Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице - Лиана Полухина Страница 8

А зрители осаждали кассы кинотеатров, по нескольку раз смотрели «Анну на шее» – с Ларионовой, Жаровым, Вертинским… Но в первую очередь постановщику принадлежит заслуга в том, что картина была зрелищной.

О том, как фильм принял кинозритель, рассказывает Николай Яковлевич Ларин, которому довелось побывать на его премьере:

«Это был 1954 год. Мне позвонила Тамара Федоровна Макарова, с которой мы были очень дружны, и спросила, смогу ли я пойти на следующий день в Дом кино: там должна состояться премьера фильма „Анна на шее“, главную роль в котором играет ее ученица Алла Ларионова. Тамара Федоровна к ней очень нежно относилась и сожалела, что они с Герасимовым прийти не могут, так как должны присутствовать на каком-то важном заседании.

Я, конечно, с радостью согласился, попутно получив задание подробно рассказать им, как прошла премьера. Пригласительный билет был на два лица, и я взял с собой своего приятеля.

Дом кино тогда располагался в здании, где позже была гостиница „Советская“, на Ленинградском проспекте. Столпотворение начиналось еще при подходе к нему. Мы с трудом протискивались сквозь толпу.

Зал был набит битком. Я заметил много знакомых лиц – киноактеров, режиссеров. Были, конечно, и просто зрители, такие как я, которым посчастливилось достать билеты.

„Анну на шее“ от первого до последнего кадра мы, да и все, смотрели, не отрываясь от экрана. Я был просто потрясен тем, как это было снято, игрой актеров, музыкой… Сегодня актерский ансамбль, занятый в фильме, назвали бы звездным (в те времена такого понятия – „звезда“ – у нас не было). Но больше всех мне понравилась та самая ученица Макаровой и Герасимова – Алла Ларионова. И не только внешностью. По моему мнению, она сыграла там две роли: бедную девушку и светскую львицу. И обе – блестяще.

По окончании фильма началось его обсуждение. Длилось оно несколько часов.

Всем без исключения зрителям, высказавшим свое мнение, фильм понравился без оговорок. Исполнительницу же главной роли Аллу Ларионову они назвали настоящим открытием постановщика И. Анненского и поздравляли его с этим открытием.

Точка же зрения профессионалов, главным образом не актеров, а кинокритиков, была совершенно другой. В фильме, говорили они, мало что есть от Чехова, в главной героине – тоже. К тому же исполнительница роли Ани слишком молода…

Обстановка в зале была накалена. Рассуждения критиков мне казались слишком умозрительными. По наивности я думал, что верх должны одержать кинозрители, всей душой принявшие „Анну на шее“ и высоко ее оценившие.

Но нет – победили критики. Мало того – в результате этой их победы фильм был положен на полку и пролежал там с год.

Но об этом я узнал позже, а тогда…

Мы с другом хотели поздравить Ларионову с выходом картины, с успехом. Но к ней было не пробиться. Мы решили дождаться, когда она поедет домой, последовать за ней и улучить момент, чтобы познакомиться и сказать ей все, что мы хотели.

Она была не одна, а с подругой. Они доехали на метро до „Бауманской“, пошли по Спартаковской улице и собрались было войти в арку дома 21, когда я решился окликнуть ее: „Алла!“.

Она обернулась и остановилась. Мы извинились, представились и сказали, что были на премьере. Что фильм замечательный. Что сыграла она прекрасно. И поздравили ее.

Ларионова поблагодарила нас и спросила, почему мы там, в Доме кино, к ней не подошли. Мы объяснили, что, помимо прочего, хотели с ней поговорить, а это было невозможно.

За разговором время пролетело незаметно, и на метро мы, конечно, опоздали.

– Как же вы будете добираться домой? – спросила Ларионова.

– На такси.

– Ребята, только честно: деньги у вас есть?

Это было начало нашего знакомства.

С молодости я большой поклонник кинематографа, почитатель таланта многих киноактеров и киноактрис, с некоторыми из них дружил всю жизнь, но перед Аллой Ларионовой, ее красотой, одаренностью, человеческими качествами я преклонялся больше, чем перед другими, и любил ее больше, чем других».

…«Анну на шее» по выходе на экраны страны посмотрели около 32 миллионов человек. То ли кинозрители и впрямь не были согласны с профессиональными критиками, то ли не читали их статей вовсе, то ли критика эта, как нередко бывает, возымела обратное действие, сыграв роль рекламы, но факт остается фактом: фильм стал в 1954 году лидером проката.

А ведь могло случиться, что картина так и осталась бы на полке: в те годы критика, особенно в центральной прессе, имела постановляющий характер – искусство, как и печать, было партийным. Навешивался ярлык, к примеру, как могло быть в данном случае: искажение классики, стремление к зрелищному эффекту в ущерб глубине раскрытия идеи чеховского рассказа и т. п. – и никакого иного мнения, никаких дискуссий и возражений! Больше того, создателей фильма могли подвергнуть остракизму на какое-то время.

Ничего этого, к счастью, не произошло. А в отечественном кинематографе взошло новое имя – Алла Ларионова, русская актриса, которая сделала бы честь кинематографу любой страны мира.

Алла Ларионова говорила, что ей по душе больше черно-белое, нежели цветное кино. Немало людей разделяют ее точку зрения. Между прочим, черно-белая кинопленка дольше сохраняется (если в этом плане в последние годы не придумали что-нибудь новое, чтобы продлить жизнь цветным фильмам).

Но я в данном случае совсем о другом: под черно-белым кино подразумеваю темную и светлую его стороны, которые познали на своем опыте (не хочется употреблять слово «шкура», хотя оно точнее) все без исключения киноактеры.

Не миновала чаша сия и Аллу Ларионову.

«Садко» и «Анна на шее» знаменовали светлую полосу. С этими фильмами она исколесила вдоль и поперек Южную Америку. Как-то в Бразилии перед просмотром фильма она сидела с Сергеем Бондарчуком в кинозале. К ним подошла по тем временам очень необычно одетая – в брюках! – черноволосая женщина. Она спустилась с верхних рядов амфитеатра, просто перешагивая через ряды… Направляясь в их сторону, несколько раз заговаривала со знакомыми, темпераментно жестикулировала, громко смеялась…

«Мы, советские артисты, – говорила в интервью газете „Совершенно секретно“ Ларионова, – так вести себя не смели.

Николай Рыбников и Сергей Бондарчук со своими женами.

1960-е гг.

– Я знаю, вы русские, – сказала женщина. – Мне интересны ваши фильмы. А это твой жених? – И она показала на Сергея.

Потом мы узнали, что это была сама Анна Маньяни, кинематографическая королева Рима.

В Аргентине я была с показами „Садко“. На прощальном банкете к нашему столику подошла невысокая светловолосая женщина. За несколько шагов она остановилась и в пояс, по-русски поклонилась.