Фашистская Европа - Валерий Шамбаров Страница 7

В этой мутной атмосфере забурлили и политические страсти. Полыхали революциями Россия, Германия, Австро-Венгрия. Ну а в Италии с ее революционным прошлым почва была ох какая восприимчивая! Где-то появлялись эмиссары Коминтерна из Москвы с саквояжами драгоценностей на развитие «мировой революции», где-то слушали легенды об успехах российских большевиков и германских спартаковцев. Быстро умножались партии коммунистов, анархо-синдикалистов. В Социалистической партии тоже обозначилось радикальное крыло, склонное раздувать революции. Ширились забастовки, закипали уличные митинги.

Муссолини к социалистам не вернулся. Позже он объяснял, что «социализм как доктрина был уже мертв, он продолжал существовать лишь как недовольство». Но и коммунистические идеалы Муссолини не привлекали. Отталкивали разрушительные, антигосударственные призывы. Он взялся искать что-то новое, не капиталистическое, но и не коммунистическое. «Третий путь». В марте 1919 г. в Милане он провел собрание для учреждения новой организации, «Fasci italiani di combattimento» – «Итальянский союз борьбы». Целью провозглашалось возрождение нации и той самой «Великой Италии», ради которой поднимался в атаки капрал Муссолини, ради которой воевало и большинство его новых единомышленников.

Путь борьбы пока выглядел довольно неопределенным. Будущий вождь развернул самый широкий спектр: «Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и все это в зависимости от места и обстоятельств, в которых нам придется находиться и действовать». Правда, первые попытки легальной борьбы провалились. На парламентских выборах 1919 г. мало кому известная организация фашистов потерпела полное фиаско.

Но обстановка накалялась. В Париже и его пригородах заседала мирная конференция, и вдруг стало выясняться, что Италия получила гораздо меньше, чем она рассчитывала. На Балканах она надеялась получить Далмацию (Словению), Каринтию и Крайну (Хорватию), Албанию, в Альпах – Тироль. Но получила только крошечные клочки приграничной территории: Южный Тироль, Триест, полуостров Истрия. Словенские и хорватские земли ушли к сербам. Английские, французские, американские политики вовсе не намеревались создавать «Великую Италию». Вместо этого они предпочли конструировать королевство сербов-хорватов-словенцев, которое надеялись держать под своим влиянием.

Италия очень рассчитывала поживиться австро-венгерским флотом, но и корабли уплыли к сербам! Новых колоний в Африке и Азии итальянцам не дали. Германские колонии хапнула Англия и выделять за них какие-либо компенсации не спешила. Правда, было установлено, что Италии полагается 10 % репараций, которые заплатит Германия. Но сумма была непосильной для немцев, и оставалось сомнительным, заплатят ли они вообще.

Да и за счет Османской империи поживиться не удалось. Запрашивали Албанию, Измир, Анталью. Но Албании был сохранен прежний статус – автономия в составе Турции. Измир отдали грекам. За Италией подтвердили только те османские области, которые она сама отвоевала 9 лет назад, – Триполитанию с Ливией. Добавили Додеканесские острова в Эгейском море. Дали и Анталью, но не в собственность, а признали ее зоной итальянского влияния и оккупации. В народе, особенно среди фронтовиков, росло возмущение. Спрашивается, за что воевали? За что положили столько солдат?

А тем временем обострялись экономические проблемы. Промышленность лихорадили кризисы, скакнула инфляция, курс лиры обваливался. Ну а демократическое правительство погрязло в коррупции, покрывало откровенные хищничества. Этим пользовались левые. Повторялись волны забастовок. По инициативе анархо-синдикалистов забастовочные комитеты стали постоянными органами, фактически возглавили рабочих, отпихнув в сторону профсоюзы. К анархо-синдикалистам примкнули коммунисты, часть социалистов. На основе комитетов принялись формировать Советы. Причем зазвучали требования признать их официальными органами, представляющими интересы рабочих.

Левые были настроены воинственно. Металлисты и судостроители Лигурии, когда им отказали в повышении заработной платы, не ограничились забастовками. Захватили свои фабрики и удерживали четыре дня, пока хозяева не пошли на попятную. Опыт показался полезным. Его стали брать на вооружение повсюду. Владельцы предприятий попытались бороться с раскачкой, закрывая свои заводы, а рабочие комитеты принялись их захватывать. Особенно массовыми такие акции стали в Турине. Здесь появились отряды вооруженных рабочих, заводы и фабрики оккупировались, вводилось самоуправление, даже свои «деньги». Правительство направляло войска, но железнодорожники отказывались перевозить их. Кое-где соблазнились крестьяне, принялись аналогичным образом захватывать землю.

Предприниматели и правительство пошли на серьезные уступки: повысили зарплату, признали за выборными рабочими представителями право «контроля» на предприятиях. Власти привлекли к переговорам соглашательскую часть социалистов, профсоюзы, им удалось расколоть забастовщиков и погасить беспорядки. Но хозяева заводов попытались навязать рабочим новую форму контрактов, которые подспудно разрушали систему советов и комитетов. В сентябре 1920 г. было объявлено, что эти советы не имеют реальных полномочий. Анархисты и анархо-синдикалисты ответили новой всеобщей забастовкой. Предприниматели опять пробовали закрывать фабрики. Но приходилось вызывать войска, чтобы избежать очередных захватов предприятий.

Это вылилось в двухнедельный разгул мятежей. Обнаглевшие революционеры дошли до убийства чиновников, вставших у них на пути. Но в противовес разбушевавшимся левым начали сплачиваться патриоты, формировать отряды «сквадристов» («сквадр» – отряд). В них вливались в основном вчерашние фронтовики, присоединился и Муссолини со своим «Союзом борьбы». Хотя поначалу лидером выглядел не он. На роль предводителя выдвигался д’Аннунцио – известный поэт и патриотический деятель. Его называли «команданте», он пытался поднять повстанческое движение на спорных территориях бывшей Австро-Венгрии, которые так и не отдали итальянцам.

Но постепенно Муссолини обошел его. Использовал ресурсы своей партии, блестящие организаторские способности. Привлек на свою сторону «полевых командиров» сквадристов во главе с Дино Гранди. Для их отрядов была придумана простая, но броская униформа: черные рубашки, нарукавная «фашистская» эмблема с пучком фасций. Муссолини ввел и особое «римское» приветствие поднятой рукой. «Чернорубашечников» начали воспринимать как фашистское, партийное движение. А отряды, в свою очередь, поднимали престиж фашизма. В отличие от остальных партий, они не рассуждали, не болтали, – они действовали. Появились на улицах, поддерживая порядок. Вступали в драки, разгоняя бесчинства анархистов. В августе 1920 помогли очистить от смутьянов огромный завод «Альфа-Ромео» в Милане.

А чтобы проучить и унизить политических противников, был придуман оригинальный способ – их ловили и насильно поили касторкой, чтобы обделались. Сквадристов стали называть «фашистами», отождествлять с организацией Муссолини. Отряды быстро разрастались, их единомышленниками оказывались все итальянцы, желающие прекратить развал страны. Полиция и армия начали воспринимать сквадристов как союзников. Да и в политических кругах группировку Муссолини воспринимали как «правительственную». В 1921 г. на выборах в парламент правящая Национал-либеральная партия во главе с премьер-министром Джованни Джолити включила фашистов в свои списки, они получили 38 депутатских мандатов – в том числе Муссолини и Гранди.