Бытие. Философский роман - Олег Лементов Страница 8

Адам огляделся. Он и не заметил, как они вышли из сада и подошли к небольшому одноэтажному дому.

* * *

Ночь, сменившая жаркий летний день, не принесла с собой долгожданной прохлады. Ни шелест листвы, ни щебет птиц – ничто не доносилось сквозь открытое настежь окно. Природа затаилась в ожидании приближавшейся стихии.

Первые крупные капли дождя упали на раскаленную за долгий день землю. Легкий порыв ветра нарушил тишину, пытаясь прорваться сквозь тонкие шторы. Звезды, и без того немногочисленные, исчезли, а небо озарила короткая вспышка. Мгновение – и раскат грома разорвал тишину. Адам проснулся. В комнате стало прохладно, и вместе с прохладой она буквально наполнилась сладковатым запахом цветов, росших на клумбе под окном. Звук падавших капель с каждой секундой нарастал, сливаясь в громкий гул.

Осторожно, чтобы не нарушить сон любимой, Адам поднялся с постели. Настроившись на душу дома, он приказал оградить комнату от шума, который мог разбудить Шакти. Затем накрыл ее обнаженное тело легким покрывалом и, стараясь не шуметь, прошел в другую комнату. Ему до сих пор не верилось, что это произошло. С виду гордая и неприступная, Шакти оказалась на самом деле очень одинока и замкнута. Она, как и Адам, не искала близких отношений, мечтая найти свою любовь лишь в далеких уголках Вселенной. До их встречи они оба свято верили в то, что главное в жизни начинается лишь с момента переселения, а вся жизнь в их собственном мире – это не более чем репетиция. Взаимные чувства стали полной неожиданностью для обоих.

Адам подошел к столу, наполнил бокал из стоявшего на нем графина и сел в глубокое кресло. Молодое, немного терпкое вино покрыло прозрачные стенки мельчайшими пузырьками. Через открытое окно ночные звуки текли в комнату, насквозь пронизывая тело и наполняя его спокойным счастьем.

И он действительно был счастлив. И не где-нибудь в далеком и неведомом мире, а здесь, в своем доме. Первое время для них не существовало ни прошлого, ни будущего – они просто жили, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным вместе. Затем был выбор. Миссия Шакти неумолимо приближалась, и ей предстояло покинуть мир богов. Мечты, друзья, долгие годы работы лежали на одной чаше весов, а на другой был он, еще вчера ничего для нее не значивший. Наблюдая за ней в лаборатории, Адам боялся, что она выберет разлуку. Сдержанная, сосредоточенная, холодная, расчетливая, она полностью отдавала себя общему делу. В этом они были похожи, и он, ставя себя на ее место, прекрасно понимал, какое сложное решение предстоит принять Шакти.

Но наступал вечер, и они возвращались в ее дом, ставший за короткое время родным и для него. И там, наедине с любимым, Шакти преображалась.

Нежная и любящая, она полностью отдавала себя ему. Они как бы растворялись друг в друге, становясь одним целым. В такие минуты Адам даже представить себе не мог ту силу, которая способна их разлучить.

Сейчас, сидя в удобном кресле и вспоминая те дни, он знал, что выбор, казавшийся для него таким сложным, Шакти сделала без малейших колебаний. Она обрела свое счастье здесь, рядом с ним, и ей не нужно было иного – там, в далеких мирах.

О своем решении она сообщила в Совет, и тот принял ее выбор как должное. Они вместе покинут родную планету, и ничто и никогда не разлучит их. Теперь Шакти ждет ребенка. У них будет девочка. С каждой минутой Адам чувствовал, как крепнет душа ребенка, как неосознанно радуется он жизни, еще не видя ее, но всецело доверяясь ощущениям матери. Так как здоровье дочери зависело от окружавшего мира, они были вынуждены оставить исследования и покинуть спутник.

Его старый, милый дом. Присутствие любимой снова наполнило его жизнью. Но главное: Адам перестал думать о нем как о родительском. Теперь это был его, а вернее, их с Шакти дом.

Это была одна из странных, но все равно невероятно прекрасных комнат в доме Оларуна. Вьющиеся растения, обвивая деревья и сплетаясь между собой в некое подобие стен, выставляли напоказ огромные красно-оранжево-желтые цветы и создавали неповторимый орнамент.

В комнате их было четверо. Яхве, заложив руки за спину, с высоко поднятой головой мерным шагом уже в который раз обходил комнату. Его парадный костюм пилота, еще, казалось, недавно восхищавший Адама, зловеще переливался в лучах угасавшего дня. Шакти, сидевшая рядом с глазами полными слез, с силой сжимала руку Адама. Вся ее душа буквально разрывалась от горя, моля у мужа защиты в эти тягостные минуты. Во взгляде Оларуна не было осуждения. За долгие годы он смирился с потерями или, по крайней мере, научился выглядеть спокойно. В комнате царила тишина. Все попытки начать разговор оканчивались ничем. Шел последний день перед началом миссии.

Всю свою жизнь они шли к нему. Силы, знания, опыт были посвящены тому, чтобы приблизить его. Но несмотря на это, они не верили, вернее не хотели верить, что он наступил. С рождением Кали, их с Шакти взгляды на жизнь сильно изменились. Цель, которую они надеялись достичь среди далеких звезд, с лихвой воплотилась в маленькой непоседе, так внешне похожей на свою мать. Милая непосредственность, чувство постоянного счастья, даже капризы и требования доказательств любви и внимания наполнили жизнь Адама новым смыслом.

В последнее время они были вынуждены оставлять дочь под присмотром Оларуна, ведь подготовка к миссии требовала все больше времени. Там, на спутнике, все в том же диковинном саду, слушая постоянные разговоры Шакти о дочери, Адам с тревогой думал о предстоящем расставании.

Он понимал: перед его любимой опять, как много лет назад, стоит выбор. Но как можно выбрать между теми, кого любишь, – между мужем и ребенком? Адам надеялся, что переселение не начнется до того момента, пока Кали не отправится на учебу. Вспоминая себя и своих родителей, он утешал себя тем, что Шакти, возможно, тогда будет немного легче. В общем-то все так и должно было произойти, поэтому сообщение Яхве явилось для них полной неожиданностью.

Измерение L-поля, по которому пилоты прокладывали курс, показывало, что выбранный для них мир начал удаляться. Кроме того, сигнал стал прерывистым, а это был очень плохой знак. Даже без пояснений друга они понимали, что это могло означать. Вселенские коридоры, по-видимому, пришли в движение, и теперь вместо одной резонансной «стены» им предстояло преодолеть две. Но это было еще полбеды. Какое-то время пространство между «стенами» будет заполнять эфир – равновесная энергия, в которой все проявления уравновешены и слабо выражены. Она равномерно растечется, как спокойная широкая река. Сколько продлится это спокойствие? Ответа на этот вопрос не существовало. С эфиром в чистом виде не приходилось сталкиваться еще никому. Теоретически это была отправная точка создания и преобразования миров и вселенских коридоров, но как ведет себя эфир в действительности и насколько он стабилен, никто достоверно не знал.

Максимальные проявления одиночных факторов вселенской силы, образующих «стены» коридора, случайные флуктуации собственно эфира, даже возмущения, вызванные полетом межзвездного ковчега, – все эти обстоятельства могли привести к необратимым цепным реакциям.