Линкоры Британской империи. Часть 2. Время проб и ошибок - Оскар Паркс Страница 7

Обстрел башни "Глаттона"

5 июля 1872 г. его башню подвергли опытному обстрелу с "Хотспура". Первый выстрел был промахом – и этот промах оказал определённое влияние на будущие проекты боевых кораблей; второй снаряд попал в стык плит и вошёл глубоко в подкладку; третий снаряд пробил гласис, обшивку башни на 0,4 м выше и разбился, а осколки отрикошетировали. Внутренности башни никаких повреждений нанесено не было, и она сохранила способность действовать – как это впоследствии подтвердилось при стрельбе её орудий полным зарядами.

Общее

Передняя часть надстройки, поддерживающая навесную палубу, была покрыта бронёй и служила боевой рубкой – опасное место, если орудия башни были бы развёрнуты прямо по корме! На навесной палубе располагались шлюпки – и те, которые спускались на воду шлюпбалками, и те, которые подавались стрелой, а впоследствии здесь также установили несколько картечниц. Палуба бруствера была продолжена в корму узким мостиком, образовавшим как бы шканцы, который вместе с нелепой надстройкой в самой корме придавал кораблю уникальный и интересный силуэт, который был гораздо более присущ французским кораблям, нежели британским. Его таран, хотя и явно выдавался вперёд, был всего лишь продолжением обшивки корпуса без какого-либо конструктивного усиления, так что в случае использования он представлял гораздо большую угрозу собственному кораблю, нежели кораблю противника.

"Глаттон"

Введён в строй в мае 1872 г. для резерва верфей в качестве тендера при артиллерийской школе "Экселлент" и в течение всей своей службы базировался на Портсмут, где его видели болтающимся на бочках в самых отдалённых закоулках гавани или же проходящим из неё мимо Спит-Форт на учебные стрельбы. В июне-августе 1878 г. состоял в Эскадре специальной службы. В 1881 г. оснащён аппаратами для выпуска 14" торпед. Повторно введён в строй для маневров в 1887 г., когда ему вместе с "Принсом Альбертом" доверили защиту устья Темзы – единственный достоверно зафиксированный период пребывания его в море. В сентябре 1889 г. понижен до Резерва 2-го класса, а в ноябре 1896 г. переведён в Резерв флота, но удерживался в этом качестве до ноября 1901 г., когда был переведён в Резерв верфей. В следующем году занесён в список на продажу, и в 1903 г. продан на слом.

"Хотспур" и "Руперт"

С появлением пара таран обрёл новые возможности, и морские специалисты вполне чётко высказывались теперь за паровые корабли-тараны, которым они были склонны приписывать почти высшую мощь атаки. И в Англии, и во Франции броненосный таран рассматривали как смертельного противника обычного линкора-броненосца в эскадренном бою – или при атаке передовых порядков, или как "сокрушителя", удар которого наносится бы с тыла, после того как основные силы были уже связаны боем. Поскольку в то время в основном ориентировались на бой в строе фронта, то корабли противоборствующих эскадр должны были сходится в схватке нос к носу, и при начале общей свалки в облаках густого белого дыма, как следствия стрельбы тогдашних орудий крупнозернистым чёрным порохом, теоретически появлялись превосходные возможности для нанесения таранного удара. Однако офицеры с более практическим взглядом на вещи отмечали, что пока корабль сохраняет ход, он в состоянии избежать таранного удара поворотом руля, а результат можно ожидать лишь в том случае, когда противник лишён хода и представляет собой неподвижную мишень. Адмирал Сарториус с полной серьёзностью высказывался за то, чтобы срезать надводный борт "Грейт Истерна", покрыть его бронёй, установить винты в обеих оконечностях, вооружить тяжёлой артиллерией и использовать как таран. Для защиты от абордажных партий на нём предлагалось даже установить башни, из которых нападавших поливали бы струями кипятка. Трудно поверить, что такое фантастическое предложение вообще имело место, но оно действительно было выдвинуто и даже рассматривалось официально.

Во время гражданской войны в США броненосцы много раз использовали или пытались использовать свои тараны, однако без особых успехов, если не считать особо благоприятного стечения обстоятельств. Хотя "Мерримак" и нанёс пробоину деревянному фрегату "Кумберленд" первым таранным ударом в современной истории, но ни он, ни "Монитор" не смогли поразить друга ударом форштевня в своей последующей дуэли. Во время сражения на Миссисипи различные небольшие суда с усиленным носом использовались в качестве таранов, однако они поражали неприятельские корабли столь же часто, как и свои собственные. "Албемарль" потопил "Саутфидд", когда последний был соединён бортом с другой канонерской лодкой ("Майами") шестами и цепями – на это пустились в предположении, что подобное соединение двух кораблей даст им возможность "уловить" таран броненосца конфедератов между ними, после чего взять его на абордаж. Позже канонерская лодка "Сэссэкус" таранила "Албемарль", но преуспела только в разбитии своего собственного носа, после чего была выведена из боя артиллерией. При Мобиле броненосец конфедератов "Теннеси" безуспешно пытался таранить "Хартфорд", затем "Бруклин", затем "Лакаванну", и в итоге сам стал мишенью для тарана '"Мононгахелы", но получил лишь скользящий удар, не нанесший ему большого вреда.

Самым интересным тараном был маленький "Манассус" – бывший буксир, переделанный в броненосец на средства жителей Нового Орлеана. Он имел вид плавающей сигары, над которой возвышались две трубы, а перед ними располагалась 32-фунтовая карронада, стрелявшая через закрывающийся порт прямо по курсу судна; его таран представлял собой жёсткий бивень из дерева длиной 6 м. Весь корпус покрывался панцирем из дуба в 0,3 м, поверх которого шёл слой 38мм железных плит.

Хотя этот зловеще выглядевший маленький корабль прожил недолгую жизнь – его 38мм броня оказалась слишком тонкой, чтобы выдержать тяжелый огонь, которому он подвергался при проходе мимо фортов Нового Орлеана в октябре 1861г. -рапорта северян свидетельствуют о нём как о "судне, доставившем хлопоты более всех остальных". Главная историческая заслуга "Манассуса" состояла в том, что его подвиги положили начало новой моде в боевых кораблях, имевшей далеко идущие последствия.

Прошло четыре года, прежде чем появился ещё один подобный корабль – в 1865 г. в Тулоне был заложен "Торо", спроектированный Дюпюи де Ломом. Это было деревянное, покрытое бронёй судно водоизмещением 2718 т, которое имело карапасную палубу и вьщающийся далеко вперёд таран. Его единственное 9,5" (240мм) орудие было установлено в носовой части на поворотной платформе в неподвижной броневой башне. Корабль развивал скорость 12,5 уз и отличался весьма малым диаметром циркуляции.2 Во всех отношениях он представлял собой увеличенный "Манассус" с орудием в башне вместо карронады и предназначался главным образом для тарана, в то время как его орудие оставалось лишь вспомогательным средством атаки. "Торо" годился только для обороны гаваней и ни для чего больше, поэтому и он, и четыре последовавших за ним корабля серии "Бельер" (несколько увеличенного типа) всю свою жизнь провели в бассейнах верфей. 3 Однако ко времени готовности "Торо" в 1866 г. произошло знаменитое сражение при Лиссе, вознёсшее таран в ранг главнейшего оружия атаки. В этом бою, который больше свёлся к серии путаных манёвров и разных увёрток, сопровождаемых катастрофами, нежели к виду классической морской битвы, главный приказ австрийского адмирала Тегетгофа своим кораблям сводился к ясному и чёткому распоряжению: "Таранить всё серое". Корабли его флота имели единые чёрные корпуса и раскрашенные в разные цвета трубы, что помогало их распознавать, и это сражение можно скорее расценить как всеобщую свалку, в которой австрийские корабли сновали взад-вперёд в надежде сокрушить своими таранами расстроенный итальянский флот, но в итоге так и не смогли этого сделать.