Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции "Цитадель". 1943 - Петр Букейханов Страница 8

3) установить степень боевого мастерства каждой из сражавшихся сторон на основе данных о геометрии операций, а также скорректированных сведений о наличии и потерях личного состава и боевой техники;

4) рассмотреть ход событий, исходя из личностного аспекта, показав широкий круг участников боевых действий с обеих сторон, чтобы акцентировать внимание на роли личности бойца и командира в решении тех или иных оперативных и тактических задач.

Вместе с тем в предмет исследования не входило изучение вопросов развития боевых средств, а также организации и тактики вооруженных сил противоборствующих сторон, поэтому они отражаются по мере необходимости, в связи с анализом тех или иных боевых действий.

Наряду с этим автор также не ставил перед собой задачу дать моральную или юридическую оценку гитлеровскому или сталинскому политическому режиму, поскольку разделяет мнение, что оба режима одинаково преступны, а их идеология по существу антигуманна и ограничивает основные возможности для реализации естественных и неотъемлемых прав и свобод человека. Вместе с тем такое убеждение отнюдь не препятствует выявлению и сопоставлению отдельных сторон военной деятельности Гитлера и Сталина, которые оба являлись главнокомандующими своими войсками на советско-германском (Восточном) фронте и в этом качестве оказали существенное, вероятно, даже определяющее влияние на ход и исход очередного вооруженного противоборства русских и немцев.

Преступный характер политического режима также не препятствует объективному анализу боевой работы особых военных формирований, имеющих политическую окраску, таких как части, соединения и объединения войск СС. Эсэсовцы решали те же типовые оперативные и тактические задачи, что и вся германская армия на Востоке, отличаясь только качеством решения этих задач.

Структура исследования построена по хронологическому принципу.

Основные источники, использованные при подготовке данной работы, можно разделить на следующие группы:

1. Специальная научная, учебная и справочная военная литература – являлась обязательной для формирования поля исследования в связи с необходимостью соблюдения выработанного в данной области социальной деятельности базового методологического подхода к интерпретации фактов, применения сложившейся системы понятий и определенной специальной терминологии.

2. Исторические и военно-исторические исследования – послужили в основном источником фактографической информации, поскольку обширные задачи, поставленные при подготовке настоящей работы, ограничили время на поиск информации. Идеи и выводы, привлекающие внимание в таких исследованиях, могут казаться интересными, однако они не свободны от влияния авторской позиции, а строгого формально-логического или математического доказательства исследуемых вопросов практически никогда не предлагается. В результате анализ одних и тех же фактов, изложенных в исследовании, но проведенный с другой точки зрения или на основе другого методического подхода, может привести к противоположным выводам.

3. Мемуарная литература – широко использовалась в качестве материала для сравнительного анализа с целью повышения достоверности имеющейся информации путем сопоставления дублирующих источников. Вообще, жанр мемуарной литературы подразумевает свободу авторской трактовки фактов и событий и широкое использование не подтвержденных или недостаточно подтвержденных субъективных оценочных выводов и суждений. Однако все это следует отнести в большей степени к мемуарам немецких офицеров, за исключением отдельных работ, например исследования, подготовленного генерал-фельдмаршалом Эрихом Манштейном. Напротив, среди воспоминаний советских военачальников некоторые из них скорее представляют военно-исторические исследования аналитического характера, преследующие целью строгое доказывание определенной военно-исторической концепции. К таким исследованиям следует причислить мемуары маршалов СССР Ивана Баграмяна, Александра Василевского, Георгия Жукова, Ивана Конева, Кирилла Москаленко, Константина Рокоссовского, Василия Чуйкова, а также труд генерала Сергея Штеменко. Однако другая значительная часть мемуаров советского генералитета выполнена в виде сборников патриотических рассказов, авторы которых достаточно вольно обращаются с цифрами и фактами, относящимися к описываемым событиям. Поэтому, учитывая, что мемуары все-таки являются первоисточниками информации, они были использованы не только для сопоставления сведений, чтобы повысить их достоверность и более или менее точно восстановить реальную картину происшедшего, но также для отражения субъективной позиции тех или иных руководителей по интересующим исследователя вопросам.

Новизна данной работы состоит в том, что в ней впервые сделана попытка на основе сопоставления сведений из различных источников, а также и расчетным путем определить потери советской и германской сторон в каждой из крупных операций в ходе Курской битвы – операции вермахта «Цитадель», Орловской и Белгородско-Харьковской наступательных операций Красной армии.

Кроме этого, автором разработан критерий, предназначенный для сравнительной ретроспективной оценки боевого мастерства противоборствовавших сторон при наступательных операциях против заранее подготовленной обороны на протяженном фронте. Соответственно, по данным о материальных и людских потерях и некоторым другим параметрам, которые отражают объективные пространственные (геометрия операции) и временные (сроки решения боевых задач) характеристики проведения указанных выше операций, в работе установлена сравнительная результативность боевых действий советских и германских войск в наступлении и обороне в ходе Курской битвы.

В порядке общих замечаний и уточнений, предваряющих исследование, необходимо отметить следующее. По мнению генерала Гюнтера Блюментрита [3], который в 1942–1944 годах был начальником штаба германской группы армий «Д» (нем. Heeresgruppe D), опыт штабной работы во время войны показал, что обсуждения, предшествующие принятию решения, не отражаются в оперативных приказах, а люди, подписывающие приказ, часто думают совсем не то, что излагают на бумаге. Поэтому документы не являются надежным руководством для историка, и было бы неправильно считать документы, обнаруженные в архивах, достоверным свидетельством мыслей и убеждений того или иного военачальника.

В связи с этим автор во многом придерживается феноменологического подхода к изучению исторического процесса, при котором большое внимание уделяется анализу так называемых субъективных, личностно-психологических факторов – тех или иных индивидуальных свойств и качеств людей – участников исследуемых событий, оказавших влияние на принятие и реализацию значимых решений.

Как частное замечание, согласно русской народной мудрости, генеральский чин – это не должность и не звание – это счастье. В Союзе Советских Социалистических Республик (впрочем, аналогично Московскому царству, Российской империи, всем их правопреемникам и многим другим государствам) присвоение генеральского звания означало вхождение в узкую элитарную касту со своими особыми кастовыми нормами и правилами поведения, включающими и особую систему отношений между людьми «генеральской породы». Так, советский генерал Николай Попель в своих мемуарах отмечает [4], что командир 3-го механизированного корпуса 1-й танковой армии генерал-лейтенант Семен Моисеевич Кривошеин при личном общении просто не замечал начальника разведывательного отдела штаба армии Алексея Михайловича Соболева и не считал нужным пригласить его за свой стол, потому что тот был всего лишь в звании полковника.