История России. В 2 частях. Часть 1. XVIII - начало XX века - Александр Степанищев Страница 7

В ходе осады также стали видны качества наемников-офицеров: никчемность, продажность и трусость; так, командир бомбардирской роты Гуммерт, почувствовав опасность для его жизни, струсил, смалодушничал и тут же переметнулся на сторону шведов. Петр, узнав об измене, пришел в ярость – ведь перебежчик был его любимцем.

Безрезультатная осада Нарвы продолжалась до глубокой осени. Беспокойство личного состава русской армии усиливалось под действием отвратительной, с моросящим дождем холодной погоды, разлагающих слухов о поражении союзника – Дании и устрашающем продвижении огромной армии шведского короля Карла XII к Нарве, а также из-за ощутимой нехватки продовольствия и боеприпасов. Ситуация еще более обострилась, когда солдаты узнали о поражении от шведов конницы Б.П. Шереметева.

Петр лихорадочно искал выход из создавшейся крайне неблагоприятной обстановки. Поручив командование находившемуся на русской службе де Кроа, он спешно отправился в Новгород, чтобы «другие достальные полки пробудить к скорейшему приходу под Нарву», провести укрепительные работы в Новгороде и Пскове на случай их осады шведами, «а особливо, чтоб иметь свидание с королем польским», поскольку от поляков пока было мало проку.

Карл с 8-тысячным войском подошел к стенам города. У русских было более 30 тыс. человек – четыре на одного шведа. Лет через десять – быть бы шведу тут нещадно битым, а пока преимущества были на стороне противника. Солдаты и офицеры шведской армии были прекрасно обучены, имели первоклассное оружие и опыт ведения боевых действий с любым противником. Ни того, ни другого у русских еще не было.

Завязалось сражение у стен Нарвы. Русская армия не вышла из палисадов, построенных вокруг осажденной Нарвы, (палисад – старинное оборонительное сооружение в виде частокола из толстых бревен, досок, заостренных кверху) и не встретила противника в полевом сражении, хотя могла бы на просторе подавить противника численным превосходством. Многие иноземцы-офицеры откровенно искали случая сдаться шведам. Русские солдаты нещадно расправлялись даже с теми из них, кто не успел перебежать к врагу. Де Кроа поспешил попасть в плен, выразив свое отношение к русским войскам словами: «Пусть сам черт воюет с такой сволочью».

Солдаты, лишенные единого командования, небольшими группами самостоятельно отбивались как могли от наседавшего противника. Бежали ополченцы. Русская артиллерия замолчала. Сильный ветер, беспорядочные кучки бьющихся и отступающих солдат, мокрая снежная метель, брошенные пушки и телеги, брань, стоны и крики раненых – все смешалось в единое пространство, подобное аду.

То, что происходило среди дворянского ополчения, пехотных и драгунских полков, сильно отличалось от хода боя с участием Преображенского и Семеновского полков. Гвардейцы грудью встали на защиту своего укрепленного района. Многочисленные атаки шведов разбивались их умелыми действиями. Сам Карл вынужден был взять на себя управление боем, но от этого мало что изменилось. Король, видя самоотверженность и стойкость русских солдат, воскликнул: «Каковы мужики!»

Остатки русских полков отошли за реку Нарву. Карл XII был доволен. Он, уверенный, что с «московскими мужиками» покончено раз и навсегда, не стал даже преследовать их. С удовольствием потирали руки недруги России, считая, что Москва как была «варварской» страной-татарией, так таковой и останется навсегда.

ПОДВИГ

В числе русских генералов, взятых в плен под Нарвой, был князь Я.Ф. Долгорукий. Его и других пленных отправили кораблем в Швецию. Князь в ходе плавания организовал нападение на шведскую команду моряков. Русские бросились на охрану, «одних убили, других обезоружили, завладели кораблем и ушли на нем в русские владения».

Да, русские войска «были побиты наголову». Карл приказал выбить уничижительную медаль, на которой был изображен бегущий во всю прыть Петр. Однако рано торжествовал самоуверенный швед. Главные битвы были еще впереди.

Русский царь тяжело переживал неудавшуюся «конфузию» (неловкое положение), и это вместо ожидавшейся виктории (победы). В своем «Журнале» он записал: «Искусство ниже вида», т.е. он признавал отвратительное состояние боеготовности и боеспособности русской армии. Нарвское поражение показало всю несостоятельность военной организации России и стало отправным моментом для проведения военной реформы. Два десятилетия спустя Петр имел мужество заявить, что «начал шведскую войну как слепой, не ведая ни своего состояния, ни силы противника».

Петр переживал нарвское поражение стойко, в постоянном действии, не только не складывая оружия, но полный новых замыслов и планов.

Продумав причины разгрома своего войска под Нарвой, Петр приступил к реорганизации армии. Но для этого важнейшего государственного дела нужны были, причем в кратчайшие сроки, огромные деньги, которых в казне давно не водилось. «Денег как возможно собирать, понеже деньги суть артериею войны», – приказал царь. Начались поиски средств.

Петр поступил «не мудрствуя лукаво», как не раз поступали его предшественники, усилив налоговое бремя народа. И какие только не придумывались поборы: корабельные, седельные, уздечные, за дубовые гробы, бороды, топоры, бани, погреба и еще десятки разных (поземельные, померные, весчие, хомутейные, шапочные, сапожные, подужные, ледокольные, водопойные, с продажи огурцов, орехов, арбузов и т.д).

Наряду с прямыми вводились многочисленные косвенные налоги. Многие товары, в первую очередь наиболее востребованные, становились государственной монополией. Увеличился ряд повинностей: по строительству верфей, заводов, крепостей, по рытью каналов, прокладке дорог и т.д. В итоге, платежеспособные и физические силы народа были доведены до грани перенапряжения.

Петр обратил свой взор на промышленность, без изделий которой армию не вооружить. Начался бурный рост мануфактур, фабрик и заводов, обеспечивающих нужды армии и флота. На тульских, каширских и олонецких заводах отливались пушки новых образцов. Нужного металла не хватало и сырьем послужили колокола церквей: «со всего государства, с знатных городов от церквей и монастырей, собрать часть колоколов на пушки и мортиры», – потребовал Петр. Ему гораздо милее был гром пушек, чем перезвон колоколов.

Местом сосредоточения отечественной «железной» промышленности стал Урал. Тысячи прикрепленных к заводам крестьян отливали ядра, пушки, ковали гранаты, фузеи (тип гладкоствольного дульно-зарядного кремневого ружья), сабли, штыки. Наладили производство мушкетов (огнестрельное ручное оружие; дульно-зарядное ружье, главным образом с фитильным замком). Всего за год только пушек было отлито 300, что вдвое превышало потери под Нарвой. По царскому указу, тех, кто делал плохое оружие, было велено «бити… батогами на мирском дворе, чтоб и впредь всем неповадно было».

Солдаты получили прекрасное оружие, не хуже заграничного, например, кремневые фузеи и штуцера (укороченные дульно-зарядные нарезные ружья). Значительной новинкой вооружения явился штык, приспособленный на фузее. Раньше фузеи были такими: одни солдаты из них могли только стрелять, а другие только драться вставленными в дуло штыками. Теперь один пехотинец представлялся в двух лицах – стреляющий и колющий. Причем штык теперь одевался на ствол, а не вставлялся, как раньше. Солдат с новым оружием, идя в рукопашную, мог при необходимости быстро переключится на стрельбу, и наоборот.