Василий Львович Пушкин - Наталья Михайлова Страница 73

«О мой друг! Какое было восхитительное и священное мгновение, когда Слава сказала России:

Восторгом упоенна, Воззри, куда Его поставила вселенна, Но более Его дела!

Нет! мой друг, никогда не изгладится из памяти моей воспоминание о сем празднике, данном в Москве, который только в одной Москве и мог быть дан» [404].

Деятельное участие в празднике принял В. Л. Пушкин. Он внес деньги — 350 рублей (для него сумма значительная). Главное же — он потрудился как стихотворец. Во время праздника исполнялась и его «Народная песня» (музыку написал композитор Морини):

Пойте, радуйтесь, ребята! Александр нам верный щит! Имя русского солдата Там и за морем гремит. Гость незваный к нам явился, Не во сне, а наяву, И тем изверг веселился, Что жег матушку-Москву! Сердца вздрогнули! — Ребята! Мы в Париже! — Слава нам! Уж не стало супостата! Мир земле! — И мир врагам! (157).

Во время ужина хор пел и куплеты, сочиненные Василием Львовичем и положенные на музыку И. И. Рейнгардом:

Хвала тебе, о Царь-Отец! Десницей сильной ты своею Свершил всем подвигам конец, Конец всемирному злодею! Красуйся, пышная Москва! Се Александр тебя спасает! Парижа гордая глава Пред ним смиренно упадает. Цвети, Москва! Средь стен твоих, Коварством, злобой сокрушенных, России славу видим в них И дней начало вожделенных! (158).

В. Л. Пушкин также пожелал описать замечательный праздник. Заметим, что кроме статьи П. А. Вяземского в 1814 году в Москве была издана брошюра одного из учредителей празднества А. П. Вельяшева «Описание праздника, данного в Москве 19 мая 1814 года обществом благородных людей, по случаю взятия российскими войсками Парижа и счастливых происшествий, последовавших за занятием сей столицы». Статья В. Л. Пушкина была напечатана в Петербурге в 45-м номере французской газеты «Le Concervateur impartial» в разделе «Внутренние известия» (статья написана на французском языке). Василий Львович с восхищением описывал блестящий праздник, народное представление, где были качели, потешники, цыгане, балансеры, военную музыку, наипрекраснейший спектакль, «крики ура, заглушаемые рыданиями и слезами радости, это всеобщее единение сердец в восхвалении Александра, благодетеля России и вселенной». Он отметил и «богатство и элегантность костюмов» молодых исполнительниц, не забыл сказать и о фейерверке и иллюминации в саду, о бале, который продолжался до шести часов утра, о залах, украшенных апельсиновыми и лимонными деревьями, гирляндами из роз, сплетенных в виде вензеля императора, об ужине, где фрукты, напитки — «все было великолепно». Особенно интересно то, что Василий Львович счел нужным объяснить, почему его статья написана на французском языке:

«Я прибегнул к иностранному языку не потому, что знаю его лучше своего родного, но потому, что я хочу, чтобы Немцы, Французы, Англичане и др. понимали, что Русские нисколько не варвары, что наши сердца полны любовью к нашему Монарху и к нашему Отечеству» (перевод Ю. А. Матвеевой) [405].

В апреле 1814 года В. Л. Пушкин сочинил еще и французские куплеты, посвященные вступлению русских войск в Париж (они были напечатаны в «Le Concervateur impartial» в 1814 году, в № 194). Не будет преувеличением сказать, что эти куплеты занимают особое место и в творчестве Василия Львовича, и в истории русской поэзии. Их значение определяется не столько темой или содержанием, сколько самим фактом поэтического сочинения, обращенного к побежденным французам на их языке. Насколько нам известно, это единственное французское стихотворение русского автора, написанное в связи с победой русского оружия над наполеоновской Францией:

Месье! И мы теперь в Париже. Известна россиянам честь. У нас вы были. Ныне мы же С визитом к вам. У вас мы здесь [406].

(Перевод Н. Муромской)

Русский стихотворец убеждает парижан в том, что Париж не пострадает от огня, что им не надо бояться русских воинов. В куплетах сказывается его любовь к столице Франции, знание ее достопримечательностей, восхищение парижскими театрами и музеями, французским вином шабли и матлотом, блюдом из рыбы [407]: [408]

Мы в Гро-Кайю, конечно, будем. Повеселимся от души. Шабли испить не позабудем. Матлот отведать поспешим. Бульваров хороши аллеи И Енисейские поля! Сумеем оценить музеи. Искусство любим мы не зря. Знакома нам Парижа карта. О сладостный, чудесный миг. Да будет мир! Вон Бонапарта! Виват, король ваш Людовик! [409]

(Перевод Н. Муромской)

Вряд ли нужно рассуждать о гуманистическом пафосе французских куплетов Василия Львовича — они говорят сами за себя.

Куплеты В. Л. Пушкина были известны и в Москве, и в Петербурге, и в Париже. Лицейский товарищ Александра Пушкина Александр Горчаков, несмотря на то, что не оценил их поэтическое достоинство, всё же отметил их искренность.

«…они кажутся написанными в порыве радости, — писал он в одном из писем в начале ноября 1814 года, — кажется, что поэт, восхищенный славой своей страны, набросал на бумагу эти куплеты, первые мысли, пришедшие ему в голову» [410].