Жизнь Марии Медичи - Элен Фисель Страница 8

– Я покорена и очень рада, что нашла короля Франции полным сил.

На что Генрих галантно ответил:

– Я тоже не обманулся в своих ожиданиях. Вы, мадам, весьма грациозны и красивы.

Понятно, что весь этот словесный спектакль был устроен для чужих ушей. На самом деле новобрачные сочли свой первый супружеский контакт неудачным, и у каждого из них была на то своя причина. Мария про себя называла Генриха «грязным невеждой», а король ее – едва ли не вслух – «дряблой толстухой» и «неопытной дурой».

* * *

Семнадцатого числа кардинал Пьетро Альдобрандини провел в церкви Сен-Жан официальную церемонию бракосочетания, теперь уже на французской земле, после которой состоялись шумные торжества. В этом месте следует пояснить, что Мария, хотя и стала королевой, но коронована не была, то есть вся полнота власти в государстве принадлежала Генриху и только ему.

Генрих оставался в Лионе еще некоторое время: ему предстояло подписать мирный договор с герцогом Савойским. Документ был подписан 17 января 1601 года, и на следующий день король выехал в Париж. Мария со своей многочисленной свитой последовала за ним.

Однако в Париже король надолго не задержался. Не прошло и пяти дней, как он, сославшись на неотложные государственные дела, галопом помчался в Верней, где его ждала очаровательная Генриетта де Бальзак д’Антраг. Получается, что неуклюжая флорентийка, пусть теперь и законная жена, очень быстро заставила Генриха вспомнить о стройной и остроумной любовнице. В самом деле, неужели мужчина после стольких трудов не может позволить себе хоть немного расслабиться?

Парижане собирались устроить королю и королеве торжественный прием, но Генрих приказал не делать этого, заявив, что средства из государственной казны лучше потратить на более необходимые дела. Поэтому все свелось лишь к стрельбе из пушек, когда Мария Медичи проезжала мимо Бастилии.

Первую ночь во французской столице Мария провела во дворце кардинала Гонди, и лишь потом получила возможность обосноваться в Лувре.

В те времена Лувр, построенный на месте замка XIII века, был совсем не таким, каким мы его привыкли видеть. Мария пережила своего рода потрясение, увидев это сооружение. Она-то рассчитывала, что будет жить во дворце, похожем на дворцы ее родной Флоренции, а ее взору открылись мрачные стены, грязные полы и грубая мебель, половину которой можно было смело отправить на свалку. А запахи!..

Но выбора у нее не оставалось, и весь остаток зимы флорентийка осматривала достопримечательности Парижа и его окрестностей. При этом она часто наведывалась в Фонтенбло, где вовсю велись строительные работы. Загородная резиденция французских королей была возведена при Франциске I, который правил с 1515 года, а Генрих II и Генрих IV продолжили благоустройство дворца. Чтобы найти с мужем хоть какие-то точки соприкосновения, Мария делала вид, что ее интересуют проводимые работы.

Именно он с помощью Леоноры направлял все действия Марии Медичи. […] Становится понятным, какую серьезную ошибку допустил король, покинув королеву в тот самый момент, когда требовалось проявить особую бдительность. Вместо того, чтобы отправить обратно в Италию всех этих шумных, болтливых и завистливых ветрогонов, которые явились во Францию единственно за тем, чтобы разжиться деньжатами от ее щедрот, и таким образом обрубить последнее, что связывало флорентийку с ее родиной, он оставил все как было39.

На свою беду, Генрих все меньше и меньше времени уделял супруге, и она, неуверенно чувствуя себя в чужом городе, попала под влияние двух людей, которые приехали в Париж вместе с ней. Речь идет о Леоноре Галигаи и Кончино Кончини…

Леонора40 была молочной сестрой Марии Медичи (ее мать была кормилицей принцессы). Почти ровесницы, они росли вместе. Честолюбивая Леонора сумела добиться расположения флорентийки. По словам одного из биографов, Галигаи была «худенькая, черноволосая, стройная, с правильными чертами лица девица»41. Современники свидетельствуют, что, искусная во многих вещах, она, как никто другой, умела развеять тоску Марии. Леонора обладала вкусом во всем, что касалось обустройства дома, нарядов и украшений, страсть к которым сделала ее великолепным экспертом.

Кончино Кончини42 исполнял при Марии Медичи обязанности шталмейстера, или «начальника конюшни». По рассказам знавших его людей, он был «тщеславен и хвастлив, ловок и смел, хитер и честолюбив, беден и жаден»43.

Во всех отношениях Леонора и Кончино были созданы друг для друга, и судьба распорядилась так, что их настигла любовь. Произошло это во время путешествия из Флоренции во Францию. Первой влюбилась Леонора и сделала все, чтобы добиться расположения молодого человека. Польщенный вниманием наперсницы королевы, конюший быстро просчитал преимущества, которые давала ему эта связь. Дальше – больше, и он по-настоящему увлекся. Но при этом он ни на минуту не забывал о том, какие перспективы открываются перед ним.

Очень скоро при посредничестве Леоноры он начал открыто манипулировать Марией Медичи. В таких условиях особенно понятна серьезность ошибки, совершенной Генрихом IV, который покинул жену как раз в тот момент, когда ему следовало быть особенно бдительным.

Вместо того, чтобы отослать обратно во Флоренцию всех этих болтливых и амбициозных «ветрогонов», прибывших во Францию с одной лишь целью – поискать удачи, вместо того, чтобы разрушить душевные узы флорентийки с родной страной, король, наоборот, укрепил их. В результате, когда Мария прибыла в Париж, итальянцы уже многого добились. Леонора стала камеристкой королевы, а во Франции этой должности удостаивались лишь дамы из самых знатных фамилий. Незаметно у предприимчивой парочки в руках оказалась вся свита Марии Медичи. Ставки были сделаны…

Когда Кончино Кончини впервые удостоился рукопожатия от короля, Мария Медичи довольно улыбнулась. Можно сказать, впервые за время своего пребывания во Франции. Обычно молчаливая, она вдруг заговорила, чем немало удивила собственного мужа. Беда в том, что заговорила она по-итальянски, и герцогиня де Немур взялась перевести ее слова, так как знала оба языка. Кроме того, она была осведомлена о взаимоотношениях действующих лиц и решила предостеречь Генриха:

– Это авантюристы с фальшивыми титулами. Будьте настороже!

Мария воспевала добродетели дамы Леоноры Галигаи и ее мужа, а хитрая герцогиня добавляла от своего имени:

– По большому счету, опасна только она, Ваше Величество, потому что она умна. Ее муж просто-напросто глупый павлин. Вам следует знать, сир, что ваша супруга находится под чужим влиянием.

Генриху IV и самому не понравилась Леонора. Но, слушая мадам де Немур, он рассуждал иначе: «Власть молочной сестры над моей женой или власть ее красавца мужа? А впрочем, не все ли равно…»