Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - Владимир Воронов Страница 8
Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - Владимир Воронов читать онлайн бесплатно
Глава 3. Открытое купе дипкурьеров
Ранним утром 5 февраля 1926 года в поезде № 5 «Москва-Рига» на перегоне между станциями Икшкиле и Саласпилс, что в 22–25 километрах от Риги, было совершенно вооруженное нападение на двух советских дипкурьеров. В перестрелке погиб старший курьер, латыш Теодор Нетте, получивший три пули в грудь и еще по одной в каждую руку. Его помощник, эстонец Иоганн Махмасталь, выжил, получив пулю в живот и две в правую руку. Дипкурьеры направлялись в Ригу, откуда, сдав часть груза, должны были направиться в Таллин, а уже из Таллина — в Берлин…
Братья-разбойники
Реальных описаний случившегося очень мало: показания выжившего дипкурьера, Махмасталя, которые цитировались в политиздатовском пропагандистском опусе «Долг и отвага», да еще рапорты политического управления латышской полиции, которые уже в современной Латвии изучили рижские историки Герман Гусев и Олег Пухляк. Итак, полицейские (а в Риге и советские дипломаты), вошедшие в поезд, обнаружили на полу купе скорченное тело Нетте, который был лишь в нижнем белье. Рядом второй курьер — окровавленный, никого не подпускавший к багажу с диппочтой, в левой руке сжимавший пистолет. Впрочем, патроны в нем, как оказалось, он уже все расстрелял. В купе проводников нашли и двух нападавших: оба сидели, прислонившись друг к другу, мертвые: у одного зафиксировали легкое ранение в щеку и второе — в висок, смертельное, другой имел тяжелое ранение в правое бедро и смертельное — тоже в висок. Оба гладко выбриты, в хороших костюмах, на каждом до зеркального блеска начищенные ботинки. В карманах литовские монеты и блокнот со схемой расположения станций Скривери, Рембате, Саласпилс. Возле железнодорожного полотна позже нашли литовские паспорта, по которым выяснили, что нападавшие — родные братья Антон и Бронислав Габриловичи. Первому 24 года, второму 19 лет, поляки, уроженцы Шавельского уезда Ковенской губернии Российской империи (в описываемое время это Шауляйский округ Литовской Республики). Как установила полиция, братья снимали жилье в рижском районе Торнякалнс. Оба якобы были известны литовской полиции как мелкие контрабандисты и спекулянты, но никаких дел с применением оружия, не говоря уже про убийства, за ними не числилось. Согласно базе данных историка Сергея Волкова, во время гражданской войны в России Антон и Бронислав Габриловичи участвовали в Белом движении, но были ли они связаны с белоэмигрантскими организациями и какими конкретно, так и не выяснено. Как не установлено, было ли это нападение актом террора, попыткой захвата дипломатического багажа или «всего лишь» вооруженным налетом с целью грабежа. Действовали братья одни или в составе группы, по своему почину или являлись чьими-то пешками-исполнителями, — все это тоже осталось неизвестным. Нет ясности даже в том, из какого именно оружия стреляли Габриловичи: все источники, как латышские, так и советские, отчего-то скромно умалчивают о такой «мелочи»!
Пароход и человек
Но таким же туманом таинственности и недосказанности покрыто все, что связано с «красными дипкурьерами». Конечно же, обоих тут же наградили орденами Красного Знамени (Нетте — посмертно), о них написали газеты, их именами назвали пароходы, а Маяковский сочинил свое знаменитой стихотворение «Товарищу Нетте, пароходу и человеку». Позже сняли и фильмы, а 5 февраля с тех пор отмечается у нас как день памяти дипкурьеров, погибших при исполнении служебных обязанностей. При этом собственно о дипкурьерах известно не слишком много. Теодор Нетте родился в 1896 году в семье рижского сапожника. Его официальная биография уверяет, что он уже с пеленок состоял в партии большевиков, подвергаясь полицейским преследованиям, а за революционную пропаганду вместе с отцом якобы даже попал в питерские «Кресты», откуда после Февральской революции «рабочие и солдаты освободили их и сотни других революционеров». Действительно, в 1915 году его вместе с отцом арестовали, но, судя по источникам, вовсе не за революционную деятельность, а за «саботаж при исполнении государственного заказа по изготовлению одежды и обуви для армии»: будущий дипкурьер трудился в мастерской отца, которая поставила армии партию сапог с подошвой из… бумаги. Да и сидел он вовсе не до революции, а лишь до апреля 1916 года, когда был оправдан по суду, а вот его отцу «впаяли» три года за саботаж. В 1918 году Теодор Нетте всплыл сначала в Наркомате внутренних дел Советской России, затем был комиссаром батальона в полку латышских стрелков, позже служил в Елгаве членом революционного трибунала. Чем тогда занимались ревтрибуналы, разъяснять, полагаю, не стоит: ничем, кроме вынесения расстрельных приговоров, которые нередко приводили в исполнение сами же ревтрибунальцы. А в другом латышском городке, Виляны, Нетте служил уже секретарем политотдела — так именовался аналог ВЧК в Советской Латвии, просуществовавшей на клочке латвийской земли около года. Советские биографы Нетте с пафосом писали, как он «судил тех, кто стрелял в красноармейцев с чердаков и крыш, кто в голодные дни копил золото, спекулировал хлебом и солью, кто предавал и продавал советскую власть. Нетте без жалости судил всякую сволочь, бандитов и шпионов». Затем Нетте перевели в Наркомат иностранных дел — дипломатическим курьером. О его напарнике известно еще меньше: Иоганн (Иоханнес) Махмасталь, эстонец, 1891 года рождения, уроженец города Нарва, во время гражданской войны служил в Эстонской коммунистической бригаде и ВЧК, потом получил назначение в Наркоминдел.
Маузер без патронов
Вот его показания и вызывают массу вопросов. Хотя бы потому, что он их все время менял, увеличивая количество нападавших: первоначально их у него двое, затем стало трое, потом уже четверо. Правда, убитые братья Габриловичи под его описание не очень и подпадали. Понятно, что в лихорадке перестрелки было не до разглядывания примет, но еще вопрос, видел ли выживший курьер нападавших вообще? Хватает и других несуразиц. Например, выясняется, что двери купе дипкурьеров «были обычно открыты», причем постоянно и даже когда кто-то из них покидал купе, что точно не соответствовало служебным инструкциям! Более того, старший дипкурьер, Нетте, в момент нападения спал раздетый на верхней полке. Понятно, что курьеры несут охрану по очереди, но ведь до пункта назначения оставалось уже не более 20–30 минут — разве не пристало старшему дипкурьеру уже одеться и быть во всеоружии?
…Со слов Махмасталя выходит, что еще в четыре утра он якобы услышал на крыше вагона шаги двух человек. (Пробиравшихся по обледенелой крыше на полном ходу поезда?!) Эти слова Махмасталя никто так и не подтвердил: ни проводники, ни пассажиры, да и никаких следов на крыше не обнаружили. Тем не менее курьер «насторожился»: поднялся, вышел в коридор и «около 10–15 минут, или даже больше, стоял в коридоре напротив нашего купе». При этом начальника-напарника он так и не разбудил, не предупредил о возможной опасности и — внимание! — даже оружия не взял с собой: просто стоял и смотрел. Потом якобы увидел нервно ходившего взад-вперед по коридору какого-то мужчину в темном пальто и черной шляпе. Снова насторожился, но как-то опять по-особенному: и оружие не достал, и будить начальника вновь не стал, и даже дверь купе не закрыл: «Нетте спал на верхней полке, головой в сторону коридора. Дверь купе все время находились открытой». Более того, «насторожившийся» Махмасталь снова покинул купе, опять-таки оставив его открытым настежь (а начальника спящим!), и ушел в уборную. Хотя, как свидетельствует дипкурьер Борис Шапик (его рассказ помещен в том же политиздатовском опусе «Долг и отвага»), согласно инструкции, «в пути следования необходимо было сидеть в купе, не отлучаясь ни на минуту, и охранять диппочту. Для того чтобы пойти в вагон-ресторан, нужно было пройти ряд вагонов, а идти с почтой было довольно опасно, в любом тамбуре могла быть устроена засада. Заказать в ресторане обед и попросить принести его в купе было также рискованно, так как не исключено, что пищу могли отравить…». Как писал другой дипкурьер, Евгений Рубинин, страны Прибалтики тогда «кишели русскими белогвардейцами и наемными бандитами. В любой момент от них можно было ожидать нападения или какой-нибудь провокации», потому «дипкурьеры постоянно находились в состоянии огромного нервного напряжения» и, главное, должны были всегда находиться наготове с заряженным оружием в руках.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments