Убитая пирамида - Кристиан Жак Страница 7

Жрец бога Птаха приложил правую руку к груди, так что сжатый кулак коснулся плеча.

– Ни одно деяние не будет забыто на суде загробного мира; твое сердце будет помещено на одну чашу весов, Порядок – на другую. В какой форме был дан закон, соблюдения которого ты должен добиваться?

– Существуют сорок две провинции и сорок два свитка закона, однако дух его не был и не должен быть записан. Истина может передаваться лишь в устной форме из уст учителя в уши ученика.

Жрец Птаха улыбнулся, однако представитель визиря еще не был удовлетворен.

– Как вы определите Порядок?

– Хлеб и пиво.

– Что означает этот ответ?

– Правосудие для всех – великих и малых.

– Почему Порядок символически представляется в виде страусиного пера?

– Потому что Порядок – это связь между нашим миром и миром богов; перо – его направляющая, руль птицы, как и руль бытия. Порядок – дуновение жизни, которое должно изгонять зло из души и тела. Его постоянно обязан чувствовать человек. Исчезни правосудие, и зерно не будет расти, мятежники захватят власть, не станет праздников.

Глава провинции встал и положил перед Пазаиром известняковую плиту.

– Возложите руки на этот белый камень.

Молодой человек повиновался. Он не дрожал.

– Да будет он свидетелем вашей клятвы; он навсегда запомнит произнесенные вами слова и станет вашим обвинителем, если вы предадите Порядок.

Глава провинции и распорядитель встали по обе стороны от судьи.

– Встаньте, – приказал представитель визиря.

– Вот ваше кольцо с печатью, – сказал он, вручая Пазаиру прямоугольную пластинку с кольцом, которое тот надел на средний палец правой руки. На гладкой стороне золотой пластинки было написано «судья Пазаир».

– Документы, на которые вы наложите свою печать, будут иметь официальную силу, и вы будете нести за них ответственность; не используйте кольцо, не подумав.

* * *

Контора судьи располагалась в южном предместье Мемфиса, на полпути между Нилом и западным каналом, к югу от храма Хатхор. Молодой селянин, ожидавший увидеть внушительное жилище, был горько разочарован. Администрация выделила ему лишь низенький двухэтажный домик.

На пороге спал, привалившись к косяку, дежурный стражник. Пазаир тронул его за плечо, тот подскочил.

– Я хотел бы войти.

– Контора закрыта.

– Я судья.

– Едва ли это возможно… Судья умер.

– Я – Пазаир, его преемник.

– А, это вы… да, правда, секретарь Ярти называл мне ваше имя. Как докажете, что это вы и есть?

Пазаир показал кольцо с печатью.

– Мне было поручено охранять это место до вашего прихода; теперь моя задача выполнена.

– Когда я смогу увидеть своего секретаря?

– Понятия не имею. Ему надо решить один серьезный вопрос.

– Какой?

– Дрова. Зимой холодно; в прошлом году Казначейство отказалось выделить дрова для этой конторы, потому что прошение не было составлено в трех экземплярах. Ярти пошел в архивы, чтобы уладить дело. Желаю вам удачи, судья Пазаир; в Мемфисе вы не соскучитесь.

И стражник ушел.

Пазаир легонько толкнул дверь в свои новые владения. Контора представляла собой весьма просторное помещение, заставленное шкафами и сундуками, где были сложены перевязанные или запечатанные папирусные свитки. На полу – подозрительный слой пыли. Это неожиданное затруднение не смутило Пазаира. Невзирая на свою престижную должность, он взялся за веник, состоявший из пучков жестких волокон, в двух местах перевязанных шестью оборотами шнурка: рукоять получалась прочная и позволяла мести во всех направлениях.

Покончив с уборкой, судья приступил к описи содержимого архивов: кадастровые и налоговые документы, всевозможные отчеты, жалобы, счета, ведомости по выплате вознаграждения зерном, корзинами или материей, письма, списки работников… В круг его обязанностей входили самые разные дела.

В большом шкафу хранилось все необходимое для писца: палетки с двумя отверстиями в верхней части для красных и черных чернил, бруски твердых чернил, чашечки, мешки с сухими красками, кисточки, скребки, каменные ступки для растирания красок, льняные веревочки, черепаховый панцирь для смешивания красок, глиняный павиан – олицетворение бога письменности Тота, обломки песчаника для черновиков, глиняные, известняковые и деревянные пластинки. Все отменного качества.

В ларце из дерева акации лежал один из самых ценных предметов – водяные часы. На внутренней стенке небольшой емкости, имевшей форму усеченного конуса, были нанесены деления в соответствии с двумя разными шкалами – всего двенадцать насечек; вода вытекала через отверстие в дне сосуда, отмеряя таким образом время. Видимо, секретарь считал нужным следить за временем, проведенным на рабочем месте.

Далее необходимо было выполнить еще одно дело. Пазаир взял тонко заточенную тростниковую кисточку, макнул острие в чашечку с водой и капнул на палетку. Он прошептал молитву, которую произносил всякий писец, перед тем как приступить к работе: «Вода чернильницы для твоего ка, Имхотеп» – так принято было возносить хвалу создателю первой пирамиды, зодчему, лекарю и астроному, ставшему покровителем для каждого, кто имел дело с иероглифами.

Судья поднялся на второй этаж.

В казенной квартире давно никто не жил; предшественник Пазаира, отдававший предпочтение маленькому домику на окраине города, и думать забыл о поддержании порядка в этих комнатах, всецело оказавшихся во власти блох, мух, мышей и пауков.

Но молодой человек не отчаивался; предстоящая битва была ему по плечу. В деревне нередко приходилось тщательно вычищать жилища и изгонять непрошенных гостей.

Купив все необходимое в соседних лавках, Пазаир принялся за дело. Он протер стены и пол водой с растворенным в ней натроном, потом насыпал везде смесь угольной пыли с бебетом [14], чей сильный запах отгоняет насекомых и паразитов. Наконец, он смешал ладан, смирну, кинамон [15], мед и поставил все это куриться, чтобы в помещении приятно пахло. Эти дорогостоящие вещества он попросил отпустить ему в долг и истратил на них большую часть своего будущего жалования.

Выбившись из сил, он расстелил циновку и лег на спину. Но что-то мешало ему заснуть: то было кольцо с печатью. Он не снял его. Пастух Пепи не ошибся: у него не было выбора.