По ступеням «Божьего трона» - Григорий Грум-Гржимайло Страница 8

В отличие от Пржевальского, дослужившегося до звания генерал-майора, Певцова, Роборовского, Козлова, которые также были военными и путешествовали с конвоем солдат, Григорий Потанин ездил в свои экспедиции в гражданской одежде, вместе с женой. Человек мягкого характера, он умел расположить к себе жителей тех мест, в которых ему довелось побывать, и вызвать их доверие и уважение. Это помогало Григорию Николаевичу получать ценнейшие сведения о жизни и быте самых разных азиатских народов. С 1876 по 1899 г. Г. Н. Потанин совершил пять больших экспедиций: в горы Тарбагатай, в Монголию, Туву, Северный Китай, Тибет, на Большой Хинган. Вместе с М. В. Певцовым он открыл Котловину Больших Озер – тектоническую впадину общей площадью свыше 100 тыс. квадратных километров, находящуюся на территории юга нынешней Республики Тыва и западной части Монголии.

Помимо перечисленных выше путешественников, свой вклад в исследование Центральной Азии внесли известный геолог, палеонтолог и писатель-фантаст Владимир Афанасьевич Обручев; военный востоковед, разведчик и путешественник, генерал-майор Бронислав Людвигович Громбчевский; английские исследователи Маннинг, Муркрофт (последнему, по некоторым данным, среди прочего удалось прожить в Лхасе 12 лет), Г. и Р. Стрэчи; французские миссионеры Гюк и Габэ; немецкие путешественники братья Адольф, Герман и Роберт Шлагинтвейты; выдающийся геолог и географ, автор термина «Великий шелковый путь» Фердинанд фон Рихтгофен; знаменитый шведский путешественник Свен Гедин; венгерский граф Бела Сечени и др.

* * *

Мы не случайно подробно остановились на исследованиях Центральной Азии, проводившихся в XIX в. отечественными и зарубежными путешественниками. Это позволяет не только отдать заслуженную дань уважения всем названным и неназванным подвижникам, но и объяснить парадоксальную, на первый взгляд ситуацию: к концу XIX в. Центральная Азия уже перестала быть «терра инкогнита», но «белых пятен» в этом регионе оставалось великое множество. Об этом писал в предисловии к своей книге «Описание путешествия в Западный Китай» (она составила основу издания) и Г. Е. Грумм-Гржимайло: «На свою экспедицию мы смотрели глазами Н. М. Пржевальского, метко называвшего свои исследования в Центральной Азии „научными рекогносцировками”. До некоторой степени мы пополнили изыскания этого знаменитого путешественника; но как после него, так и после нас осталось еще много недоделанного в Центральной Азии».

Это и было главной задачей новой экспедиции, к которой Григорий Ефимович начал готовиться с января 1889 г., – «доделать недоделанное». Девятое по счету (с учетом еще студенческих поездок) путешествие должно было стать самым масштабным и продолжительным. И, естественно, требовало средств, которых, как всегда не хватало. После того как военные отказались финансировать изыскания в Центральной Азии (правда, затем «смилостивились» и выделили небольшую сумму), пришлось, как всегда, скрести по всем возможным «сусекам». Часть денег выделило РГО, часть – великий князь Николай Михайлович. Но этого было мало, и Грумм-Гржимайло снова обратился за помощью к графу Шереметеву. Его письмо – это одновременно и крик души, и четко продуманный план, с небольшой, но необходимой примесью лести:

«Многоуважаемый граф Сергей Дмитриевич! После смерти Пржевальского экспедиция его была, как вам известно, сильно урезана, маршрут изменен и сокращен. Протест Совета Географического общества не мог повлиять на Военное министерство, которое решительно объявило, что ему нет никакого дела до специально научного изучения Тибета и Кашгарии. Но Совет не оставил этого дела и, так как экспедиция Певцова будет преследовать исключительно военные цели, отведя научным второстепенное место, в принципе решил снарядить новую экспедицию в те же страны, которая связала бы старые маршруты Пржевальского с маршрутами Певцова и Потанина. Честь ведения этой экспедиции выпала на мою долю, и вы понимаете, граф, с какой радостью я принял это предложение. Вопрос остановился за средствами.

От себя Географическое общество могло решиться выдать из запасного капитала всего только 2000 рублей, но ему на помощь поспешил прийти его высочество великий князь Николай Михайлович, который передал Обществу 6000 рублей. С этими средствами, однако, еще очень трудно пробраться в Тибет и пройти маршрут в 18 000 верст (около двух лет). Мы хлопочем в Военном министерстве – через Обручева – мало шансов, однако, на помощь с этой стороны, и вот волей-неволей приходится прибегнуть к помощи тех, которые в пределах возможного никогда не отказывали в помощи и всегда были отзывчивы на каждое чисто русское национальное дело. Вы, многоуважаемый граф, стоите среди этих людей и к вам-то и хотел прежде всего обратиться президент Географического общества с просьбой о посильной поддержке экспедиции. Я, однако, предпочел лично написать к Вам об этом, для того, чтобы вы не подумали, что мы намерены эксплуатировать вашу чрезмерную доброту. Если раз вы решились пожертвовать крупную сумму, то это вовсе не значит, что вы в состоянии и еще раз выделить из доходов своих другую, хотя бы и меньшую сумму.

Я скажу откровенно, что мне очень тяжело писать настоящие строчки после того, как я, не желая вас утруждать новой просьбой, и для того, чтобы не показаться вам излишне назойливым, обращался к вашему брату, графу Александру Дмитриевичу, и получил от этого последнего решительный отказ…

Что же делать, однако! Впереди огромное дело, ради которого можно же и погнуть шею! Я так и делаю и, как видите, граф, снова прошу. Если мы сами будем сидеть сложа руки и ждать подачки – то, без сомнения, последняя не скоро придет!

Итак, многоуважаемый граф, помогите, не мне, Григорию Ефимовичу Грумм-Гржимайло, а тому делу, которое завещано нам великими покойниками.

Протягиваю вам руку именно потому, что имею в виду это дело и твердо уверен, что вы ее не отпихнете от себя. Я отдаю себя всецело делу, не откажите же в поддержке и вы…»

Что ж, таков удел путешественника и исследователя, не «обремененного» состоянием. О том, какими усилиями, прежде всего, моральными, это давалось, Григорий Ефимович писал в следующем письме С. Д. Шереметеву: «Вы, граф, и понятия себе составить не можете, сколько трудов, хлопот и огорчений стоит мне всякая моя экспедиция, а нынешняя в этом отношении превзошла все прочие.

Я не могу и приблизительно указать вам, сколько передних я осмотрел, сколько ухищрений ума пришлось употребить на то, чтобы добиться хоть каких-нибудь результатов… Расшаркиванья, просьбы, всевозможнейшие любезности лицам, которые этого никоим образом не заслуживают, наконец, лесть и тому подобное. Словом, все оружие просителя было пущено мною в ход; зато я и вижу теперь результаты».

К сожалению, в силу ряда причин на этот раз даже такой, казалось бы, надежный «источник», как граф Шереметев, иссяк (что абсолютно не испортило отношений между крестным отцом и крестником). К счастью же, немного раскошелились государственные учреждения – Министерство просвещения, Академия наук, Военное ведомство. А еще 500 рублей Григорий Ефимович присовокупил к бюджету экспедиции… продав собственные ковры, микроскоп, часть альбомов. В общем, чтобы отправиться в это путешествие, он был готов практически на всё…