Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв. - Александр Пресняков Страница 7

По смерти Калиты происходит примирение с Москвою, скрепленное браком Августы-Анастасии Гедиминовны с великим князем Симеоном. На западе — столь же влиятельное положение Литовского княжества: Владислав Локеток польский, ввиду тяжелой борьбы с Орденом, ищет союза с Гедимином.

В 1325 г. дочь Гедимина, Альдона-Анна, стала женой Казимира Великого. Но это преддверие союза польско-литовских сил на борьбу с немцами быстро замкнулось в борьбе между Литвой и Польшей за галицко-волынское наследство, куда зять Гедимина направил главные силы польской политики. Положение Гедимина по отношению к Ордену не было столь напряженным, чтобы со всею силою броситься на борьбу с ним. Прусские рыцари были поглощены борьбою за Поморье с поляками, а Ливонский орден ослаблен внутренней смутой. Еще в конце XIII в. подымается в Ливонии новая сила — город Рига, не признающий власти Ордена, опираясь на антагонизм между ним и архиепископом. В 1297 г. разыгралась даже усобица восставшего города и рыцарей. Горожане призвали на помощь литовцев; Витень нанес крестоносцам поражение в 1298 г., но в следующем году крестоносцы захватили архиепископа и рижский замок. Городу пришлось смириться.

Но и потом борьба то в форме суда перед папой, то в открытом бою вспыхивала с году на год. От 1322 г. имеем послание рижского магистрата к Гедимину с просьбой не заключать мира с Орденом без участия архиепископа и города Риги. Гедимин идет по стопам Миндовга, завязывая сношения с папой через Ригу. В спорах с Орденом рижане опубликовали четыре грамоты, писанные от Гедимина летом 1323 г. к папе, к монахам Доминиканского и Францисканского орденов и к городам, ведшим торг на Балтийском море. В грамотах заявлялось о готовности принять крещение с обвинением Ордена, что лишь его грабежи и жестокости препятствуют распространению христианства среди литвинов, просьба прислать знающих литовский язык проповедников, обещание строить церкви по образцу двух виленских и одной новгородской католических церквей, обещание свободной торговли немецким купцам и приглашение колонистов с обещанием земель и льгот.

Город Рига в XIII веке

Затем появились еще две грамоты к папе с жалобами на рыцарей с признанием христианства и папского главенства. Это вызвало появление в Риге легатов в сентябре 1324 г. Они утвердили именем папы договор, заключенный Гедимином с духовными и светскими властями Ливонии и сообщили его для строгого исполнения Прусскому ордену под страхом интердикта. Отсюда легаты послали послов к Гедимину. До нас дошел отчет этих послов. Грамоты с литовской речи Гедимина, переводимой по-немецки одним из виленских монахов, писали францисканцы, тоже виленские, Бертольд и Генрих. Результат получился такой, что когда Гедимину послы от легатов велели перевести обратно текст грамоты, то он ответил:

«Этого я не приказывал писать; если же брат Бертольд написал, то пусть сам отвечает. Если когда-либо я имел намерение креститься, то пусть меня сам дьявол крестит. Я говорил, что буду почитать папу как отца, но сказал это потому, что папа старше меня; всех стариков — и папу, и рижского архиепископа, и других — я почитаю, как отцов, ровесников люблю, как братьев, а кто моложе меня — готов любить, как сыновей. Говорил я еще, что позволю христианам молиться по обычаю их веры, русским — по их обычаям и полякам по своему, а сами мы будем молиться по нашим обычаям».

И на допросе монах Бертольд с товарищами на вопрос, признаются ли, что он им не приказывал писать о крещении, ответили, «что он хочет быть послушным сыном папы и быть принятым в лоно святой материцеркви — это значит не что иное, как принять крещение».

Что говорил Гедимин послам, то подтвердил литовский боярин в Риге перед легатами. Все это официально записано и давно опубликовано, а утверждение, что Гедимин обещал креститься, все живет в литературе. Как бы то ни было, Орден признал договор, утвержденный легатами, недействительным, как обусловленный крещением; но ослабленный усилившимися раздорами с Ригою, которую Гедимин поддерживал военною силою, он не мог сильно вредить великому княжеству Литовскому.

Князья Гедимин (слева) и Витовт на памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Таково в общих чертах историческое дело Гедимина. Его главная задача—строение нового государства на русско-литовской почве, главная опора — не Русь, а Литва. Естественно и центр переносится из Новгородка в Вильну. Силы Гедимина направлены на северные дела. Объединение заново Галицко-Волынской земли, хотя и урезанной с севера, в руках Юрия Львовича, конец его династии в 1323 г. и переход этих владений к Юрию-Болеславу произошли без участия Литвы. Только после гибели Гедимина в 1341 г. при осаде одного рыцарского замка положение изменилось.

Западный германо-романский мир, пережив период феодального дробления и тщетных попыток сохранить и возродить единство в форме Священной Римской империи, строит в XIV в. новое политическое здание национальных государств. Меньше всего удается это Германии, сплотившей формы своего политического быта в ряд территориальных княжеств, связанных в одно целое лишь условной имперской связью, лишенной действительного жизненного значения. Но передовые посты германизма на востоке — Бранденбургская марка и марка Австрийская — закладывают основы двух германских государств, наиболее сильных вершительниц судеб немецкого племени, на политико-географической и этнографической основе не чисто германской, а в значительной степени поглощая славянские элементы.

Как бы то ни было, на запад от территории, на исторических судьбах которой сосредоточено внимание моего курса, идет в XIV в. кристаллизация политического быта. Такая же «кристаллизация», если допустимо это выражение, происходит и на северо-восточной окраине Европы: объединяется северо-восточная Русь, строится на великорусской племенной почве Московское государство, противоставляя свое национальное политическое единство татарскому и литовскому мирам.

Наша территория к этой исторической эпохе нашла свой политический центр не там, где искала его в XIII в., — не в Галицко-Волынской области и не в Новогрудке Миндовга, а в Вильне Гедимина. И тут руководящие исторические силы отлили к северу и отсюда, окрепши, начали свое поступательное развитие в форме собирания западно- и южнорусских земель в сложный политический организм Литовско-Русского государства. Задача эта представляла особую, совершенно исключительную сложность, так как новое государство лишено было единого и цельного племенного (этнографического) фундамента и вдобавок слагалось на рубеже двух культурно-исторических миров, под влиянием перекрещивавшихся на его почве различных культурных влияний.

Тут во времена Витеня (с середины 1290-х годов до 1320 г.) и его брата и преемника Гедимина (1321—1341 гг.) завершено в новой форме и на иных основаниях здание, заложенное Миндовгом. Территория государства, во главе которого стоял «rex Litwinorum Ruthenorumque», охватывала ближайшим образом то, что позднее выступает как великое княжество Литовское или земля Литовская в собственном, тесном смысле слова. Этнографическая Литва составляла только ядро этой территории, так как под собственно Литовской землей разумелась не только исконная территория литовского племени, а и соседние русские земли, занятые и отчасти колонизованные литвою в XIII в., а именно: Черная Русь (по левым притокам Немана) с городами Новгородком, Волковыйском, Слонимом, Здитовом, Городном. Тут находим, как только встречаем более обильные сведения о внутреннем быте этой области, большое количество имений литовских панов и бояр, созданных военнослужилой колонизацией Черной Руси.