Красавица и чудовище - Татьяна Тарасова Страница 76

Турне Тома Коллинза

Тома Коллинза я называю Колумбом, потому что он открыл для русских фигуристов Америку. Том знает и любит каждого из нас, он знает, наверное, лучше нас, во всяком случае не хуже, советское, а теперь российское фигурное катание. Коллинз — великий человек, создавший, к нашему счастью, собственное шоу под названием «Чемпионы на льду».

Все выдающиеся фигуристы прошли через организацию Тома Коллинза. Его шоу — это огромный тур в конце сезона, весной сразу после чемпионата мира для любителей, а для профессионалов — в середине зимнего сезона. Иными словами, у него существуют и зимний тур, и летний тур, и крутится эта машина, наверное, больше двадцати пяти лет.

Сам Том — бывший фигурист. Я хорошо знаю его семью, его сыновей, которые вместе с ним работают в бизнесе, знала и его ныне покойного брата. Знаю всех его сотрудников, которые вместе с ним тянут компанию, не уходят от него много лет. Вся моя спортивная жизнь прошла рядом с ним..

Мы всегда стремились попасть в тур Коллинза, поскольку много лет это было единственное место, где русские могли зарабатывать. Точнее, советские тренеры и спортсмены. После чемпионата мира автоматически первые три места в каждом виде и те, кто не попал в призеры, но чьи программы или показательные номера вызывали восторг у зрителей, приглашались в его тур, существовали и специальные приглашения. Тур — это не только сказка, но и серьезная работа. Именно у Коллинза мы впервые получили реальное представление, что такое на Западе настоящая работа и что такое настоящий отдых. А потом еще и колесишь по всей Америке, при этом абсолютно счастлив, ты же мотаешься по ней уже с отличным спортивным результатом. Том приглашал и тренеров, мы ездили вместе со своими учениками-чемпиона-ми. Сейчас уже не ездим. Теперь мы понимаем, почему западные тренеры в туре не появлялись, они в этом замечательном путешествии, в отличие от нас, знаменитых советских наставников, не зарабатывали, а, наоборот, теряли много денег. Они получали на катке за каждый час столько же, сколько мы, катаясь в туре, за день. Потому что Спорткомитет нам выдавал из огромных сумм, что мы привозили в Москву, 25 долларов суточных. Но зато я изучила всю Америку. Наверное, нет в Штатах города, где бы я не ночевала, а уж сколько раз я посещала Диснейленд — сразу и не скажу.

Тур у Коллинза всегда организован потрясающе. Любые услуги — только высшего уровня, хотя начинали они с мотелей. Сейчас же участники тура живут или в «Беверли-Хиллз» или «Четырех временах года», а это самые дорогие отели в Америке. Теперь тур Коллинза знает любой американский ребенок, его шоу каждый год по традиции проводится в Нью-Йорке, в Манхэттене, и это — настоящее событие в городе, причем в каком городе! Шоу Коллинза идет уже много лет со стопроцентно заполненным залом, а выступать в нем всегда очень почетно. Все мои лучшие ученики проехали через его тур. Имя «Том Коллинз» все выдающиеся русские фигуристы знают и почитают. Как в балетном мире мы поклонялись Солу Юроку, который открыл Америку для русских танцоров, а Америке показал русский балет. Том не просто импресарио, он примечает американских молодых спортсменов, помогает им развиваться, безвозмездно помогая самым способным. Он человек огромного масштаба и полета.

Мы с Наташей Ульяновой уехали во Францию. По контракту с французской федерацией ставили молодым спортсменам программы. Оттуда и смотрели трансляцию с чемпионата мира — пошли специально к французскому тренеру в гости «на телевизор». Мы увидели и короткую программу, где Илья был первый, и произвольную, где он не допрыгнул в каскаде прыжок. Единственная ошибка. В итоге он второй, американец Элдридж занял первое место. Я помню, что в тот момент, когда катался Илья, я стояла перед телевизором на коленях и мы с Наташей молились. Я очень хорошо чувствовала, как он катается.

В конце концов мы послали ему какую-то дурацкую телеграмму.

Он отправился к Коллинзу, а я занималась своей работой и приехала в Нью-Йорк к середине их турне. Весь тур он демонстрировал свою короткую программу: то срывал, то делал. Опыта нет никакого, свет выключен, на льду лучи прожектора. Концентрация уходила, а умения и мастерства выступать при большой публике еще не было. И ходил он как-то боком, боком. Мы с ним сели договариваться и очень быстро все обсудили. Он являлся клиентом «IMG», а я не знала, что это за контора, потому что, когда я уходила из спорта, советские спортсмены услугами подобных организаций еще не пользовались. На самом деле это весьма серьезная и большая адвокатская контора, ведущая дела спортивных звезд мирового уровня. К тому времени у Кулика закончился с ними контракт и он решил поменять агентов. Это очень ответственный шаг, тут вам не переход из «Динамо» в «Спартак». Его пригласили в агентство «Уильям Моррис», чьими клиентами уже были олимпийские чемпионы Оксана Баюл и Виктор Петренко. Мне нравилось, как они ведут их дела, я не могла не видеть, как мощно раскрутили в Америке имена Петренко и Баюл. Один из работников «Уильям Моррис», Миша Каролайл, стал моим другом. Миша — внук писателя Леонида Андреева, большей частью занимался книгами, у него свое книжное агентство, но параллельно он работал над контрактами выдающихся спортсменов. Его клиентками были знаменитые американки, чемпионки мира в одиночном катании Дороти Хэмел и Пегги Флеминг. Мы пошли в агентство втроем с Могилевским, поскольку и мне предложили вместе с Ильей следующие два года — как раз до Олимпиады в Нагано — готовиться к олимпийскому старту в Америке. Они обещали, что снимут для нас рядом с катком, который сами же и выберут, апартаменты, то есть квартиру, дадут время на льду, мы будем только работать, ничего нам не должно мешать. Правда, никто мне контракт подписать не дал: ни они, ни Кулик. За всю свою жизнь я никаких персональных контрактов со спортсменами так ни разу и не подписала. Мы вернулись домой, в Москву, чтобы объясниться с Кудрявцевым. Сперва Илья сказал о своем решении Виктору Николаевичу, потом я поговорила с Витей. И Кудрявцев, и Кулик числились в областном «Спартаке». Мы собирались вместе у руководства «Спартака», решили все вопросы достойно, без всяких скандалов. Те обещали нам помощь, говорили, что мы всегда сможем кататься у Виктора Николаевича, если у нас не будет своего льда. Теперь можно было приступать к новым программам. Мы еще никогда с Ильей не начинали сезон вместе, а это совсем другая работа.

Но вначале меня с Куликом пригласили в Спорткомитет, где собралось для разговора довольно много народу. Президент федерации Валентин Николаевич Писеев в присутствии Илюши меня предупреждал, чтобы я поостереглась брать одиночника, потому что я никогда с ними не работала, что он вообще не понимает, чем Кулик думает, выбирая такого тренера. Довольно «педагогично» с такого напутствия начинать работу с мальчишкой — а для меня он и был мальчишкой. В конце концов мне заявили, что Спорткомитет возражает против перехода ко мне Кулика, но они с трудом могут согласиться, если только Виктор Николаевич не откажется нам помогать, ибо я сама не справлюсь. Мне-то по наивности казалось, что Комитету по физкультуре и спорту я всей своей карьерой не давала поводов сомневаться в моих способностях, первые золотые медали мои ученики привезли им лет двадцать назад, но они, оказывается, все еще продолжали сомневаться. Головомойка продолжалась часа два. Суть претензий выражалась в том, что я поступаю неправильно, Кулика ожидает провал, и, наконец, я должна сама понимать, кого беру и в чьи сани сажусь. Что касается меня, то я, напротив, ощущала уверенность в себе и подъем. В такие моменты я многое могу.