Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни Страница 8

После смерти Малколма семья продолжала жить в Уэст-Меоне, хотя она ненадолго переезжала в Олд-Барн – в Чиддинг-фолде – в начале итонской карьеры Бёрджесса. Каникулы он, как правило, проводил в Гэмпшире. Отклонение случилось лишь в апреле 1929 года, когда Бёрджесс, его брат и их мать отплыли из Саутгемптона через Танжер, сопровождая родственника, сахарозаводчика по имени Джон Беннетт Криспин Бёрджесс в Индонезию. Вернулись они спустя три недели, сделав остановку в Коломбо [54].

Не вполне ясно, когда именно Бёрджесс осознал свои гомосексуальные склонности и каким был его сексуальный опыт в Итоне. Позднее он рассказал русским, что стал гомосексуалистом в Итоне, где это было обычным явлением и даже воспитатели нередко совращали мальчиков. В более позднем сценарии фильма «Влияние», написанном Горонви Рисом, его бьют за сексуальные домогательства к мальчику. Гомосексуальность, определенно, не была редкостью. О ней пишут в мемуарах многие старые итонцы. И представляется маловероятным, чтобы весьма привлекательный Бёрджесс остался незамеченным. Позднее он рассказал другу, что отпрыск аристократической семьи пивоваров Гиннесс был по уши влюблен в него. На двери маленькой комнаты младшего мальчика в доме Доббса была повешена табличка: «Гиннесс хорош для тебя» [55].

Иллюстрация Бёрджесса в «Миксд Грил», 4 июня 1930 г.

Однако рассказы современников предполагают, что если Бёрджесс и был гомосексуалистом, то в высшей степени осмотрительным. Дик Беддингтон, один из ближайших друзей Бёрджесса в Итоне, не заметил никаких признаков и лишь чувствовал, что это человек скрытный, тщательно хранивший в тайне отдельные аспекты своей личной жизни. Майкл Берри говорил Эндрю Бойлу, что считает Бёрджесса гомосексуалистом [56], а Эван Джеймс предполагал, что, возможно, он испробовал этот опыт, «но, если бы он занимался этим регулярно, я бы, наверное, услышал» [57].

Лорд Коули, относившийся к тому же дому, говорил: «Бёрджесс всегда казался вежливым малым, и я никогда не слышал ничего о его гомосексуальности» [58]. Лорд Гастингс утверждал, что, «возможно, он был гомосексуалистом, но довольно много мальчиков имели мягкие гомосексуальные контакты (которые никогда не были оральными, к примеру) и впоследствии выросли совершенно нормальными людьми» [59].

Воспоминания современников о Бёрджессе очень разные. Многие говорят о его непопулярности, чувстве неполноценности, одиночестве. А другие вспоминают его добросердечность и теплоту. Диаметрально противоположные взгляды на Бёрджесса были характерной чертой всей его двойной жизни. Лорд Гастингс писал: «Трудно анализировать характер мальчика, если ты не принадлежишь к тому же дому, но мне представляется, что Гаю не хватало уверенности в себе. Он пытался понравиться всем, а это редко приводит к популярности» [60]. Майкл Легг считал его «легким человеком, совершенно лишенным застенчивости, и сильной личностью» [61]. А Дэвид Филиппс, другой его сверстник, думал, что в Бёрджессе есть «немного от одиночки, немного от бунтаря. Его считали левым и «белой вороной» в части социальных и политических взглядов» [62].

Уильяму Сеймуру, соседу семейства Бёрджесс в Уэст-Меоне, мальчик нравился. Он запомнился ему как яркий человек, остро интересующийся политикой [63]. Другой соученик, Мак Джонсон, просто утверждал, что Бёрджесс был «добрым и дружелюбным к маленьким мальчикам» [64].

Эвелин тяжело пережила смерть мужа и в течение четырех лет жила в уединении, но в конце 1928 года она встретила отставного офицера Джона Бассета, и в июле следующего года они поженились в церкви Святого Мартина «что в полях» на Трафальгарской площади. Гай и Найджел узнали о предстоящем бракосочетании не от матери, а от воспитателя [65].

Новый муж Эвелин, Джон Бассет, был на семь лет ее старше. Он вышел в отставку в звании подполковника в 1920-х годах. Пара разделяла увлечение скачками, которое, если говорить о Джоне, включало игру на тотализаторе. На вопрос, чем занимается его новый отчим, Гай Бёрджесс, как правило, серьезно отвечал: «Боюсь, он профессиональный игрок». На самом деле Бассет был не просто игроком. Он сделал хорошую военную карьеру. В составе Королевского Беркширского полка служил в Восточной Африке, в Судане, где управлял провинцией Абиссиния, а во время бурской войны работал вместе с Лоуренсом Аравийским. За участие в Первой мировой войне он получил орден Почетного легиона, орден Британской империи и орден «За заслуги», что, безусловно, затмевает орден Нила 4-го класса, полученный Малколмом.

Бёрджесс вернулся в Итон в сентябре 1929 года – это был его последний год обучения – он стал одним из шести мальчиков, выбранных для произнесения речей 5 октября. Он предпочел отрывок из «Истории мистера Полли» Г. Уэллса, на что в издании «Итон колледж кроникл» появился следующий отзыв: «Он хорошо обозначил кульминацию, но плохая дикция не позволяла хорошо его слышать» [66].

Бёрджесс всегда много читал, но теперь его чтение стало в высшей степени политизированным. Можно отметить произведения Артура Моррисона «Дыра в стене» и «Хроники гнусных улиц», а также Александра Патерсона «За мостом», где показаны условия жизни в лондонском Ист-Энде. На формирование политических взглядов Бёрджесса повлияло стремление его учителя истории – Роберта Берли – к социальной справедливости. Визит представителя профсоюза докеров школу и его рассказ о неравенстве между богатыми и бедными укрепил растущий интерес юноши к радикальной политике [67].