Амазонки - Аркадий Крупняков Страница 7

— Стой!

Чокея натянула — вожжи, но кони шли в разбеге и не могли остановиться.

— Сильнее! — крикнула возничая, и Чокея что есть силы рванула вожжи на себя. Лошади, задрав головы, вздыбились, остановились, колесница начала подниматься, чтобы рухнуть на спины коней. Чокея не растерялась — воткнула копье в землю впереди облучка. Толстое кизиловое древко выгнулось, но Чокея удержала его, и колесница, ударившись колесами о гравий, встала на место. Возничая впервые: улыбнулась, хлопнула ладонью по плечу Чокеи:

— Теперь я верю, что ты царская дочь!

Первый урок закончился.

Потянулись дни трудной учебы. Чокея знала, что возничая в бою не только управляет лошадьми — она защищает своей грудью и щитом основную воительницу, стоявшую за ее спиной, от стрел, дротиков и копий. Она кормит, купает и чистит лошадей и спит рядом с ними в конюшне. Чокею поразила любовь, с какой амазонка относится к коню. Она сначала накормит лошадь, потом питается сама. Тикета рассказала ей, что были случаи, когда амазонки попадали в осаду. Многие там умирали от голода, но ни у одной не возникло мысли убить лошадь, чтобы сварить ее мясо. Это приравнивалось бы к людоедству. На поверку в сотне амазонка может встать не умытой и не причесанной — за это ее никто не осудит, но ее конь всегда будет вымыт, грива и хвост расчесаны, подчищены копыта, до блеска начищена сбруя.

Спустя месяц Чокею перевели из сотенной конюшни в конюшню царицы, где она приняла четверку коней Лоты. Учеба кончилась, и ее новая хозяйка разрешила в свободные часы выходить в город.

Всю осень и зиму Чокея прожила в доме Лоты. Днем была около лошадей, вечерами прислуживала Фериде, иногда провожала ее в гимнасий или паннорий. Женщины относились к Чокее как к своей, ни разу не напомнив ей, что она рабыня. В феврале Лота отпустила свою возничую на побережье. Чокея догадывалась, что царица и Лота хотят сделать рыбачек своими союзницами в борьбе против Атоссы. А в том, что предстоит борьба за власть, Чокея не сомневалась. За время пребывания в городе она это хорошо поняла. У Атоссы и Годейры воительниц было, почти поровну, и царица первая догадалась привлечь на свою сторону рабынь. Скорее всего, это ей подсказала мудрая Ферида — у амазонки такая мысль возникнуть не могла. Для любой дочери Фермоскиры рабыня — это просто тело, одушевленное орудие. Рабыня для амазонки — ничто. А между тем только на побережье рабынь вдвое больше, чем амазонок вместе взятых. И поэтому Лота отпустила Чокею на побывку к подругам–рыбачкам, чтобы те не забывали ее.

Чокея размышляла по–своему: если рабынь царица задумает привлечь к междоусобице, то она непременно даст им оружие. А тогда можно подумать и об освобождении.

Она пробыла у рыбачек две недели, поговорила со многими и возвратилась в город. И не узнала его. Тихий и спокойный в начале зимы, теперь он гудел, как муравейник. Во всех дворах стоит звон наковален: обновляются наконечники «опий и дротиков, куются медные панцири, отливаются бронзовые шлемы, гнутся серебряные листы для поножей. Амазонки плетут щиты из ивовых прутьев, обтягивая их кожей, натирают салом стрелы, меняют оперения.

Войди в любой дом, и ты увидишь: гоплитки с возничими чинят колесницы, острятся мечи на точильных камнях, гудят горны, закаляются в них секиры, ножи и наконечники стрел. Через неделю в поход. Пройдет всего семь дней, и конные сотни, взметая пыль на дорогах, ринутся в чужие пределы. Боевые пчелы вылетят из ульев Фермоскиры за добычей-. На этот раз они возвратятся без рабынь, без золота и серебра. Цель этого налета — трутни. Так в Фермоскире называют молодых мужчин, нужных для праздника любви.

Во дворе Лоты Чокея застала такую же суету, как и всюду. Служанка крутила колесо точильного камня, Лота правила на нем свой меч. В конюшне ржали кони, предчувствуя скорый поход.

Увидев Чокею, Лота улыбнулась и, пробуя острие меча на палец, сказала:

— Поговорим вечером. Сейчас осмотри еще раз колесницу, проверь сбрую. Через три дня поход. Пойдешь со мной.

Выкатив колесницу из?под навеса, Чокея осмотрела ее и нашла вполне исправной. Сбруя требовала починки, и она унесла ее в конюшню.

Скрипнула калитка, во двор вошла Годейра. Лота ждала ее — царица была на Совете Шести, где обсуждался порядок зимнего похода.

— Что решила Священная? —спросила Лота после взаимных приветствий.

— Хитрость ее безмерна, — ответила царица, усаживаясь на облучок колесницы. — Чем старее она становится, тем труднее разгадать ее замыслы. Если бы не Лаэрта...

— Я чувствую, что полемархой мне не быть.

— Дай срок. Если полемархой будешь не ты, то мне не быть царицей. Этот поход должен решить все.

— Как проходил Совет?

— Атосса не хотела, чтобы я вела амазонок.

— Вот как! И почему?

— Эта старая лиса Ясновидящая говорила во сне с богиней Ипполитой, и та сказала ей, что этот поход грозит мне смертью.

— Но разве амазонки боятся смерти?

— Я ей так и сказала. «Но ты царица, — ответила она, — и мы обязаны тебя беречь. Твоих наездниц поведет Антогора».

— Надеюсь, меня Священный Совет не бережет. Я иду в поход?

— Тебе они хотели дать одну сотню всего. Мы долго спорили, но Лаэрта встала на мою сторону. Она сказала, что зимний поход важнее всех походов и вести его должна царица. Еще не было случая, чтобы в такую важную битву выходили без меча Ипполиты. А его, ты знаешь, вручают только в руки царицы. Договорились на том, что в бой амазонок поведу я...

— А я только сотню?

— Я не стала спорить. Когда уйдем из города, все будет в моей власти. Наездницами будешь командовать ты, и если боги даруют нам победу, ты получишь всю славу. И пусть тогда Совет откажет нам в титуле полемархи!

— Чего добивалась Священная?

— Разве ты не понимаешь? Она отстраняет меня от войны, она хочет сделать из меня хозяйку наших стад, чтобы потом при случае сказать: «Разве она царица — она пастушка».

— Я думаю о другом. Атосса знает, что ты не станешь покупать себе трутня, если не пойдешь в бой. Она хочет оставить тебя без наследницы.

—- Может, и так. А сейчас будем готовиться. Через три дня вынесут меч великой наездницы.

Над башней царского дворца трижды громко и грозно пропела боевая труба. Медный голос звал амазонок на главную площадь, к храму. Оттуда начнется зимний поход.

Не прошло и получаса, как по улицам к агоре двинулись амазонки. Впереди каждой сотни шла пароконная колесница, на ней стояла с копьем и щитом сотенная. Возничая сидела впереди на облучке и, туги натянув вожжи, сдерживала могучих лошадей. В отливах по бокам колесницы заложены дротики, стрелы, запасные мечи. Тут же праща для метания камней.

За колесницей едет телохранительница и ведет запасного коня сотенной. За стременной следует сотня, по четыре коня в ряд.