Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли - Владимир Мелентьев Страница 7

Впрочем, что касается отношений офицера с нижними чинами, то в одном из своих циркуляров, объясняя причины частых болезней и смертей в армии, Барклай указывал на «неумеренность в наказании, изнурение в учении сил человеческих и непопечении о свежей пище». И уж совсем в пику Аракчееву обращает внимание: «на закоренелое в войсках наших обыкновение: всю науку, дисциплину и воинский порядок основывать на телесном и жестоком наказании, были даже примеры, что офицеры обращались с солдатами бессердечно, не полагая в них ни чувства, ни разума, хотя с давнего времени мало-помалу такое зверское обхождение переменилось, но и поныне еще часто за малые ошибки весьма строго наказывают».

Нетрудно заметить, что положения наставления, как и циркуляры Барклая, отражали передовые взгляды на военное дело предшественников его, от Петра I до Суворова.

Одновременно с созданием нового Барклай столь же решительно боролся с отжившим, старым. Был ликвидирован ряд крепостей на северо-западе и юге, оказавшихся в глубоком тылу, личный состав их и вооружение были переданы на усиление западных рубежей.

В целом в результате реформы и проведенных рекрутских наборов численность вооруженных сил к лету 1812 года увеличилась более чем в два раза и вместе с иррегулярными войсками достигла 1275000 человек. При этом намного улучшился качественный состав младших чинов. По настоянию военного министра указом императора «за поставку некачественных новобранцев с виновных взимался штраф в сумме 50 рублей».

Что касается личной жизни Михаила Богдановича, то история, к сожалению, мало сохранила сведений об этом. Известно лишь то, что семья его вместе с кузинами была большой, любимицей семьи и Михаила Богдановича была кузина Кристель. Жили небогато, но дружно. Елена Ивановна все семейные хлопоты взяла на себя, окружив мужа постоянной заботой и вниманием. В ту же пору в Петербурге с семьей жил и старший брат, полковник-инженер Иван Барклай де Толли. [18] Он, его жена, их сын Андреас (начавший служить в Министерстве иностранных дел, но вскоре прикомандированный к своему дяде, военному министру) были завсегдатаями в доме Барклая.

На лето семья Барклаев выезжала в имение Бекгоф, которое Елена Ивановна выкупила у своего брата Густава Смиттена в 1810 году за 65 тысяч рублей ассигнациями.

И все же не все армейские проблемы удалось решить в одночасье. Причиной тому были не только сопротивление определенной части генералитета и чиновного люда, ограниченность времени, сложная бюрократическая система, но и отсутствие должного опыта «царедворца» и, конечно же, прямолинейный, независимый и в некоторой степени замкнутый характер Барклая.

Неслучайно Александр Сергеевич Пушкин писал о Барклае де Толли: «Внезапно, получив звание военного министра, он не только возбудил против себя зависть, но приобрел много неприятелей.

Неловкий у двора, он не расположил к себе людей к государю близких, холодностью в общении не снискал приязни равных, не сделал приверженными к себе подчиненных.

Скорый на введение новых постановлений, строгий в обличении недостатков прежних, он вызвал злобу сильного своего предместника, [19] который малейшую из его погрешностей выставлял в невыгодном для него свете.

Чрезмеру недоверчив, иногда доверчив до чрезвычайности, все мнил наполнить собою».

Было и такое. Однако никто не может отрицать огромных заслуг генерала от инфантерии Михаила Богдановича Барклая де Толли — активного и целеустремленного реформатора подготовившего русскую армию к Отечественной войне 1812 года. То, чего предшественникам его не удалось сделать за десятилетие, им решено было за два года. За полезную и деятельную службу по реорганизации русской армии мундир военного министра украсился очередным орденом Святого Владимира.

Мы долго молча отступали,

Досадно было, боя ждали.

21 апреля 1812 года в два часа пополудни, после торжественного богослужения, император Александр I покинул столицу. Петербуржцы с нескрываемым любопытством и тревогой смотрели на царскую кавалькаду, отправляющуюся невесть куда.

Домыслы были разные. Одно было ясно: это не увеселительная прогулка монарха. Слишком уж много было среди верховых и в каретах офицерских да генеральских чинов. Не на войну ли? Дай-то бог, чтобы все обошлось маневрами.

Те же, кто внимательно следил за событиями, за тем, как складывались отношения России с Францией, предполагали самое худшее. Оснований к тому было предостаточно. Ведь совсем недавно покинул столицу военный министр Барклай де Толли. Известно, что ныне, не оставляя министерского поста, командует он 1-й Западной армией. К тому же, начиная с отъезда Барклая, отнюдь не в парадной, а все в той же походной форме, от Нарвской заставы уходили и уходили на запад один за другим полки.

Вслед за стройными колоннами войск уныло тянулись экипажи провожающих. Те, кто не имел, толкались здесь же на тротуаре, стараясь протиснуться поближе к проезжей части, и последний поцелуй, последний перстовый крест, последний взмах рукой, последний прощальный взгляд выражали любовь и тоску по ушедшему.

Действительно, а что, если война? Возвращались снова к этой теме. «Кто возглавит армию против столь грозного Наполеона? Ведь события недавних лет показали, что шутки с Бонапартом плохи. На что уж хитер в военном деле Михаил Кутузов, и то потерпел конфузию под Аустерлицем!» — «Да полноте, — возражали другие, — разбил же он ныне турок. Да не только разбил, уступая в силах, но и вынудил Порту подписать выгодный для России мир. А что касается Аустерлица, то виноват в том совсем не он, а его монаршая милость. Вот только что будет делать наш обожаемый монарх, если очередная встреча его с нареченным братом Бонапарте состоится не на плоту посередине Немана (как в прошлый раз), а снова на поле брани? Поди, ретируется опять, как под Аустерлицем, подхватив медвежью болезнь по дороге, а потом за храбрость, проявленную в борьбе с оной, получит очередного Георгия!» [20]

«Сможет ли послушник Барклай постоять за себя и за армию?»

Да только ли в этом дело! Главное в том, насколько Россия-матушка готова к предстоящей войне. Каковы силы, собранные на западной границе? Кто будет союзниками в войне? Как она, эта война, мыслится? Что станет с имениями в западных губерниях? Словом, вопросов было больше, чем ответов.

Ну а все же — если война? Все упования на Барклая? Почему же только на него? Командует же 2-й Западной армией бесстрашный Петр Иванович Багратион!