Матрица Скалигера - Вячеслав Лопатин Страница 7

Ортодоксы сопротивляются. Но их сопротивление носит не аргументированный характер, а эмоциональный. Мифы, особенно если они закреплены в трудах десятков поколений их коллег, для них важнее истины. Сама традиционная мировая история до недавних времен — это один большой миф. И мифотворцы боятся перемен, ведь если что–то начнет пересматриваться, может рухнуть все здание мировой истории. Эта причина, а также ряд психологических причин, связанных в основном с трудностями отказа от стереотипов, самогипнозом, профессиональной самооценкой и просто личными амбициями, лежат в основе избегания историками конструктивного диалога с новыми хронологами, а также неприятия независимых методов, предлагаемых последними для верификации исторического знания.

Критика традиционной версии истории имеет один основной вывод: общепринятая историческая концепция неверна, человеческая цивилизация развивалась последовательно и непрерывно от простых форм к сложным, без всяких расцветов и угасаний, и ее история должна быть намного короче. Однако пути, которые ведут к этому выводу, различны. По предмету критического анализа их можно представить следующим образом.

Способы познания прошлого, используемые историками, далеки от научных. Сам предмет исследования таков, что ни эксперимент, ни наблюдение как основные научные методы использовать невозможно. Конечно, разработка методологической базы велась и ведется, но толку от этого мало: методики, которые могут помочь в установлении исторической истины, появились уже после того, как была создана и принята современная версия мировой истории.

Создавалась же она довольно–таки просто. Историки XVII— XVIII веков собрали все материалы о прошлых временах, методом гадания на кофейной гуще отделили вымысел от правды и из оставшейся якобы достоверной части, не имевшей в большинстве случаев четких географических и временных привязок, слепили — а иначе и не скажешь — единую картину прошлого.

Исторические архивы забиты массой старых документов, на основе которых писалась история. Их компиляторы XVII века просто верили тому, что там написано. Датировки самих рукописей, а также описываемых в них событий, ставились весьма произвольно, в основном, опять же, исходя из написанного. По сути, историки занимались лишь коррекцией и редакцией текстов, а вопрос о том, кем, когда и с какой целью они действительно могли быть созданы, оставался за рамками исторической работы. Вся эта работа полностью субъективная. Какая здесь научно–методическая база? Никакой.

Оценить достоверность исторической информации очень трудно, а если и не стараться, то и невозможно вовсе. Поэтому архивы и музеи заполнены разного рода фальшивками и подделками. Авторы создавали их, конечно, не с целью облегчения нелегкого труда историков, а сугубо из меркантильных соображений. Исторические памятники представляют собой ценность и сами по себе, и как подтверждение «нужного» прошлого, обладая которым можно было выдвигать претензии на власть, чужие территории и т. д. Про то, как изготавливались всякого рода фальшивки, про массовость этого процесса, про разоблачение того, что считалось подлинным и бесценным, уже написано немало. Сначала на подделках зарабатывались деньги, слава, политические или идеологические дивиденды, а потом на их основе писались научные диссертации, и они становились тем «фактическим» материалом, на котором, в общем–то, и держится вся достоверность традиционной истории. Отделить зерно от плевел историческая методология не позволяет, вот история и получилась тоже насквозь фальшивой.

Развитие науки и техники в прошлом совершало невероятные вещи. Достижения и открытия порой совершались на пустом месте, то есть не имели никаких предпосылок и условий для своего возникновения. Уровень нового знания не только не соответствовал уровню культурного развития общества, но и часто после его непонятного снижения, оставался недостижимым на протяжении многих последующих веков. Так, античные греки использовали в астрономических расчетах некоторые познания, которые оставались недоступными даже для ученых в эпоху Возрождения. Лишь в XVI веке ученые в лице Коперника наконец додумались до идеи гелиоцентрического мира — модели, не вызывающей сомнения у древнего грека Аристарха Самосского. Но и без гелиоцентризма античные ученые идут впереди средневековых, поскольку их вселенная состояла из шарообразных тел, параметры которых они с легкостью вычисляли, а средневековые не могли ничего. Речь идет даже не о точности математических расчетов, а о том, что последним нечего было вычислять, да, собственно, и нечем.

Передачи знания в традиционной исторической концепции не существовало, иначе бы научные и технические достижения не забывались бы. Такая картина всеобщей амнезии тоже абсурдна, поскольку никакое общество в реальности не откажется от преимуществ, которые несут ему эти открытия. Показательна в этом плане история открытия пороха. А точнее открытий, поскольку на протяжении тысячи лет он несколько раз открывался, затем использовался в войнах и спокойно предавался забвению. И лишь с XIV века его применение со скоростью лесного пожара стало распространяться по Европе. И хотя эта дата сомнительна — скорее всего, дело происходило еще позже, — картина отображает естественное развитие и применение нового знания.

Со скоростями передачи информации у историков вообще большие проблемы. Так, например, гончарному кругу и, соответственно, гончарному ремеслу понадобилось 4000 лет, чтобы добраться с Древнего Востока до Германии. Эта цифра настолько чудовищна, что здравая логика просто отказывается ее как–то прокомментировать. Если взять расстояние поменьше, картина нисколько не улучшится. До той же Германии, но уже из Крыма, то есть расстояние всего в пол–Европы, гончары «прошли» за 1500 лет. Поразительная вольность в обращении с цифрами! Для примера, сифилис, эпидемия которого впервые разразилась во французской армии в 1528 году под Неаполем, распространился по всему миру за десять лет.

Прошлое также уникально своими перекосами в развитии наук у разных народов. Так, античные греки почему–то достигли огромных результатов в области философии и отдельных наук. А римляне отчего–то этим по большому счету не занимались, зато стали развивать право. Древние китайцы ударились в астрономию, индусы — в познание внутреннего мира, а викинги — в искусство мореплавания. В реальности так не бывает.

Во–первых, общество развивает только то, что принесет ему пользу, а во–вторых, любая наука не может развиваться изолированно от остальных, поскольку использует весь накопленный обществом опыт. Если другие области недостаточно развиты, то и в отдельной науке прорыва не будет. Поэтому историческая картинка, в которой древние китайцы, ведущие примитивный образ жизни, сидят в шелковых халатах и наблюдают в оптику за движением небесных тел, не соответствует никакой реальности и просто смешна.

За каждым артефактом стоит технология его изготовления. Она в нем явлена, но скрыта от поверхностного анализа, а потому на нее часто не обращают внимания. Любой раскопанный предмет быта, которым пользовались наши предки, несет в себе информацию о том, как, в каких условиях и при помощи чего он был сделан. Так мы можем узнать о технологическом уровне общества, изготовившем этот предмет.