Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева Страница 8

Тусклые жёлтые фонари освещали вечерние ленинградские улицы, снег мерцал и переливался, мягко хрустя под ногами. Молодые люди неспешно шли по безлюдным улицам и молчали, пока, наконец, Сайда не спросила:

– А вы действительно археолог?

– Ну да, правда, пока ещё не настоящий, – улыбнулся Далгат.

– Это как?

– Я пока учусь в аспирантуре, так что до настоящего археолога мне далеко!

– Но вы бывали в экспедициях?

– Да, был несколько раз на практике. Но в длительных ещё нет!

– Было интересно?

– Ещё бы! Знаете, какое это удивительное ощущение, когда ты находишься в одном мире, а видишь и соприкасаешься с другим, давным – давно ушедшим…

– А какая область вам больше всего интересна?

– С самого начала вообще-то меня увлекала Древняя Греция, но потом, послушав лекции Боголюбова, Абаева, Дьяконова, я очень заинтересовался Востоком, в частности Месопотамией, Вавилонией…

– Вавилония? Кажется, это что-то связанное с Навуходоносором? Честно говоря, я такой профан в истории Древнего мира!

Далгат улыбнулся:

– Ну, если вы произнесли без запинки имя Навуходоносора, то вы уже не профан!

– Большое спасибо, ваши слова меня окрылили! Я ошибаюсь, или это тот самый Навуходоносор, которому человечество обязано одним из чудес света?

– И снова браво! Навуходоносор был женат на Амитиде, для которой он соорудил на вавилонских террасах, прямо за своим дворцом, знаменитые висячие сады, чтобы Амитида не слишком скучала по своей родине.

– Представляю, как это было здорово! – восхищенно произнесла девушка.

– Вообще-то, основателем халдейской династии был Набопаласар, а уже при Навуходоносоре Вавилония достигла своего экономического и культурного расцвета. Александр Македонский, кстати, планировал сделать Вавилон столицей своей империи, да только не успел…

– Как интересно! – воскликнула Сайда. – В самом деле, археология – очень интересная наука!

– Это правда! Вы знаете, у нас такие блестящие учёные работают, и даже есть дагестанец.

– Правда? И кто же он?

– Дандамаев Мухаммад Абдулкадырович. Учёный от Бога и на удивление прост и доступен! Я с ним посоветовался, и он предложил мне сразу несколько направлений на выбор!

– Удивительно, где только нет наших дагестанцев! И, как я заметила, все состоялись в своих областях. Правда, это очень приятно?

– Ещё бы! – сказал Далгат, которому вдруг захотелось, чтобы девушка и его отнесла к состоявшимся дагестанцам.

– А вы когда-нибудь видели Аллу Джалилову? – спросила Сайда.

– Аллу Джалилову? Имя знакомое, но припомнить что-то не могу!

– Ну как же, это ведь известная балерина! И тоже, представьте себе, дагестанка! Она была солисткой Большого театра, исполняла ведущие партии в «Лебедином озере», «Русалке», «Князе Игоре»…

– Да, теперь вспомнил, – сказал Далгат. – Мама о ней рассказывала. Она всегда интересовалась балетом и всех известных балерин знала по имени. Точно не помню, но, по-моему, она говорила, что видела её на сцене.

– Необычайно интересная женщина! Сейчас она уже не танцует, но мне повезло, я застала её в двух постановках – «Баядерке» и «Раймонде»! Я тогда ещё девочкой была, и помню, как дядя Джемал повёл нас с Дженнет на спектакли, когда Большой приезжал к нам на гастроли.

– Увы, в Буйнакск, где прошло моё детство, Большой театр на гастроли не приезжал! – улыбаясь, сказал Далгат.

– Ой, простите мою бестактность! Я не хотела вас обидеть!

– А вы меня и не обидели ничуть! Наоборот, я вам благодарен!

– Между прочим, я когда-то мечтала стать балериной, как Алла Джалилова! Какое-то время даже ходила в балетную школу, пока не поняла, что это не моё!

– А что ваше? – спросил Далгат.

– Медицина. Сейчас я заканчиваю мед и собираюсь стать кардиохирургом!

– Ого! Хирургом, да ещё и кардио! Не страшно?

– Что вы, наоборот, интересно! Но нужно много учиться.

– Я думаю почему-то, что у вас всё получится!

– Спасибо, и я на это очень надеюсь. Ну, вот мы и пришли!

Они остановились у большого дома, явно принадлежавшего к эпохе монументальных сталинских построек.

– Извините, что не приглашаю, уже поздно!

– Спасибо, как-нибудь в другой раз.

Далгат помедлил и, повинуясь внезапному порыву, сказал:

– А давайте сходим с вами на какой-нибудь спектакль, а? Как вы на это смотрите?

Предложение девушку смутило, но она тут же ответила просто и без всякого кокетства:

– Буду рада! Записывайте телефон!

Свое раннее детство Сайда помнила смутно. В памяти остались лишь постоянные переезды с места на место, частые смены квартир, города, менявшие периодически свои названия от Нальчика и Владикавказа до Алупки и Тбилиси, и, наконец, Ленинград – как последняя пристань.

Переезды были связаны с работой отца, военного врача, несшего свою службу то тут, то там и повсюду возившего с собой семью – жену и двух дочерей-погодок.

Умалат Вагабович родом был из Амузги, древнего дагестанского аула, прославившегося своими искусными оружейниками. По разным причинам он не стал продолжать родовое ремесло, а подался в военную медицину, где и состоялся как хороший специалист.

Его жена Саният происходила из Далгатов и, унаследовав от своего рода творческую составляющую его духовности, нашла себя в музыке, давая уроки по классу фортепиано в музыкальных школах тех городов, куда судьба забрасывала её вместе с мужем.

Обе их дочери обладали ярко выраженными музыкальными способностями, однако ни одна ими не воспользовалась. Как-то сразу и нешумно одна обратила своё внимание на медицину, а – вторая на историю.

Медицина Сайду так увлекла, что практически не оставляла места для влюблённости, и личная жизнь её состояла в основном из посещения ленинградских театров и нечастых визитов к родственникам.

В один из таких визитов, познакомившись с оказавшимся там Далгатом, девушка с удивлением поймала себя на том, что не прочь была бы снова его увидеть. И потому, когда он спустя три дня позвонил, ей даже в голову не пришло, что можно было бы и поломаться для виду. Вместо этого она приняла его приглашение на спектакль в БДТ.

Они стали встречаться, и каждая встреча была для обоих важной и значительной, оба чувствовали нечто такое, что позволяло им думать друг о друге как о второй половинке, нежданно обозначившейся в природе и счастливо ими найденной.

Всё сходилось: и родство душ, и мироощущение, и жизненные принципы, и идеалы, и кровь, наконец. Жизнь обоих обрела новые краски и абсолютную душевную гармонию. Союзу их ничто не мешало, однако они не торопили события. Каждая встреча давала возможность лучше узнать друг друга.