С театра войны 1877-1878. Два похода на Балканы - Лев Шаховской Страница 7

Казанлык,

9 июля 1877 г.

Заняв Шипку и обеспечив русской армии второй свободный путь через Балканы, генерал Гурко основал главную квартиру передового отряда в городе Казанлыке. Но по свойству и задачам этого отряда, носящего название летучего и передового, генерал Гурко недолго оставался в Казанлыке без дела. В течение 10 дней стоянки главной квартиры отряда в Казанлыке было предпринято генералом Гурко несколько кавалерийских рекогносцировок по направлению к югу, к Филиппополю, причем сотня казаков доходила до узла Филиппопольской и Ямбольской железных дорог и успела испортить железный путь у станции Каяджик на протяжении нескольких верст. В городе Ески-Загра, по занятии Шипки покинутом турецкими войсками, генерал Гурко поставил три кавалерийских полка (два драгунских – Казанский и Астраханский и Киевский гусарский) под начальством Николая Максимилиановича герцога Лейхтенбергского и полторы бригады болгарского ополчения.

Из предпринятых рекогносцировок, между прочим, оказалось, что армия Сулейман-паши, прибывшего из Черногории во главе 45 батальонов турецкого войска, подвигается к северу от Адрианополя и что один из ее отрядов занял на днях город Ени-Загру, а бо́льшая часть новоприбывшей армии находится на пути к Ески-Загре. Получив это известие 16 июля, генерал Гурко решил, не теряя времени, воспрепятствовать дальнейшему движению армии Сулейман-паши и вместе с тем попытаться разбить эту армию по частям. Ввиду этого решено было атаковать те батальоны турецкого войска, которые заняли Ени-Загру, а затем уже двинуться соединенными силами отряда навстречу остальным батальонам армии Сулеймана. Нападение на Ени-Загру было назначено на 18 июля, причем план нападения был задуман в следующем порядке: к 8 часам утра 18 июля решено было собраться у Ени-Загры всем отдельным частям передового отряда, расположенным в разных местностях. Так, в селение Хаинкиой стояли Севский и Елецкий полки при двух пеших батареях под начальством генерала Борейши. Им приказано было в назначенный день и час появиться под Ени-Загрой с левого фланга. Николаю Максимилиановичу было поручено в тот же день и час из Ески-Загры подойти к Ени-Загре с правой стороны, сам же генерал Гурко со стрелковой бригадой, конной батареей, пластунами и четырьмя сотнями казаков, расположенными у Казанлыка, должен был появиться непосредственно насупротив Ени-Загры. В 9 часов утра 18 июля назначено было всем трем сошедшимся частям открыть сражение, атакуя Ени-Загру с трех сторон соединенными силами отряда.

Сделав соответствующие сказанному плану распоряжения, генерал Гурко выступил из Казанлыка 17 июля рано утром, направляясь по Казанлыкской долине через деревни Суфулар, Кишла, Елгово и Балабанли к Малым Балканам, отделяющим Казанлыкскую долину от долины реки Марицы, в которой расположена Ени-Загра. Часов в 12 дня генерал Гурко с сопровождавшими его частями отряда сделал большой привал у деревни Кишла́ и к вечеру того же дня выступил дальше. Впереди, медленно и тяжело ступая, двигалась пехота, за ней ехал сам начальник отряда со штабом и конвоем, шествие замыкали артиллерия, казаки, пластуны. Казачьи разъезды по сторонам и впереди отряда сторожили и высматривали, нет ли где по дороге черкесов и башибузуков. Наступила ночь. Луна одела долину и горы матовым цветом; сероватые днем облачка дыма от тлеющих там и сям болгарских селений приняли ночью вид красноватого зарева; отряд медленно и почти беззвучно подвигался вперед в ночной тишине. Генерал Гурко – большой любитель ночных передвижений: особую прелесть для него составляет скрывать в темноте ночи путь своего отряда, подкрадываться неслышно и незаметно к неприятелю и поражать его неожиданным нападением. В первом часу ночи генерал Гурко заночевал в горах под открытым небом, невдалеке от перевала через Малый Балкан. На пути от Казанлыка по Казанлыкской долине до перевала отряду часто попадались навстречу болгарские семейства, бежавшие из различных деревень, спаленных накануне черкесами, и принужденные искать убежища в горах, в частом кустарнике, без надежды найти себе на другой день пропитание.

Часов в 6 утра 18 июля генерал Гурко двинулся дальше и часа через два пути по горам находился уже в назначенном месте, насупротив Ени-Загры. Расположив свой отряд в ущелье позади себя, генерал въехал в сопровождении штаба на вершину горы, выдавшейся в долину, и тут перед ним открылась широкая и ровная местность, на которой прямо напротив лежала у подошвы противоположных гор, верстах в пяти расстояния, Ени-Загра. Направо широко и бесконечно тянулась долина реки Марицы; налево долина суживалась и переходила в горы. С этих гор уже спускался медленно отряд, долженствовавший прибыть из Хаинкиой. Но зато справа по дороге к Ески-Загре на всем пространстве, доступном для глаза, не было заметно никакого движения русского войска; только столбы дыма обозначали горящие по равнине болгарские села, да между этими столбами вдалеке еле заметная в бинокль пыль и то исчезавшие, то появлявшиеся дымочки заставляли предполагать, что там, где-то вдали, должно происходить сражение. Очевидно было, что отряд Николая Максимилиановича встретил на пути своем к Ени-Загре турецкие войска и принужден был вступить с ними в бой. Нельзя было объяснить иначе неприбытие вовремя Ески-Загрской части передового отряда.

Между тем в 9.30 утра две пешие батареи, прибывшие из Хаинкиой, подъехали на близкое расстояние к Ени-Загре и открыли с левого фланга огонь по городу. Турецкая батарея тотчас же стала отвечать на выстрелы, и гранаты ее, перелетая через наши батареи, ложились за версту и далее позади нашей артиллерии, не причиняя ей никакого вреда. Пока длился артиллерийский огонь, Севский полк обходил город, направляясь к левому его флангу, и зайдя сбоку города, открыл ружейный огонь по турецким батальонам, засевшим в ложементах, вырытых между городом и станцией железной дороги, расположенной позади города.

Первым результатом этого двойного огня – артиллерийского и ружейного – было бегство из Ени-Загры конных черкесов и башибузуков, а также мирного турецкого населения в соседние горы. Сквозь бинокль, на пятиверстном расстоянии было ясно для глаза, как нестройными массами бежала в гору конная и пешая толпа; но регулярное турецкое войско держалось крепко и ожесточенно отстреливалось из своих ложементов. Левая часть города была объята пламенем, загоревшись не от наших выстрелов, а подожженная убежавшими черкесами. Вскоре запылала и станция железной дороги. Час спустя после того, как началось сражение, генерал Гурко двинул на город пришедшую с ним стрелковую бригаду и приказал конной батарее заехать к неприятелю с правого фланга. Битва продолжалась всего-навсего около пяти часов, причем конная батарея и стрелковая бригада решили дело тем, что первая заехала почти в тыл неприятелю, а вторая бросилась на ура в турецкие ложементы. Вообще турки, по сказам русских офицеров и солдат, не выдерживают вовсе нашего ура, обозначающего атаку в штыки. Они встречают обыкновенно наши войска убийственным ружейным огнем, выпуская вдесятеро раз более снарядов, чем наши стрелки, но раз русский стрелок выдержал огонь неприятеля и приблизился к нему настолько, чтоб идти на ура, турецкий солдат падает духом, покидает позицию и спасается бегством. Так это случилось и в деле под Ени-Загрой. Поражение турок тут было полное: у них отбили два орудия, и они бежали, побросав все на месте – ружья, снаряды, продовольственные запасы и прочее. Чтоб облегчить бегство, они поснимали с себя куртки, панталоны и даже рубашки, разбросав их на дороге. Если б Ески-Загрские кавалерийские полки находились в назначенном месте, то ни один турецкий солдат не успел бы убежать из Ени-Загры в горы, кавалерия переловила бы их всех на месте, но Ески-Загрский отряд не показывался.