Главная профессия — разведка - Всеволод Радченко Страница 8

Вот ещё один небольшой эпизод. Он произошёл непосредственно со мной. В отеле, где разместилась наша делегация, в известном «Метрополе», был ресторан «Людовик XIV». Это ресторан высшей категории. В связи с тем, что отель был полностью закрыт для посторонних, а члены нашей делегации в ресторан такого класса за свой счёт не ходили, он был постоянно пустым в обеденное и тем более в вечернее время. Однажды, уже не помню при каких обстоятельствах, я явился к себе в номер в восемь часов вечера, не поужинав, и хотя есть особенно не хотелось, решил, что нужно всё-таки что-то перекусить. Суточные мы получали вполне приличные, и я решил не искать другого места и взять что-нибудь лёгкое прямо в отельном ресторане. Когда я явился, довольно большой зал был пуст, и я оказался в полном одиночестве. Уселся. Разглядывая меню, обратил внимание на строчку десерта — «клубника со сливками». Решив, что, возможно, такого лёгкого ужина мне будет достаточно, тем более цена была вполне приемлемая — 5 франков, заказал этот десерт. Вскоре принесли мой заказ, но не совсем в том виде, в котором я ожидал его увидеть: на стол была поставлена большая ваза, полная прекрасной клубники, кувшинчик, вполне приличный, со сливками и сахарная пудра. Сознаюсь, что я первый раз в жизни сидел в таком ресторане, но был достаточно воспитан, чтобы понимать, что клубнику нужно взять двумя ложечками и положить себе в тарелку, залить сливками и другой ложечкой есть. Я так и сделал. Клубника была великолепная. Я захотел ещё и повторил всю операцию. Здесь я подумал, что, вероятно, официант может подсчитать потом, сколько примерно порций я съел, и решил не экономить. Когда я положил в тарелку клубнику в четвертый раз, опустошив примерно половину вазы, обратил внимание, что вдоль дальней стены зала выстроились, видимо, все скучавшие официанты (их было человек 6), и они с интересом издали наблюдали за мной. Помню, что меня это не смутило. Наконец, на пятой порции я решил, что получил удовольствие и нужно «солидно» закончить, и попросил счёт.

Каково же было моё удивление, когда в счёте стояли всё те же 5 франков. В нашем специальном учебном заведении нам читали небольшой курс протокола, но никто мне не объяснил, что в хорошем ресторане всегда, если ты заказываешь на десерт фрукты, приносят, например, целую вазу с фруктами, но нужно взять один, в крайнем случае, два плода… Но об этом я узнал позднее. Мой рассказ об ужине в «Людовике XIV» у моих старших товарищей вызвал искренний смех.

Конференция затягивалась. Но тут 17 июня 1954 года получило вотум недоверия французское правительство Ланьеля-Бидо. Это и означало фактический провал политики Франции в Индокитае, т. е. политики «с позиции силы». Полномочия получило правительство во главе с левым радикалом Мендес-Франсом. Мендес-Франс, который одновременно стал и министром иностранных дел, 10 июля возглавил практически новую делегацию Франции в Женеве. Уже 20 июля в Женеве было подписано соглашение о прекращении военных действий во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже, и после напряжённой «торговли» установлена временная демаркационная линия, проходящая немного южнее 17 параллели. Она же в дальнейшем и стала границей Южного и Северного Вьетнама. Отмечу, что одновременно американцы сколачивали военный блок в Юго-Восточной Азии и добивались согласия Англии и Франции на участие в этом блоке. Женевское совещание и его итоги явились серьезным поражением не только французской внешней политики, но и, в первую очередь, агрессивной политики США. Именно в этой связи американцы заняли в итоге особую позицию в Женеве и заявили, что они лишь принимают к сведению женевские соглашения, а президент США Эйзенхауэр вслед за окончанием женевского совещания объявил, что США не были участниками этих решений «и не связаны ими». Можно сказать, что эта позиция американцев и стала отправной точкой дальнейшей агрессивной политики США в Индокитае, а позднее и печально известной войны США во Вьетнаме.

Наша работа на конференции в Женеве проходила и закончилась достаточно успешно. Молотов, а соответственно и руководство нашего ведомства, высоко оценили работу разведки. Для меня же лично те несколько месяцев, которые я работал в группе Короткова, были большим везением. Это была хорошая школа работы в области политической информации, школа работы в напряжённой оперативной обстановке и, что очень важно, знакомство и работа бок о бок с опытными разведчиками и отличными людьми, которые составляли небольшой коллектив разведки в Женеве во главе с воистину матёрым и талантливым разведчиком — доброй памяти Александром Михайловичем Коротковым.

Весной 1955 года активизировались переговоры как по официальной, так и по неофициальной линии по вопросу организации первой встречи в верхах. В середине мая на переговорах министров иностранных дел СССР, США, Англии и Франции была достигнута договорённость о желательности осуществления саммита, а в начале июня согласовано место встречи в верхах и дата его проведения. Местом встречи была выбрана Женева, а начало встречи было назначено на 18 июля. В повестку дня предполагалось включить следующие вопросы: германский вопрос (западники собирались требовать воссоединения Германии, фактически поглощения ГДР Западной Германией), проблемы европейской безопасности, вопросы разоружения, контакты между Западом и Востоком.

Такая повестка дня и была утверждена в Женеве на второй день после открытия совещания. Делегацию США возглавил президент США генерал Эйзенхауэр, за его спиной постоянно была одиозная фигура Государственного секретаря Дж. Ф. Даллеса. Французская делегация прибыла во главе с премьер-министром Франции Эдгаром Фором, англичан возглавил Антони Иден. С нашей стороны возглавляли делегацию двое: формально — премьер-министр Булганин, а фактически — генеральный секретарь ЦК КПСС Хрущев. Для возможной встречи на личном уровне с Эйзенхауэром на несколько дней в Женеву приезжал маршал Жуков, они были знакомы с Эйзенхауэром со времён, когда оба были главнокомандующими своих армий при завершении разгрома немцев в Германии, и в целом, всю Вторую мировую войну. «Братья по оружию», как тогда писала пресса.

Этой встрече Москва придавала очень большое значение. По всем линиям к ней тщательно готовились, группу разведки в Женеве вновь было поручено возглавить генералу А. Короткову, а он, в свою очередь, включил в эту группу в основном тех же товарищей, которые работали на Женевской конференции 1954 года. Таким образом, в группу был включён и я.

Большое значение также придавалось вопросам охраны глав нашей делегации, и в Женеву выехала целая группа из управления охраны во главе с начальником управления генералом Захаровым.

Министр Государственной безопасности, в то время Иван Серов, решил лично, за несколько дней до приезда делегации, слетать на рекогносцировку в Женеву. С ним на его личном самолёте должен был лететь и Коротков. Обстоятельства сложились так, что наш агент, с которым мне было поручено работать на этот раз в Женеве, приезжал туда также на несколько дней раньше. По решению Короткова, согласованному с Серовым, я тоже летел в Женеву на этом самолёте.

Лететь должны были на Ил-14 с центрального аэродрома, который расположен около метро «Аэропорт», прямо из Москвы. По разрешению Короткова меня, так же как и его самого, провожала жена, и мне запомнился момент нашего отлёта.