Рюрик. Полёт сокола - Юлия Гнатюк Страница 7

Ошеломлённые вояки Людовика, привыкшие измерять всё силой оружия, благоговейно молчали.

– Я всегда считал самым великим твоего деда Карла, но ты превзошёл его, мой король! – восхищённо произнёс старый Гольденберг.

Священная роща ободритов. У Дуба Прави

– Ну, вот и приехали, княже, вот она, Священная роща, – молвил один из троих всадников, осаживая коня у красивой резной ограды, за которой шумели многовековые дубы. Князь Доброслав спешился и придержал за узду коня, помогая десятилетнему племяннику.

– Я сам, дядька Добромысл, – запротестовал Рарог, ловко спрыгивая на землю.

– Жди нас здесь, – велел князь стременному и отправился с племянником в Священную рощу. Едва вошли под резную арку с искусными изображениями дивных растений, птиц и животных, как увидели идущего навстречу по шелковистой молодой траве седовласого длиннобородого мужа в расшитой конопляной рубахе и таких же конопляных портах. Чресла его были перепоясаны расшитым поясом с обережными знаками, такой же узорчатой тесьмой схвачены волосы на голове. На груди – Перунов знак: молнии, вплетённые в Сварожье коло. В руке – дубовый волховской посох.

– Здрав будь, отец Ведамир, – приветствовал его Добромысл. – Вот, привёл, как условились, племянника к тебе на обучение.

– Здрав будь, князь Добромысл, и ты, юный княжич Рарог, – ответил волхв неторопливым грудным гласом. – Доброе дело, а тем паче такое важное, непременно надобно начинать с чистым сердцем и расторгнутым умом. Идёмте к дубу Прави! – Они прошли по тропке к Священному Дубу, и некоторое время стояли, слушая, как неумолчно шумит в его могучей кроне ветер, как перекликаются бесчисленные птахи, гудят насекомые и шепчутся меж собою свежие недавно распустившиеся листья. Выше на могучем стволе, под самой кроной, отрок разглядел спокойно-сосредоточенный лик, искусно вырезанный из дубового нароста-капа. Лик чем-то смахивал на дядьку Добромысла – с таким же клоком волос на голове и длинными усами. Но княжич знал, что это лик божества справедливости – Прави.

– Обращаюсь к тебе, Бог Истины Единой, всем сердцем и умом своим, – подняв руки вверх, заговорил волхв, глядя ввысь могучей кроны на лик божества. – Прошу у тебя благословения на учёбу будущего князя Ободритской Руси, на открытие ему законов Прави, по коим предстоит ему все деяния свои измерять, большие и малые. – Волхв ещё постоял, будто слушал в шелесте листвы Божьего Древа ответ самой Прави. Потом поклонился Дубу, приложив правую руку к сердцу. – Теперь ты, княжич, слово дай Дубу священному, что станешь прилежно и старательно познавать законы Сварожьи, – молвил Ведамир.

– Я, княжич Рарог, обещаю тебе… – сбиваясь от внезапно нахлынувшего волнения и путая слова, которым научил его дядька Добромысл, молвил скороговоркой юный ученик, – …Бог истинной Прави… познавать сущее, неутомимо и прилежно… весьма, вот! – закончил он и облегчённо вздохнул, ощущая, как краской волнения полыхнуло чело и ланиты. Пройдя к пылающему невдалеке кострищу, обложенному камнями, дядька достал холщовый мешочек и передал волхву. Ведамир, развязав его, протянул отроку:

– Возьми, Рарог, горсть зёрен и брось в Вечный Огонь. Пусть малая толика жертвы от трудов наших прорастёт тучным семенем хлеба насущного и познания мира Сварожьего, – приговаривал Ведамир, пока отрок бросал зёрна в огонь и смотрел, как они чернели, обугливаясь. – Слава Перуну, вращающему вечное коло жизни по неизменному закону Прави! – и Ведамир протянул мешочек Добромыслу.

– Вечная слава богу Справедливости! – произнёс князь, бросая в огонь горсть пшеницы.

У невысокой резной деревянной ограды, что окружает священную рощу, они простились с Добромыслом. Князь со стременным ускакали, а учитель и ученик пошли по незаметной тропке через священную рощу и, выйдя за пределы её, вскоре оказались у небольшой ладной и уютной бревенчатой избушки Ведамира с резными полотенцами и искусным коньком наверху.

– Вот тут, брат Рарог, и будем мы с тобой обитать. Узелок с одеждой пока на лаве положи под окошком, пойдём, покажу тебе, что и где здесь поблизости есть.

– Отец Ведамир, а чему ты меня учить станешь? Я хочу, чтоб ты скорее меня сражаться научил, – важно молвил отрок, когда вышли на берег не то озерца, не то болотца, куда впадал звонкоголосый ручей.

– Сражаться дядька твой да воинские наставники научат, а я тебе помогу научиться, к примеру, понимать силу волны, или дрожи, как иные это называют.

– А на что мне это, деда, я же воином хочу быть, зачем мне какие-то волны? Волны – они же в реке.

– На что? – переспросил волхв. – А ведомо ли тебе, княжич, отчего наш белый сокол – кречет, на дичь сверху быстрее всех хищных птиц падает?

– Потому что он сильный! – тут же ответил ученик.

– Эге, брат, попал пальцем в сваргу, – махнул рукой волхв, – есть и посильнее его птицы, однако в быстроте и силе удара с кречетом сравниться не могут. Ага, а про Сваргу-то я и позабыл! – старик вынул из холщовой сумы толстую кожаную рукавицу, надел её на шуйцу, потом вынул чернокрылое вабило и подкинул его высоко вверх несколько раз. Сверху раздался радостный клёкот, и большой белый сокол с тёмными пестринами и чёрными перьями по краям крыльев, сделав круг над головами людей, уселся на рукавицу.

– Ай, Сварга, ай красавица, птаха божеская, прости, забыл я про тебя, – с нежностью в голосе заговорил волхв, поглаживая гордую птицу. – Вот гляди, Сварга, – указал он на мальца, – это княжич, ему тоже имя Рарог, вы с ним родичи, значит. В учение к нам с тобой его прислали, поможешь мне в сём важном деле? – Самка сокола поглядела своими круглыми строгими очами на отрока Рарога, потом потопталась на рукавице и что-то проклекотала, понятное только ей и волхву. – Вот и добро, Сварга, дякую что согласилась. А через два лета будет у нас ещё ученик, Трувор, а потом Сънеус, им тоже твоя помощь понадобится. А сейчас, княжич, гляди сюда, – волхв рукой расправил крыло птицы, – потрогай перья, не бойся, Сварга дозволяет, я с ней договорился. Чуешь, перья в крыле мягкие, а те, что по краю, чёрным окрашенные, жёсткие? Вот по ним-то и пускает сокол дрожь особенную, что позволяет птице на врага лететь сверху с быстротою стрелы, из лука пущенной. Ты речёшь, «воином хочу стать». Коли не научишься той волне-дрожи, не овладеешь быстротой сокола, не сможешь в одиночку супротив нескольких воинов стоять.

– Хочу володеть дрожью, отче, – с великой готовностью сразу согласился юный княжич, осторожно трогая перья гордой птицы. Волхв покормил птицу припасённым в суме мясом и, подбросив вверх, проследил, как стала она подниматься большими кругами ввысь.

– А теперь сюда гляди, Рарог. – Ведамир бросил в тихую воду озерца небольшой камень, который, булькнув, оставил на нетронутом зерцале разбегающиеся во все стороны ровные живые кола. – Вот так от каждого существа, человека ли, животного, комахи малой, от дерева, от всего живые волны расходятся. – Волхв помолчал, давая время ученику осмыслить сказанное. – Всё, княжич, в мире явском суть волны или дрожь, потому володеть тою дрожью должен ты сызмальства обучиться.