Гвардия советского футбола - Олег Лыткин Страница 8

Третий тбилисский период Якушина был кратковременным — 1974–1975 годы. И на первый взгляд не слишком удачным. Но Михаил Иосифович успел провести смену поколений, подтянуть в команду молодых футболистов. Именно он заложил фундамент той команды, с которой Нодар Ахалкаци выиграет и чемпионат СССР в 1978-м, и Кубок кубков в 1981-м. Хорошую память оставил о себе Михаил Якушин и в Ташкенте. Дважды в карьере ему доводилось руководить местной командой «Пахтакор». В 1965 году он помог ташкентцам обосноваться в классе «А» и занять там видное место. В 1966 году клуб из города, разрушенного землетрясением, какое-то время лидировал в первенстве страны и шел без поражений. В Ташкенте Якушина боготворили и не хотели отпускать в сборную СССР. Но тренировать главную команду своей страны — высшая честь для тренера, считал Михаил Иосифович. Как же можно было отказаться?

Сборная СССР

Сборная СССР образца 1967–1968 годов была одной из сильнейших в истории отечественного футбола. Отборочный турнир к чемпионату Европы-1968, в котором нашими соперниками были сборные Греции, Австрии и Финляндии, советские футболисты выиграли с блеском — пять побед в шести встречах. Всего сборная провела в 1967 году 17 встреч. В двенадцати из них были одержаны победы, в трех зафиксированы ничьи, две проиграны. По результатам сезона футбольный еженедельник «Франс футбол» присудил нашей команде первое место в Европе. Игорь Численко стал лучшим бомбардиром на континенте среди игроков национальных сборных с десятью мячами.

«Подвел коротко итог своей работы и я. Смело можно было сказать, что мы имели тогда сильную сборную, не без недостатков, конечно, но вполне способную бороться за высшие места в любых турнирах. Во всех линиях команды были лидеры, в составе преобладали игроки хорошего и высокого класса, хотя проблема крайних защитников всё еще оставалась. Общий принцип игры — надежность в обороне и острота действий в атаке — подкреплялся девизом: „Брать соперника и качеством и количеством“. Одному — двум даже выдающимся форвардам, скажем, не переиграть пятерых соперников, поэтому на помощь партнерам незамедлительно должны приходить (как в атаке, так и в обороне) остальные игроки, создавая численный перевес или в крайнем случае равенство».

Непросто складывался четвертьфинал с очень сильными в ту пору венграми. Первый матч, проходивший в Будапеште, завершился победой хозяев 2:0. В ответной игре дома нужна была победа с преимуществом не менее чем в три мяча. «Задача из категории самых трудных: никогда ранее с таким преимуществом сборная СССР у этого соперника не выигрывала. А был соперник именит и титулован по „высшему разряду“ — двукратный олимпийский чемпион, дважды вице-чемпион мира.

Тот день — день повторного матча сборных СССР и Венгрии — остался в памяти у всех любителей футбола как одна из самых ярких страниц.

К перерыву удалось „отыграть“ (ведь зачет-то общий: по сумме двух матчей) один мяч. Надо было забивать еще два. Второй тайм советские спортсмены играли с таким вдохновением, с такой страстью и в таком буквально вихревом темпе, что славившиеся нападением венгры сначала „попятились“, а затем и вовсе ушли в глухую оборону.

Удача сопутствовала тем, кто искал ее у ворот соперников. Тбилисец Муртаз Хурцилава, капитан сборной, забил второй гол, а спустя 14 минут киевлянин Анатолий Бышовец после блестящей передачи москвича Геннадия Еврюжихина — третий.

До финального свистка оставалось еще немало, и… вперед бросились гости, понимая, что выручит их даже один забитый ими гол. Отменно владея техникой, они организовали длительную осаду ворот хозяев поля. Но защита наша — Альберт Шестернёв, Валерий Воронин и другие им под стать — в тот вечер была крепка. И хотя большие трудности выпали и на долю голкипера, распечатать свои ворота сборная СССР соперникам никак не давала. Пять минут до завершения матча. Четыре… Три..

Когда стрелке секундомера оставалось лишь дважды обежать циферблат, Юрий Пшеничников в отчаянном броске отбил мяч из самого уязвимого — верхнего — угла ворот. Отсчет времени шел уже на секунды.

Стадион — все сто тысяч, до отказа заполнившие трибуны, — почувствовал, что на большее у соперников не хватит ни сил, ни времени. И хотя финальный свисток еще не прозвучал, весь стадион встал в волной прокатившемся по овалу трибун порыве и в такт последним мгновениям великолепного матча горячо аплодировал всем действующим лицам — и побежденным (за красивую игру), и победителям — за огромную волю к победе, подкрепленную великолепным мастерством.

Когда судья поднял руки, подтверждая этим жестом момент окончания игры, аплодисменты переросли в овацию… Сборная СССР вышла в полуфинал первенства Европы».

Так писал об этой встрече выдающийся футбольный обозреватель и статистик Константин Сергеевич Есенин.

Финальная часть с участием четырех команд проходила в Италии. В первом полуфинале наша сборная играла с хозяевами турнира, во втором сошлись югославы и англичане.

120 минут тяжелейшего матча в Неаполе не принесли успеха ни одному из соперников. И итальянцы, и советские футболисты были достойны победы, но путевка в финал всего одна. Послематчевые пенальти в 1968 году еще не практиковались, и, согласно регламенту, пришлось выявлять победителя с помощью жребия.

«Эта церемония происходила следующим образом, — вспоминал Якушин. — В судейскую комнату были приглашены капитаны обеих команд — Шестернёв и Факкети, три арбитра матча и представитель Европейского союза футбольных ассоциаций (УЕФА) испанец Руйола. Я всеми правдами и неправдами тоже пробрался в это помещение. Иностранные участники жеребьевки недоуменно посматривали на меня, но так и не догадавшись, кто я такой, приступили к официальной процедуре. Вначале определяли, какой монетой бросать жребий — итальянской или французской. Выбрали французскую. Дальше события стали развиваться, как в трагикомедии. Руйола спрашивает у Шестернёва, какую сторону монеты выберет он. Я за это время успел внимательно осмотреть монету и заметил, что одна ее сторона, называемая „фигурой“, чуть выпуклая. Поскольку в детстве я увлекался игрой „орел или решка?“, то сообразил, что шансов на то, что монета упадет вверх выпуклой частью, значительно больше. Подсказываю Шестернёву: „Выбирай ‘фигуру’!“ Он стоит отрешенный. Я ему: „Фигуру!“ Сцена напоминает мне эпизод из кинофильма „Музыкальная история“, когда главный ее герой, которого играл Сергей Лемешев, вышел впервые на сцену и, напугавшись зрителей, забыл слова оперной арии. Ему партнеры, зрители из зала, из-за кулис подсказывают, а он находится в состоянии прострации и ничего не слышит. Похожее произошло и с Шестернёвым. Я ему вновь говорю: „Фигура!“ Он никак не реагирует. Руйоле надоело ждать, и он обратился к Факкети — выбирай, мол, ты. Итальянец сразу смекнул, в чем дело, и произнес: „Фигура!“ Руйола подбросил монету, она упала на пол, и раздался торжествующий крик Факкети: „Фигура!“ Итальянцы вышли в финал чемпионата Европы, а нам предстоял матч, увы, лишь за третье место с англичанами, которые проиграли в другом полуфинале югославам — 0:1.

Не знаю уж, какой в этот момент у меня пульс был, но, думаю, очень далекий от нормального. Отошел я в сторону, присел где пришлось и долго еще не мог прийти в себя. Выбери Шестернёв „фигуру“, и серебряные медали у нас в кармане, а там, глядишь, и на золотые замахнуться можно — с югославами в то время мы все-таки удачно играли.