Русский Шерлок Холмс. История русской полиции - Александр Бушков Страница 8

Но самые, пожалуй, масштабные реформы полицейского дела в России произошли при Александре II. Начали с сельской полиции: ее уездный глава, капитан-исправник, переименовывался в «просто» исправника. И отныне не избирался уездными дворянами, а назначался властями. Точно так же и должность станового пристава перестала быть выборной. Чуть позже ввели новую полицейскую должность – урядника, занимавшего промежуточное положение меж становым приставом и сотскими с десятскими. Плюсом здесь было то, что урядник занимался чисто полицейскими обязанностями: предупреждением и пресечением преступлений, дознаниями по мелким уголовным делам, в то время как на других чинов уездной полиции было возложено немало «посторонних» функций – управленческих, хозяйственных, санитарных и прочих (вспомним специфику тогдашнего МВД).

Самое интересное, что против введения должности урядника весьма даже горласто выступили тогдашняя «прогрессивная общественность» и «либеральная печать». Борьба с преступностью на селе их как-то не особенно и волновала, зато подвернулся удобный случай еще раз покричать о «произволе царизма» и «злоупотреблениях властью». Скромная фигура сельского урядника под пером иных либералов вырастала в некоего жуткого монстра. Так и писали: «Контингент урядников на две трети будет состоять из отбросов общества и в умственном, и в моральном отношениях». Поясню: урядников тоже набирали в основном из отслуживших свое солдат и унтер-офицеров – они-то и были для господ либералов «отбросами общества»… Отчего-то так уж издавна повелось, что наши либералы любят некий идеальный, вымышленный ими, не существующий в реальности народ, а к реальным его представителям относятся плохо и удостаивают не самых лучших эпитетов – что мы наблюдаем и по сегодняшний день…

Мало того! Те же либералы и прогрессисты наперебой протестовали против какой бы то ни было системы обучения урядников (вопреки собственным крикам о необходимости «просвещения народа»). Мотивы? Получив образование, урядники будут «считать себя выше крестьян, будут еще больше злоупотреблять своим положением и если раньше удовлетворялись тем, что брали с крестьян на штоф, то теперь будут брать на ведро водки» (цитаты из либеральных журналов тех лет). При этом никаких рецептов, никаких методов решения проблемы интеллигенция (за прошедшие сто пятьдесят лет не изменившаяся нисколечко) не предлагала вовсе: главное было – погромче прокричать что-нибудь «против управительственное».

Какая-то небольшая доля правды в этом была: отставные солдаты и унтера и в самом деле не были образцом культуры и грамотности, а в законах разбирались плохо. «Гимназиев не кончали», одним словом. Это прекрасно понимали и в МВД, но там занимались не пустопорожней болтовней, а делом.

Уже на следующий год в МВД была подготовлена так называемая «Справочная книжка полицейского урядника» – по сути, самый настоящий учебник. Там были примеры законного решения разнообразных ситуаций, с которыми урядник мог столкнуться по службе, образцы различных документов, рекомендации, как следует добиваться «исполнения закона или полицейского распоряжения твердо и настоятельно, но отнюдь не грубым или обидным образом». Специальный отдел учебника был посвящен примерам образцовых действий конкретных урядников в общении с населением, предотвращении преступлений. Эта «книжка» вручалась каждому уряднику при поступлении на службу, и он должен был ее изучить, как «Отче наш», – «экзамены» принимал становой пристав.

Еще через год в Перми открылась первая в России школа обучения полицейских урядников (следом в других губерниях стали открываться все новые и новые). Учили там три месяца, и учили всерьез: три раза в неделю слушатели изучали законоведение, всевозможные уставы, руководства по производству дознаний и организации расследования преступлений. Поскольку урядникам приходилось составлять не только протоколы, но и множество других бумаг, много внимания уделялось русскому языку: диктанты, изложения, упражнения в составлении всевозможных рапортов по начальству и других официальных бумаг. Занятия проводили старшие полицейские офицеры, служащие губернских учреждений, преподаватели местных учебных заведений, представители прокуратуры и суда. Еще три дня в неделю отводилось на практические занятия: «курсантов» отправляли в уездные полицейские учреждения, губернаторскую канцелярию, губернский суд, чтобы на практике ознакомились с деятельностью государственных учреждений, и не только тех, что имели отношение к полиции и юстиции.

Еще раньше появился институт судебных следователей, которым передали проводившееся ранее полицией предварительное следствие. Полиция теперь могла вести только первичное дознание «посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах». Да и эти действия полицейские могли производить только в том случае, «когда до прибытия судебного следователя следы преступления могли изгладиться». Потом все материалы дознания полиция передавала судебному следователю и выполняла его поручения по тому или иному делу, если была такая надобность.

Структура полиции в городах осталась прежней, кроме двух столиц – Санкт-Петербурга и Москвы. Петербург вместо прежних 53 частей был разделен на 38 участков с приставом во главе (при нем – два помощника, прикомандированный офицер и письмоводитель). Участок (обычно с населением в три-четыре тысячи человек) делился теперь на околотки, возглавлявшиеся не существовавшим прежде полицейским чином – околоточным надзирателем.

Вот об этой категории полицейских следует поговорить подробнее. По сути, околоточный был небольшим, но начальством. На время службы в полиции ему даже присваивался 14-й класс Табели о рангах, приравнивавший его к армейскому прапорщику. А это в те времена значило чертовски много.

Не только сегодняшний читатель, но и огромное большинство родившихся при советской власти (за исключением разве что историков и любителей исторической литературы) крайне смутно себе представляли, если представляли вообще, что это было за магическое слово для Российской империи – чин! Петровская «Табель о рангах» (тогда это слово считалось женского рода) разложила все по полочкам с компьютерной точностью. Чины делились на 14 классов и были четырех видов: гражданские, военные, гвардейские и придворные, причем всякий чин какого-то одного вида имел соответствие в трех других. (Позже к ним добавились еще и горные, точно так же «привязанные» к прочим видам.) С давних времен в России существовала поговорка: «Мужчина» состоит из «мужа» и «чина». Очень точно, знаете ли, отражала положение дел.

Чтобы занять хоть чуточку значимое место в каком бы то ни было государственном учреждении, нужно было иметь чин. Чтобы получить какую-то конкретную должность или пост, необходимо было иметь чин. Представим, вы – незаменимый специалист в каком-то деле и будете прямо-таки незаменимы для какого-то министерства, рудника, учреждения. Но вот беда, у вас нет соответствующего должности чина… Вас не берут. Не полагается. На ваше место усаживается какой-нибудь тупица, совершеннейшая бездарь, но у него-то как раз должный чин имеется…

Конечно, высшее образование давало право при поступлении на государственную службу как бы автоматически получить определенный чин, но не всякое и не для каждого учреждения это правило действовало. И если вы, так сказать, недотянули – пиши пропало…