Джейнсвилл. Как выживал маленький городок после закрытия завода General Motors - Эми Гольдштейн Страница 8

Несмотря на то, что сегодня утром экономика и автопром пошатнулись, Обама был бодр и весел: он только что одержал первые победы на предварительных выборах в семи штатах, а затем в Висконсине, и пытался сохранить эту динамику.

«Процветание не всегда давалось легко, – сказал он. – Но пройдя через трудные и хорошие времена, большие испытания и большие перемены, обещание Джейнсвилла – обещание Америки – что наше благосостояние может и должно стать той волной, которая поднимет каждую лодку; мы переживаем взлеты или падения как одна нация; наша экономика наиболее сильна, когда растет средний класс и возможности становятся как можно шире».

Затем Обама замедлил темп. Он изложил повестку дня, «претворить в жизнь нашу мечту и восстановить благосостояние». Марв поверил в слова кандидата: «Я верю, если наше правительство призвано поддержать и помочь, вам нужно пройти модернизацию и осуществить этот переход, чтобы завод стоял здесь еще сто лет».

Губернатор, профсоюзные лидеры, руководители GM и сотни рабочих вокруг них хлопали, аплодисменты нарастали до тех пор, пока не заглушили обнадеживающие слова сенатора. И, аплодируя, губернатор и проф-союзные лидеры, а также руководители и рабочие, в том числе Марв с его четырьмя десятилетиями работы на заводе и приближающейся пенсией, вставали со своих мест.

Утром, когда объявили о закрытии, Марв проснулся от звонка друга, который решил убедиться, что он уже слышал. Повесив трубку, Марв сразу позвонил сыну Мэтту и дочери Дженис, работникам GM. Марв не хотел, чтобы дети узнали об этом от кого-то другого. В конце концов, именно он сказал, когда дети подросли, что сборочный завод – лучшее место для стабильной работы с хорошей зарплатой. И хотя сейчас ситуация была, несомненно, страшной, Марв сразу позвонил своим детям, чтобы сообщить свою точку зрения. Лишь потому, что компания заявляет о закрытии в Джейнсвилле, нет оснований думать, что завод не получит новый продукт. Он полагал, даже если на какое-то время завод закроется, то откроется вновь. Так было всегда.

Теперь, в павильоне Парка Шилберг, Марву хочется верить, что все будет хорошо. Поэтому он не произносит вслух мысль, которая не дает покоя: у Мэтт и Дженис, вероятно, не будет возможности проработать на заводе достаточно долго, чтобы уйти на пенсию.

В конце смены сын Марва Вопата, Мэтт, идет к своему шкафчику, открывает его и достает дополнительный рюкзак, который он, как осторожный и организованный человек, привез на этот день. С момента объявления о закрытии завода прошло два месяца и пять дней. Для некоторых счастливое число – 8/8/08. Женихи и невесты по всему миру вступают в брак, это будет их годовщина. В Пекине открывается олимпиада. Но для Мэтта у даты сюрреалистичный характер, какой угодно, только не счастливый. Это последний день на сборочном заводе, и, когда он выйдет на парковку через несколько минут, шкафчик должен быть пустым.

В тридцать семь лет Мэтт вспоминает, как взрослел с чувством, что из него растят работника автоиндустрии. Он смотрел, как отец отправляется на завод. Когда Мэтт был маленьким, Марв работал на сборочной линии. Он был подростком, когда отец начал двадцатипятилетнюю карьеру в качестве представителя Службы помощи сотрудникам. На протяжении большей части жизни Мэтта к отцу обращались приятели-алкоголики и люди с различными личными проблемами. Мэтт вырос, считая, что GM – лучшее место, чтобы получать хорошую зарплату, хорошие льготы, стабильную трудовую жизнь и где – если нужно – его всегда выслушают и поддержат. В 1986 году, будучи учеником старших классов, Мэтт расстроился, когда на заводе произошел всплеск найма, а ему было только шестнадцать лет – на два года меньше, чтобы попасть на работу. Когда ему исполнилось восемнадцать, завод не нанимал сотрудников. Поэтому, он попробовал получить двухлетнее общее образование в U-Rock, отделении Висконсинского университета округа Рок. Не найдя ничего, что действительно хотел бы изучать, через год Мэтт ушел, чтобы стать менеджером в Fast Forward, на роллердроме, который открыл в Мэдисоне начальник с работы, на которую он ходил в средней школе. Четыре года спустя компания GM все еще не нанимала сотрудников, он устроился на работу в Lear Seating, на фабрику в Джейнсвилле, которая производила сидения для завода.

Даже когда в GM были вакансии, получить работу можно было только по знакомству, важны были связи. Кандидатам нужно было направление, и каждому сотруднику GM выдавалось одно направление, которое можно было вручить родственнику или другу. Мэтт получил направление от отца, хотя сестра тоже хотела получить направление, а затем на заводе была проведена лотерея по найму, и 17 мая 1995 года Мэтт, наконец, начал работать там, где должен был, как всегда казалось.

При росте шесть футов, Мэтт всего на дюйм ниже отца. Однако, тогда, как Марв крепкий и буйный, Мэтт стройный и сдержанный. Он ответственный человек. Он женился на Дарси, через четыре месяца после того, как стал работником GM, усыновил ее маленькую дочь, Бриттани. У них родилось еще две дочери, Брук и Бриа. Жизнь была комфортной и наполненной, и Мэтту нравилось, что заработная плата General Motors делала его хорошим добытчиком.

Даты приема на работу на заводе всегда были важны. Каждый держит их в памяти. По истечении тридцати лет, которые сотрудник проработал на заводе, он имеет право на пенсию. Этим летом они приобрели дополнительное решающее значение, определяя, какая половина рабочих потеряет работу, когда рабочих одной из смен уволят, еще до закрытия всего завода. Годовщина приема Мэтта – 17 мая 1995 года – поставила его как раз на грани. Если бы его наняли несколькими днями ранее, он сохранил бы работу. Естественно, нанятый несколькими днями позже, он оказался бы уже без работы. Нахождение на грани позволило Мэтту отработать две дополнительные недели, получая по $28 долларов в час, и за этот незначительный факт он благодарен.

Но Мэтт – человек привычки, а две недели прошли вверх дном. Он всегда работал во второй смене, но вторую смену только что сократили. Поэтому, в течение этих драгоценных недель на грани он вставал до рассвета, чтобы приступить к выполнению задания – контролю качества крутящего момента ста критичных компонентов внедорожника – в первую смену, единственную оставшуюся.

Так как дополнительные недели Мэтт работал в первую смену, рабочий день заканчивался ранним вечером, и Мэтт в последний раз открывает свой шкафчик. Он осторожно кладет в дополнительный рюкзак настольную игру «Загадочные убийства» и старые копии журнала Gun Dog, которые давным-давно читал в перерывах. Мэтт нажимает на табельные часы в последний раз и – спустя тринадцать лет, три месяца и двадцать два дня – уходит знакомым путем с завода в неизвестность, в лучах закатного солнца, славным деньком с 27 градусами тепла.

Теперь он человек привычки без каких-либо гарантий в будущем. Но Мэтт послушал Марва, с его мудростью и сорокалетним опытом. Несмотря на то, что папа в безопасности, на пенсии после шумной вечеринки, состоявшейся в парке несколько недель назад, Мэтт считает его слова обнадеживающими, успокаивающими. Мэтт не игрок. Тем не менее, он готов поспорить, что это всего лишь вопрос времени, когда сборочный завод снова начнет работать в полную силу.