КГБ в Афганистане - Лариса Кучерова Страница 7

Кому война, а кому – мать родна

– Еще в первой командировке мне приходилось бить по рукам нашим расторопным «дельцам»… То начвещ машину мыла решил «налево толкнуть», то предприимчивые бойцы вареными патронами торговали… Но то, с чем мне пришлось столкнуться во второй командировке, превзошло по своей низости все допустимые рамки.

…Советник начальника медслужбы афганской дивизии советский подполковник Ткаченко крал все подряд. Ничем не брезговал. Продавал афганцам медикаменты, продукты. Спекулировал привезенной из Кабула водкой. Не гнушался даже кусок мяса из кухни для афганских офицеров стянуть. Зайдет, молча сунет мясо в мешок и тащит, не обращая внимания на причитания бегущего следом афганского солдата.

До поры до времени у Стельмаха руки до этой гниды не доходили. Но когда он получил информацию, что советник продает душманам медикаменты, терпение его лопнуло.

Прямых доказательств контакта с духами не было. И все же из Афгана решили его убрать от греха подальше, а для начала «пропустили» дельца Ткаченко через партсобрание. В конце рабочего дня советские советники собрались в тесной душной комнате. Жара страшная. Тягучий воздух. Дышать нечем. Народ выступает ни шатко ни валко.

Виновник собрания сидит, словно именинник, в кулак посмеивается. Мол, мне от вашего выговора ни тепло ни холодно. Пишите что хотите, бумага все стерпит.

Вдруг один офицер не выдержал:

– Ты, сукин сын, скажи, зачем джинсы в лавке на базаре украл? Да еще расскажи, как тебе афганцы морду били за это, когда догнали. Неужели за все время на джинсы не наворовал?

В комнате повисла гнетущая тишина. Горе-советник побледнел. Тщательно скрываемый факт всплыл в самый неподходящий момент.

– Смалодушничал, братцы!

Лавина негодования взорвала тишину. На выражения и эпитеты не скупился никто. Страсти были накалены до предела. Пряча от всех глаза, Ткаченко, съежившись, сидел на стуле. Ухмылка сползла с лица. То и дело он вытирал платком вспотевшие ладони. Жалкий. Затравленный. Всеми презираемый. Звучали слова решения: «Исключить. Разжаловать до рядового. Уволить. Досрочно отправить из Афганистана».

Однако в высших инстанциях решение первичной парторганизации не утвердили. Боялись раздуть столь грязное дело. Из партии-то его исключили, но увольнять из армии не стали. Понизив в звании, тихо и без шума откомандировали в Союз на нижестоящую должность.

Уезжая, он так и не раскаялся. Последнее, что Ткаченко сказал, стоя на афганской земле, – слова проклятий в адрес контрразведчика Стельмаха…

– Несмотря на все трудности и ужасы той войны, это был самый яркий и интересный период моей жизни… Там прошло мое возмужание. Там я прошел становление как офицер военной контрразведки. Там я узнал настоящую цену себе, цену дружбе и новый уровень ответственности, которая познается только на войне.

…Судьба безжалостно разбросала по жизни боевых друзей. Затерялся где-то весельчак и балагур бывший комбат капитан Андрей Мир-Якубов. Ему, крымскому татарину, «пятая графа» помешала получить звание Героя Советского Союза – ограничились орденом Красного Знамени. Где теперь бывший замкомбрига майор Игорь Карамышев, который во время боевых действий всегда добивался максимального результата с минимальными потерями? Разошлись пути-дороги с замполитом из Барановичей, белорусским поляком Эдмундом Свирбутовичем, вместе с которым на себе вытягивали из-под обстрела раненого бойца. Навсегда остался молодым командир взвода, талантливый поэт, лейтенант, Герой Советского Союза Александр Стовба. Так и не повел он под венец ждавшую его невесту. Так и не увидел изданным сборник своих стихов.

Друзья-сослуживцы, однополчане приходят в гости только по ночам, в воспоминаниях и снах, в которых апельсиновый шар солнца все так же садится за застывшие валы каменного океана. А над ними огромное небо… До самой Родины…

Войдя в Афганистан, части и подразделения сороковой армии буквально сразу оказалась в цепком прицеле разнокалиберных вооруженных формирований, разделивших страну на множество контролируемых ими районов. Боевые операции душманских отрядов стали серьезной проблемой для войск ограниченного контингента уже в начале 1980 года. В связи с этим на базе пятого управления ХАДа было создано специальное подразделение по борьбе с бандформированиями, которое возглавил доктор Баха. Для оказания помощи в налаживании работы нового подразделения из Москвы прибыли несколько советников. Главным советником доктора Бахи был назначен руководитель Управления «С» КГБ СССР полковник Николай Денисенко. Вместе с другими советниками в Кабул прилетел майор Владимир Гарькавый. В Афганистан его направили сразу по окончании спецподготовки в разведывательно-диверсионной школе в Балашихе. За те четыре года, которые он провел в Афганистане, ему неоднократно приходилось менять имена и обличия. В зависимости от решаемых задач, Владимир Владимирович действовал и под видом местного жителя, и под видом гражданина третьей страны. Недаром за годы учебы в институте иностранных языков и Институте им. Дзержинского КГБ СССР он в совершенстве овладел персидским и немецким языками. Эти строки – его воспоминания о том далеком, но не забытом времени.

Владимир Владимирович Гарькавый на торжественном собрании, посвященном 20-летию вывода советских войск из Афганистана. Февраль 2009 года. Минск

Кабул встретил Гарькавого перманентной суетой военного аэродрома, зажатого кольцом скалистых угрюмых гор. До города добрались без приключений. По улицам то и дело сновали стайки неугомонных мальчишек, струились укутанные в паранджу женщины, важно проплывали оседлавшие ишаков мужчины, степенно восседали в тени дуканов старцы. Жизнь текла своим особым, неспешным чередом. Владимир проезжал по знакомым улицам, мимо зданий, ставших невольными свидетелями декабрьских событий, в которых он принимал непосредственное участие в составе группы «Зенит».

Его назначили советником дегермана [2] Саида Акбара – начальника 3-го отдела 5-го управления ХАД. Спектр решаемых задач был достаточно широк: нелегальная разведка, контрразведка и освобождение советских пленных.

– Основной моей задачей было освобождение советских ребят из плена, – начал наш разговор Владимир Владимирович. – Работать приходилось с разных позиций и под разным прикрытием. Очень часто мы привлекали оперативных сотрудников из лжебанд, которые создавались хадовцами под непосредственным руководством советских советников для внесения раздора в душманское движение и разложения его изнутри. Эти отряды вели активную работу по организации межбандитских столкновений и привлечению на сторону нового правительства наименее радикальных вооруженных формирований. С их помощью мы могли оперативно определить местонахождение банды, удерживавшей наших военнослужащих, степень ее лояльности к новой власти, найти выходы на главаря, выяснить его политические симпатии и жизненные приоритеты.