Кавказская война. Семь историй - Амиран Урушанзе Страница 8

В этих сложных условиях казаки часто меняли свою речную «прописку» и в течение года могли побывать и терскими, и донскими, и волжскими. В 1586 году из Москвы для сопровождения крымского царевича был послан терский казачий атаман Борис Татаринов. Вскоре он присоединился к волжским казакам, а еще спустя непродолжительное время самовольно покинул цареву службу и стал в глазах государства «воровским» атаманом. Борис Татаринов и его товарищи жили на Волге разбойным промыслом несколько лет, но в 1588–1589 годах отряд беглого атамана был разбит ратными людьми царя Федора Ивановича.

В исторической литературе о казачестве Северного Кавказа можно встретить упоминания о гребенских казаках. Прозвище этих казаков объясняется просто: они селились на склонах — гребнях Терского хребта — отсюда и название. Иногда их появление на Тереке датируют ранее времен расселения здесь терских казаков, но, как показали недавние исследования, мнение это ошибочно. Доступные нам исторические документы XVI века не знают разделения казаков на гребенских и терских. В них говорится только о «вольных терских казаках», «казаках с Терка».

Пространство расселения вольных терских казаков было обширным. Они занимали весь бассейн Терека и Сунжи. Казаки селились в прибрежных районах, предгорьях и в степи. Известны названия и расположение казачьих городков. На левобережье Терека находились городки атамана Досая, атамана Парамонова, Верхний и Нижний Черленой, Наурский, Ищерский, Оскин, Шевелев. Правый берег Терека занимали казачьи городки Сарафанников, Шадрин, Степана Москаля, Овдакима Мещеряка, Медвежий. Были у терских казаков и «перелетные» городки, кочевавшие с правого берега на левый и обратно. Такие перемещения объяснялись трудностями и опасностями казачьей жизни. Терские казаки часто были вынуждены покидать свои жилища и отстраивать городки на новом месте. Причиной могли быть как стихийные бедствия — наводнения и пожары, так и набеги ногайцев и других не менее воинственных соседей.

Терское казачество пополняло свои ряды за счет других казачьих общин. Казаки с Дона, Волги, Яика и даже Днепра охотно приходили на Терек. Особенно прочными были связи с донцами. Путь с Дона на Терек занимал у казаков всего 10–14 дней. Донские казаки отправлялись на Северный Кавказ как отрядами, так и в одиночку.

В 1633 году с Дона на Терек пришел донской казак Ивашка Беспалый. Он тайно жил в Терском городе, вероятнее всего, скрываясь здесь от московских властей. Вскоре беглый казак прознал о прибытии в город богатого купца из Персии. Сговорившись с несколькими такими же отчаянными головами, он устроил засаду, в которую и угодила крупная добыча — большой торговый караван. В короткой схватке охрана каравана была перебита, купец разорен, а казаки вмиг сделались богачами. Далее удачливые грабители отправились в один из терских городков, где их принял атаман Ивашка Сарафанников. Здесь прошел дележ добытого добра, и пути подельников разошлись. Беспалый покинул казачью станицу в сопровождении неизвестного горца. Он собирался отправиться в Астрахань, но судьба распорядилась иначе. Более его никто никогда не видел. Возможно, он сам стал жертвой ограбления, а может, просто путал следы и вместо Астрахани ушел в Персию или куда-то еще, где его не настигла бы тяжелая рука государева правосудия.

Пополняли население Терека и беглые холопы, крестьяне, а также обнищавшие дворяне. Их гнала с насиженных мест цепь трагических событий российской истории «бунташного» XVII века: Великий голод (1601–1603), Смута (1598–1613), Соляной бунт (1648), Хлебный бунт (1650), Медный бунт (1662), восстание Степана Разина (1670–1671), церковный раскол (середина XVII века).

Российское государство не смогло положить конец казачьей вольнице на Тереке, казаки обжили бурную реку и любовно называли ее Горынычем. Не сумев избавиться от вольных людей, Москва начинает их «приручать». Терцам была предложена государева служба на заманчивых условиях. За сопровождение посольств и участие в военных экспедициях русских воевод казаки получали денежное и хлебное жалованье, а также оружие и важные припасы — порох и свинец. Все это присылалось из Москвы в Терский город, а отсюда уже распределялось среди казаков. Но главной выгодой службы царю было то, что казаки избавлялись от угрозы, исходившей от крепчавшего Российского государства. Теперь они были с могучими царями в дружбе, а не во вражде. Служилые казаки, охранявшие российские границы, поразительно напоминают акритов — военное сословие, занимавшееся ровно тем же, но на границах Византийской империи.

Несмотря на новый статус, терские казаки оставались во многом самостоятельными. На протяжении XVII века при задержках выплаты жалованья они обычно отказывались выполнять приказы царских воевод, а те не раз в отчаянии сообщали в Москву: «Терские атаманы и казаки вольные в провожатых с послы, не взяв твоего государева жалованья денежного и хлебного, и зелья, и свинцу, в поход не ходят». Казаки придерживались простого принципа: нет жалованья — нет службы.

Россия все увереннее чувствовала себя на Северном Кавказе, а терские казаки все теснее вовлекались в царскую политику. В 1651 году был построен Сунженский острог. Это укрепление в устье Сунжи имело стратегическое значение, поскольку позволяло контролировать все важные переправы в Терско-Сунженском бассейне. Острог окружали казачьи городки, прикрывая его со всех сторон.

Персидский шах Аббас II, хотя и любил проводить свое время за вином в веселой компании льстецов, сумел разглядеть в Сунженском остроге угрозу своему влиянию на Северном Кавказе. Осенью 1651 года на новое русское укрепление двинулись значительные персидские силы. В авангарде шел шамхал тарковский со своими людьми, который надеялся не только уничтожить Сунженский острог, но и идти дальше на Терской город и Астрахань.

Гарнизон Сунженского острога состоял из терских ратных людей, служилых горцев и казаков, возглавил которых кабардинский князь Муцал Черкасский. Численный перевес был на стороне шамхала. Его воины заняли казачьи городки-предместья и пошли на штурм острога. Осажденные встретили атакующих сильным огнем из пищалей и нескольких пушек. Потеряв много славных воинов, шамхал отошел от стен крепости. Повторные атаки также были отбиты. У шамхала не было мощной артиллерии и другой осадной техники, что позволяло князю Муцалу удерживать острог и надеяться на победу. Но шамхалу повезло. Его разведчики смогли отыскать водосток, через который в крепость поступала питьевая вода. Источник был немедленно перекрыт, и гарнизон оказался перед лицом мучительной смерти. Казаки в попытках добыть воду рыли колодцы в самой крепости, но все усилия были напрасны. Шамхал терпеливо ждал, когда защитники острога обессилят и он сможет беспрепятственно занять укрепление, снискав за свое усердие милость шаха.

Шли дни, а крепость все не сдавалась. Осада продолжалась уже больше двух недель. Положение осажденных было критическим. И вдруг в один из тревожных вечеров пошел сильный дождь, наполнивший крепостной ров водой до самых краев. Это сильно ободрило защитников Сунженского острога, их духоподъемные песни были хорошо слышны в лагере шамхалова воинства. Шамхал отступил от крепости и направил свои силы на беззащитные казачьи городки.

Персы и их союзники огненным смерчем прокатились по казачьим селениям на Тереке. Этот поход неприятеля известен в казачьей истории как «кызылбашское разорение». В сохранившихся документах, повествующих о тех трагических событиях, читаем: «казачьи де городки по Терку-реке многие вызжены ж». Казаки, упорно сражавшиеся в Сунженском остроге, вернулись не в родные дома, а на пепелище. Десять городков из числа подвергнувшихся разгрому восстановить так и не удалось, жизнь покинула их навсегда. Обездоленные казаки просили помощи у далекой Москвы.