Адмирал Нельсон. Герой и любовник - Владимир Шигин Страница 7

О сдаче Нельсоном экзамена в Англии написано много. При этом в ходу весьма трогательная история о том, что ни племянник, ни его дядя знать не знали, что один из них будет сдавать, а другой принимать экзамен. И это при том, что от итогов данного экзамена зависела вся последующая карьера Нельсона.

Вот как описывает этот факт биографии Нельсона его соотечественник и биограф Г. Эджингтон: «Морис Саклинг… скрыл, что состоит в родстве с экзаменующимся. Сначала речь Горацио была слегка сбивчива, но, когда волнение прошло, он стал говорить быстро и четко, показав незаурядные способности.

Нельсон блестяще сдал экзамен, и только тогда дядя признался коллегам, что это его племянник. Почему же он не сообщил об этом раньше? — удивились они. «Я не хотел для него никаких поблажек, — объяснил Саклинг. — Был уверен, что он выдержит экзамен и без моей помощи. И как вы убедились, джентльмены, он меня не разочаровал»».

Зная, как опекал капитан Саклинг своего племянника, в случайность встречи на экзаменах, как и в его равнодушно-пассивное поведение во время экзамена не слишком-то верится. И вот почему.

Во-первых, курсируя между Англией и Гибралтаром, Нельсон вполне мог сдавать экзамены на чин не самой придирчивой комиссии совета Адмиралтейства в Портсмуте, а куда более снисходительной капитанской комиссии в Гибралтаре. Однако он этого не сделал, и скорее всего потому, что время и место сдачи экзамена были заранее оговорены с дядей, а в Гибралтаре дяди не было и местные капитаны вполне могли провалить никому не известного мичмана. Помимо всего прочего, капитан Саклинг вообще мог войти в состав приемной комиссии с одной лишь целью — помочь своему любимцу. Во-вторых, как известно, экзаменатор знает множество способов помочь экзаменуемому: это наводящие и дополнительные вопросы, это и доброжелательный тон, и масса других весьма важных мелочей. В-третьих, само присутствие в приемной комиссии дяди устраняло излишнюю нервозность, делало обстановку для Нельсона почти домашней.

Кроме того, будучи председателем комиссии, капитан Саклинг все равно имел право решающего голоса, к которому, разумеется, прислушались и остальные члены комиссии, для которых сидение на экзаменах было не таким уж привлекательным делом.

Любопытен и следующий факт: согласно правилам британского Адмиралтейства возрастной ценз на производство из мичманов в лейтенанты был установлен в двадцать лет. Нельсону же на момент сдачи экзамена было всего восемнадцать, и никаких выдающихся подвигов к этому моменту он еще не совершил. Кто же и каким образом смог обойти обязательные для всех правила? Ответ на этот вопрос, думается, совершенно ясен. Для того чтобы решить весьма непростую задачу досрочного производства Нельсона в офицеры и обеспечить тем самым ему значительную фору в продвижении по службе перед сверстниками, дядя Саклинг, безусловно, подключил все свои связи. С молчаливого согласия дяди Нельсон переделывает свои документы и прибавляет себе более полутора лет. Так что историю о случайной встрече дяди и племянника на экзаменах можно считать не более чем легендой.

После экзамена Нельсон уже не возвращается на порядком надоевший ему «Вустер», а сразу же получает назначение на фрегат «Ловестов» под командованием капитана Вильяма Локера. И здесь, разумеется, вновь не обошлось без заботливого дядюшки. Французский биограф Нельсона Ж. Гравьер пишет об этом так: «С этим патентом (имеется в виду патент на лейтенантский чин. — В. Ш.) он мог еще долго прождать лейтенантского чина, но, к счастью, дядя его, капитан Саклинг, был назначен контролером флота и легко выхлопотал племяннику своему чин, о котором многие мичманы английского флота вздыхают напрасно целую жизнь».

Назначение на «Ловестов» было весьма выгодным, так как фрегат должен был отплыть в Вест-Индию, где ему предстояло перехватывать американские коммерческие суда и мешать судоходству Североамериканских штатов. А это сулило богатые призы и хорошие деньги. Помимо этого, там можно было быстро продвинуться и по службе.

Дело в том, что к этому времени североамериканские колонии Англии решили сообща отделиться от метрополии. Возглавивший восстание фермер Вашингтон объявил об образовании независимых Северо-Американских штатов. Англия перебросила на Американский континент дополнительные войска, и с 1774 года там началась настоящая война. Американцев немедленно поддержала Франция, искавшая любую возможность навредить своей соседке. Французов немедленно поддержала и Испания. Регулярного военно-морского флота у американцев не было, зато в достатке было предприимчивых купцов, торговавших с Европой. Чтобы подорвать экономику восставших, следовало блокировать их порты. Именно для этого в Вест-Индию и перебрасывались новые эскадры.

Однако и англичанам пришлось несладко. Воспользовавшись мятежом в Америке, против Англии выступили Франция и Испания. Война из колониальной быстро переросла в войну европейского масштаба.

Попасть на боевые суда, готовящиеся к отплытию в Вест-Индию, было в те дни заветной мечтой каждого английского моряка. Предстоящая кампания обязательно должна была сопровождаться многочисленными захватами американских торговых судов и, как следствие этого, большими призовыми деньгами. Воображение всех моряков от капитанов до простых матросов волновал захват испанского золотого галеона «Гермион», случившийся в 1762 году. Тогда золота в трюмах испанца оказалось столь много, что его едва смогли сосчитать. Каждый матрос из участвовавших в захвате судов получил почти по пятьсот фунтов стерлингов (и это при обычном ежемесячном заработке в 25 шиллингов!). Что касается адмирала, то его куш составил целое состояние — шесть с половиной тысяч фунтов стерлингов. Весьма состоятельными людьми стали также все капитаны и офицеры. Рассказы о счастливчиках «Гермиона» действовали возбуждающе, все горели желанием попытать счастья на Карибах, но назначение на уходящие суда получали только те, у кого были немалые связи во флотских кругах.

Перед отплытием «Ловестова» офицеры в кают-компании дружно поднимали традиционный тост: «За кровопролитную войну и сезон, несущий болезни!» Смерти и болезни одних облегчали восхождение по служебной лестнице другим. Таковы были тогдашние правила игры…

В самом радостном настроении Горацио пишет письмо своему другу и брату Уильяму, который, решив пойти по стопам отца, в то время учился на богослова в Крайстс-колледже Кембриджского университета: «Девятого числа сего месяца я сдал экзамен на звание Магистра искусств и на следующий день получил назначение на отличный фрегат, оснащенный тридцатью двумя орудиями. Итак, я брошен в жизнь, где буду сам пробивать себе дорогу. Надеюсь преуспеть в этом, а значит — заслужить уважение для себя и своих друзей».

Сразу же после сдачи экзамена Нельсон заказал художнику свой портрет. Этот первый из портретов будущего флотоводца сохранился до наших дней. На нем Нельсон запечатлен без всех своих будущих увечий, его лицо выражает твердость и уверенность в правильности избранной им стези. Он твердо знает, чего хочет, и верит, что добьется своего.

Так для Горацио Нельсона закончилась юность и наступила пора возмужания.

Вест-индский театр военных действий, на который попал лейтенант Нельсон, был весьма сложен в политическом отношении. Дело в том, что, поднимая восстание против Англии, Северо-Американские штаты рассчитывали прежде всего на военную помощь ее давней соперницы Франции, которая не собиралась оставаться в стороне и желала извлечь собственную выгоду из английских трудностей. Не осталась в стороне от конфликта метрополии со своими колониями и Испания. Против 130 британских линейных кораблей союзники были готовы выставить 170 судов. И хотя война еще не была объявлена, французские и испанские эскадры уже вовсю бороздили карибские воды. Помимо них там было полным-полно всевозможных пиратов, каперов и просто хорошо вооруженных частных судов, которые только и ждали случая, чтобы ввязаться в драку. А потому любая встреча в море могла обернуться боем, а любой заход в малознакомый порт — захватом судна. Красота Карибов была вызывающа и обманчива, ибо опасность поджидала мореплавателя на каждом шагу.