История Петра I - Александр Пушкин Страница 8

Указы 1696

Судные дела всем служивым отсрочить до их возвращения (кроме татейных и разбойных).

Всем сибирским городам, уездам и селам и деревням учинить описание и чертеж.

Издано пожарное учреждение, как кому поступать.

Повелено брать пошлины с приезжих в Москву крестьян, принадлежащих московским соборам (NB).

Торопецким купцам дана сумма (?) ефимков etc.

Отказано сибирскому митрополиту, просившему вместо жалования Ницынскую слободу.

Запрещено купцам брать по комиссии у воевод и чиновников соболей и прочую рухлядь (монополия казны).

Повелено Сибирскому приказу узнать от купцов и их приказчиков, сколько они при воеводах князей Гагариных заплатили пошлин и десятины и какие воеводские товары привезены были ими в Китай и сколько.

Указано сибирские таможенные дела ведать не воеводам, а выборным из купечества головам и высылать их для счетов в Москву.

Указано путь в Сибирь и из Сибири через Верхотурье, а тут учреждена крепкая таможня.

Дан указ никого в Сибири без ведома Сибирского приказа смертью не казнить и никому не делать обид и приметок.

Издан наказ илимскому воеводе.

Таковой же и нерчинскому в 31 статью.

Установил порядок с пошлинных сборов (красная юфть полагалась 1 пуд по 4 рубли).

Прочие указы относятся к торговле.

1697

Окольничий Алексей Соковнин, стольник Федор Пушкин и стрелецкий полковник Цыклер сговорились убить государя на пожаре 22 января 1697. (Берхман – 2 марта. См. Туманский. Ч. V).

Иные писатели утверждают, что жена Ф. Пушкина (дочь Цыклера) донесла на мужа своего государю, но по делу видно, что доносителями были два стрельца: пятисоцкий Ларион Елизаров и пятидесятник Григорий Силин.

В Истории Меншикова сказано, что некоторые из оппозиционных вельмож приближились к нему, стараясь и его привлечь на свою сторону: что таким образом узнал он о заговоре и донес о том государю (невероятно).

Петр приказал гвардии капитану Лопухину в назначенный час быть с командою в такой-то дом (к Соковнину?), а сам, не дождавшись, приехал туда же с одним денщиком. (Здесь произошел славный случай: пора? – нет не пора! и две пощечины, одна заговорщику, другая вошедшему Лопухину.) Заговорщики захвачены были в Преображенск и казнены четвертованием 5 марта.

Петр во время суда занемог горячкою; многочисленные друзья и родственники преступников хотели воспользоваться положением государя для испрошения им помилования (девять человек). Но Петр был непреклонен; слабым, умирающим голосом отказал он просьбе и сказал: надеюсь более угодить богу правосудием, нежели потворством.

При сем случае Голиков рассказывает анекдот о царском лекаре Тирмонде, в запальчивости убившем слугу своего и прощенном у государя с условием тем, чтоб он утешил и обеспечил жену и детей убитого.

* * *

Петр поручил правление государства боярам князю Ромодановскому и Тихону Никитичу Стрешневу, придав к ним в помощники бояр Льва Кириловича Нарышкина, князя Голицына (?) и князя Прозоровского. Князю Ромодановскому дан титул кесаря и величества, и Петр относился к нему как подданный к государю. Преображенский и Семеновский полки с несколькими другими (?) отданы под начальство боярина Шеина и Гордона. Учредив таким образом правление, Петр отправился путешествовать.

Назначено было Петром посольство в Европу. Главной особою был генерал-адмирал Франц Яковлевич Лефорт, тайный советник Федор Алексеевич Головин и статский секретарь (думный дьяк) Прокофий Богданович Возницын. При них четыре секретаря; 40 господских детей знатных родов (в том числе и Меншиков) и 70 выборных солдат гвардии с их офицерами, всего 270 человек. Петр скрылся между дворянами посольства. Посольство отправилось из Москвы 9 марта 1697.

Путь лежал через Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции. Королю дано было предварительное известие о путешествии (через шведского резидента Книпер-Крона) государя с требованием безопасного проезда, без церемоний, подобаемых его сану.

Шведский двор принял слова сии в буквальном смысле, и когда посольство вступило в шведские владения, то оное принято было простым дворянином, присланным генерал-губернатором рижским Дальбергом. По дороге не было ни малейшего наряду, так что посольство принуждено было все нужное доставать с трудом и за большие деньги. Шведский же дворянин имел за посольством присмотр и содержал его как бы под честным караулом (следовательно, был военный отряд?). На замечание недовольных послов он отвечал, что поступает по приказанию начальства.

По приезде в Ригу губернатор не встретил посольства, не отвел квартир – и оно принуждено было нанять негодные дома в предместии; были около их расставлены караулы, умножены дозоры, учреждены разъезды. Послы от себя отправили к губернатору жалобы и просили, чтоб с ними поступали по древнему обычаю, но губернатор, под видом болезни извиняясь, что не посетил послов, принял посланного в постеле, а для покупок позволил в крепость входить только шести человекам вдруг, и то под присмотром военных людей, и с тем, чтобы они к валам и к укреплениям близко не подходили. Послы вторично требовали объяснения столь неприличным и грубым подозрениям о знатнейших особах государства. На сие губернатор отвечал прямо, что подозрения его имеют многие основательные причины, ибо получено уведомление, что под видом посольства скрывается тайное намерение. За сим обидные поступки губернатора усилились. Русских останавливали у мостов, осматривали, приставили к каждому по два человека с ружьями. Более двух часов не дозволялось им оставаться в городе. Однажды Петр поехал осматривать голландские корабли, с намерением нанять один из них для переезда, а как дорога шла около контрэскарпа, то расставленные на валу часовые закричали ему, чтоб он мимо крепости не ездил, и хотели в него стрелять. Им отвечали, чтоб они показали другую дорогу; другой не было, и государя наконец пропустили. Губернатор жаловался, говоря, что люди русские, идучи мимо крепости, снимали с нее чертеж, и грозился, что в подобном случае впредь прикажет по них стрелять. В это время известили Петра, что губернатор намерен его задержать и что уже заказано никого из русских за реку не перевозить. Петр, оставя посольство, нанял за 60 червонцев два малые бота и тайно выехал в опасное время оттепели в Курляндию и в Митаве дождался своего посольства, которое и было с великою честию принято.

Феофан пишет, что когда из Курляндии послан был курьер Суровцев, то был он три дня задержан губернатором, который, расспросив его, обобрал, обругал и едва отпустил.

Посольство из Курляндии намеревалось отправиться морем в Голландию; но либавские жители представляли об опасности плавания по причине французских каперов. Но Петр не утерпел и с шестью особами, сев на корабль, уехал тайно в Кенигсберг, где имел свидание с бранденбургским курфирстом Фридериком I (incognito).

Послы не знали, куда девался государь; наконец известились, что он в Кенигсберге, и отправились туда же. Их приняли с пушечной пальбою, дана им аудиенция. Послы одеты были в русское платье с бриллиантовым гербом на шапках; послы от имени Петра благодарили курфирста за присланных инженеров, уверяли его в высокопочитании и искренней приязни царя. Курфирст слушал, стоя без шляпы, и спросил их о здравии государя (стоявшего от него в нескольких шагах). Послы отвечали, что оставили его в Москве в добром здоровии. Потом послы вручили царскую грамоту, поднесли дары и торжественно были отпущены.