Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы. X-XV века - Лео Мулен Страница 70

Не следует терять из виду и тот факт, что все эти даты относятся только к появлению первого монастыря и что чаще всего вслед за ним возникали другие. Едва созданный монастырь уже порождал, в свою очередь, дочерние ответвления. Так, Омон, французский филиал Сито, основывает монастырь Уэйверли в Англии, который уже самостоятельно порождает еще 14 монастырей. Непосредственно Сито основал четыре, Клерво – семь, из числа которых Футен породил 11 монастырей, а Риево, в свою очередь, создал восемь. И так далее: только в одной Англии в 1119—1226 годах возникло 60 монастырей цистерцианцев. За один век.

В итоге этот орден, который до прихода св. Бернара насчитывал лишь 19 аббатств, в год его кончины (1153) имел уже 343. В конце XII века их было 525, в конце XIII века – около 700. Торжество духа предприимчивости, независимости и свободной инициативы.

Христианский мир обязан клюнийцам введением праздника Всех Святых (1 ноября) и праздника Поминовения всех усопших (2 ноября: commemoratio omnium fidelium defimctorum). Следует также вспомнить о Божием мире – с вечера среды по утро понедельника в память о Страстях Господних запрещались любые военные действия.

Св. Бернар способствовал распространению поклонения Пресвятой Деве. Главным Богородичным праздником наряду с евангельскими стало Успение. До св. Бернара св. Медард (VI век) установил празднование Добродетели (Роз) в честь «самой скромной и самой мудрой» Девы. Минимам мы обязаны поклонением 13 пятницам.

С другой стороны, монахи в некоторых случаях способствовали распространению таких культов, которые не являлись церковными, но были приняты значительной частью городского населения. Так, францисканцы ввели в обычай «крестный путь», вероятно, заимствованный из Палестины, а также рождественские ясли (елка, пихта или рождественское древо еще долго рассматривались как атрибуты языческого обычая, который позднее сделался протестантским).

Всеобщим стало поклонение страданиям Пресвятой Девы Марии, но изначально оно распространилось благодаря ордену сервитов, чествовавших Богоматерь Семи Страданий.

В XII веке распространился еще один обычай: поклонение гостии после пресуществления Святых Даров, которое является главным моментом литургии.

Затем гостию носили с крестным ходом в Вербное воскресенье и поклонялись ей у креста на кладбище. Это стало предтечей торжественной процессии на праздник Тела Господня, который был введен в середине XIII века.

Король Франции Людовик XI, отличавшийся своим благочестием, предложил всем – и сеньорам, и вилланам – преклонять колена, когда в полдень колокола звонили «Анжеле».

Верование в «субботнюю привилегию», которое распространялось кармелитами с XV века, способствовало тому, что посвящение субботы прославлению Девы Марии сделалось всеобщим (в этот день женщины выполняли особые работы). Кармелиты, кроме того, ввели в обиход ношение скапулира.

Все ли подобные нововведения соответствовали духу христианства? Позволительно усомниться в этом. Говоря о четках, которые распространили доминиканцы, дом Кноулс без колебаний заявляет, что «четки – наиболее ценный пережиток среди многих других того же рода». И действительно, в любые эпохи любые общества, какой бы ни была их политическая философия, переживали искушение тем, что искали легких, даже механических средств спасения своей души, испытывая мистическое, почти магическое верование в силу ритуала, жеста, предмета и жажду чудес.

Монахи принимали участие в похоронах кардиналов. Доминиканцы служили вечерню по усопшим, кордельеры – первую часть заутрени, августинцы – вторую, кармелиты – третью, сервиты – службы после заутрени.

Августинцы занимали должности библиотекаря, ризничего и духовника папы (1319 год). Они были «кюре Ватикана». Сервиты служили духовниками папского дома и проповедовали в папских капеллах.

Доминиканцы осуществляли цензуру всех печатных изданий, занимались продажей книг и пр. Они занимали пост «Учителя Священного Дворца».

Весьма занимательным и поучительным могло бы получиться сочинение по географии названий улиц, посвященных монашеским орденам в самых различных городах Европы. Это стало бы живым доказательством присутствия монахов. В Париже на одном только берегу Сены насчитывается шесть достопримечательностей такого рода и столько же, если не больше, на правом берегу. В Брюсселе, где революция была менее разрушительной, имеется по меньшей мере 16 таких памятников (их было более 30); 17 – в Льеже; десяток – в Милане, не считая улиц, поменявших свое название. И так далее.

Еще интереснее посмотреть, какие ордена упоминаются почти повсюду (кармелиты, августинцы, капуцины, францисканцы-реколлеты и др.), а какие – редко или никогда (например, цистерцианцы – сугубо сельский орден, или иезуиты). Но существуют улицы Картезианцев (в Бордо улица Шартрон напоминает о том, что здесь в былые времена стоял картезианский монастырь).

Также весьма любопытно проследить, какие ордена представлены в том или ином городе и даже в той или иной стране, а где они не представлены вовсе. Существует ли улица Алексиан или улица Богардов во Франции и Италии, подобно тому, как первая имеется в Брюсселе, а вторая – в Лувене? Одна парижская улица носит название улицы Бонанфан или Братьев Общей жизни, встречается ли это же название в каком-нибудь другом французском городе? В Париже была улица Брусочков, позднее переименованная в улицу Архивов; возникает тот же вопрос. В Льеже мы найдем квартал Гильоминцев, в Париже – улицу Гильомитов в IV округе, но кроме этих я не знаю иных следов, оставленных учениками Гильома де Мальваля.

«В действительности, вся церковная культура (которая во многих отношениях долгое время оставалась единственной культурой) вплоть до конца XII века находилась в сильной зависимости от монашеского влияния», – пишет дом Жан Леклерк. Он настойчиво подчеркивает, что существовала подлинная монастырская культура, отличная от схоластической культуры. Изначально это была контркультура, сугубо христианская и однородная во всех сферах искусства (миниатюра, поэзия, скульптура, архитектура, музыка), мышления (теология, духовная литература, обычаи) и богослужения. Несомненно, эта культура была менее энциклопедической по сравнению, например, с культурой гуманистов, но более самобытной, более глубокой и вдумчивой и самым непосредственным образом отвечавшей самым существенным нуждам и запросам человека.

Монахи оказывали влияние первостепенной важности не только в различных областях общеевропейской культуры, развивавшейся на латинском языке. Они играли также главную роль в «защите и прославлении» так называемых «вульгарных», «народных» языков, распространяя героические поэмы, отмечавшие собой путь паломников (легенду о четырех сыновьях Омон, созданную аббатствами Ставло-Мальмеди; цикл, посвященный Вильгельму Оранскому в Сен-Гильгем-ле-Дезер; вспомним также и кантилену Св. Евлалии, самую древнюю поэму, написанную на французском языке в IX веке в монастыре Сент-Аман). Это замечание касается не только французского языка, но практически всех языков Европы.