, — кивнула О-Тоё. Лицо ее внезапно порозовело. — А что с ним?

— Дело в том, что Синкити и есть тот самый злодей, который покушался на собаку.

— Почему? — почти закричала О-Тоё. — Сударь, но этого не может быть. Ведь Синкити сам подарил мне Мару.

— Я знаю об этом. Послушайте меня. Я только что видел его…

И Матахатиро рассказал ей то, что услышал от Синкити, когда настиг его на заднем дворе главного святилища храма Эко-ин.

Синкити и О-Тоё любили друг друга. Они росли по соседству, в одном доходном доме, но затем их пути разошлись: Синкити пошел в ученики к мастеру по изготовлению стрел в Асакуса, а О-Тоё стала служанкой в доме торговца Такурая, который находился в районе Ёнэдзава. Несмотря на это, в будущем они намеревались пожениться. Видеться им почти не доводилось, но они твердо пообещали друг другу, что непременно свяжутся узами брака, как только закончится период ученичества Синкити.

Семья О-Тоё жила очень бедно. Когда нужда в деньгах стала особенно острой из-за того, что младшие братья и сестры начали подрастать, а мать внезапно слегла, О-Тоё решила ответить на давние ухаживания хозяина лавки Токубэя Такураи. Ведь стать наложницей у богатого купца было куда лучше, чем быть проданной в Окабасё или Ёсивара. [17]

Тогда Синкити вошел в ее положение и согласился расстаться. Он как никто другой знал все беды семьи О-Тоё. На прощанье он подарил ей свою собаку по кличке Мару, в обнимку с которой О-Тоё и пришла к Такурае, чтобы остаться у него на содержании. Это было два года назад.

Но, как оказалось, Синкити так и не смог до конца примириться с утратой О-Тоё. Примерно год назад, когда срок ученичества закончился, и ему со всех сторон начали наперебой предлагать невест, он понял, что его тоска по О-Тоё только невыносимее. К тому времени мать О-Тоё выздоровела, а ее семья зажила безбедно на деньги, которые они регулярно получали от дочери. Узнав об этом, Синкити уже не мог найти себе места от беспокойства, источник которого не был до конца ясен даже ему самому.