Религиозные войны - Жорж Ливе Страница 8

У каждого региона Франции своя история. Все зависело либо от социальных проблем, либо от политических коллизий, что в те времена было особенно характерно для Северной Франции, в отличие от какой-нибудь спокойной крепости, расположенной в глубине страны, вроде Беарна.

Насколько же эволюционировала церковная доктрина? В 1578 г. в письме, адресованном синоду в Сен-Фуа, Беза с тревогой восклицает: несмотря на победы, а может быть, из-за них, самые большие беды церкви заключаются в ней самой — слабость характеров, разноголосица мнений. Это следствие крайней демократии, которую Морелли, Рамю, Сюро дю Розье, Бержерон привнесли в гугенотство. [47]

В своем «Трактате о христианской дисциплине и поддержании христианского порядка», вышедшем в свет в 1561 г., Морелли требует для собрания верующих права выносить окончательный приговор по вопросам церковной доктрины и нравов. Второй синод в Париже осудил эту точку зрения. Книга была сожжена в Женеве палачом. Синод в Ниме подтвердил эти принятые цензурой меры «с наиболее возможной умеренностью и не называя имен».

Отмечают, что первоначально в католической церкви члены консистории выбирались непосредственно верующими. Беза утверждает, что главное в устройстве церкви — это принцип выборности, а не способ выборов. По этому поводу он рекомендует метод, применяющийся в Женеве «non sine fructu»: группа пасторов, внимательно изучив кандидатов, представляет их муниципалитету, который утверждает этот выбор, если находит их достойными. Имена избранных затем провозглашаются перед собранием верующих. Этому собранию разрешено с соответствующим почтением (умеренным) сообщать о фактах, которые могут воспрепятствовать согласию собрания с утверждением предлагаемых кандидатур. Беза рекомендует Мерлену, председательствующему на синоде в Сен-Фуа, работать для того, чтобы поддерживать «ту же доктрину вероисповедания и ту же форму дисциплины», чтобы избежать возрождения крайних идей «покойного дю Розье, покойного Рамю, [48] Морелли и их сторонников, тратить меньше времени на проповеди против ложных доктрин (о чем, разумеется, нельзя ни в коем случае забывать), но направлять большую часть проповедей на защиту закона и осуждение тех, из-за дурной жизни которых Всевышний, взывающий к нам, к сожалению, подвергается хуле». И, наконец, «избегать политиков: их количество действительно велико, даже во французском протестантизме. Это те, кто желает, чтобы умиротворение умов основывалось на безразличии к вере».

Призыв Беза свидетельствует о противоречиях помимо собственно догматических, существовавших в кальвинизме. Из двух течений (аристократического и демократического) во Франции более сильным оказывается первое, но второе продолжает существовать и постоянно готово выйти на первый план.

По вопросу необходимости борьбы с еретиками обе конфессии едины. Папа Пий V пишет в 1569 г. королеве-матери:

Никоим образом и ни под каким предлогом нельзя щадить врагов Бога: следует применять твердость против тех, кто не желает слышать о бережном отношении к Богу и к твоим сыновьям... вплоть до того, что все эти люди должны быть умерщвлены... Лишь уничтожив еретиков король сможет вернуть своему благородному королевству прежнее почтение к католической религии. [49]

Эта сомнительная миссия, которую возлагает на себя прежде всего папский престол, а затем и деятели Реформации, объясняется глубинными причинами, характерными для XVI в., когда люди заботились о почтении к богу и о спасении душ. Мигель Сервет был сожжен в Женеве 27 октября 1553 г. В своей брошюре «О том, что гражданским властям подобает карать еретиков» Беза признает правомерность принуждения по отношению к еретикам и право карать их смертью. Свобода совести, которою требуют деятели Реформации — это лишь первый шаг, который должен позволить верующим ознакомиться с восстановленной истиной. Один лишь Себастьян Кастеллион, отзываясь на призывы великого Эразма, в 1554 г. в своем «Трактате о еретиках, сиречь должно ли их преследовать, и как должно с ними поступать, по совету, мнению и суждению многочисленных авторитетов, как древних, так и новых» развивает, в противовес как кальвинизму, так и католицизму идею о религиозной терпимости. Это желание умерить пыл в борьбе мнений, проявляемый с обеих сторон. Многие авторы используют классический полемический прием — иллюстрация своих идей примерами из истории. Лютер использовал его мало, в большей степени им пользовался Меланхтон, Цвингли исследует отцов церкви и Библию одновременно. Стремясь продемонстрировать свое пристальное внимание к учению и принципам изначального [50] христианства, Кальвин без устали пополняет «Наставление в христианской вере» все новыми цитатами.

До 1589 г. почти все историки — протестанты или политики. Это Жан де Серр, д’Обинье и де Ту, которых часто цитировали в XIX в. С другой стороны можно найти только «посредственных летописцев». Необходимость в полемике стимулирует исследования. В 1556 г. Боден задается вопросом о методологии изучения истории. «История Франции с 1550 и до наших дней», написанная Ла Попелиньером, осуждена синодом в Ла-Рошели подобно тому, как исторический труд де Ту осужден в Риме. В борьбе мнений используются различные литературные жанры. Здесь и страстные памфлеты, например, «Тигр» Отмана, направленный против кардинала Лотарингского, «Осуждение парижского идола», «Послание Люцифера Антихристу»; и памфлеты — жалобы на беды церкви, таково «Послание Иисуса Христа всем верующим христианам»; и, наконец, некоторые памфлеты — теологические трактаты. Помимо памфлетов Кальвина, Беза, Дюплесси-Морне, можно упомянуть «Апологетическую жалобу французских церквей» Жана Гаагского. Беллармино требует от католических теологов «знания не только различных наук и языков, но и всей античности и всей истории всех времен».

Из-за своей популярности театр также стал ареной политической и религиозной борьбы. [51]

В театрах ставится множество злободневных пьес. Отметим относящуюся к 1559 г. «Общественную беседу о мире, справедливости, милосердии и истине» Жана де ла Мезоннева; пьесу 1564 г. «Мартовская мораль и правосудие»; а также пьесу 1574 г. «Трагедия покойного Гаспара де Колиньи» Франсуа де Шантлува, где адмирал представлен как предатель бога и союзник ада. В 1579 г. появляется «Трагедия о поражении и смелости Воробья и Пикорея», написанная Габриэлем Буненом; в 1589 г. — «Гизиада» Пьера Матье, посвященная герцогу Майеннскому, где упоминается убийство в Блуа; пьеса 1592 г. «Сторонник Гиза» Симона Белиара содержит намеки на события, связанные с Лигой.

Вызывают ожесточенные столкновения и некоторые книги. В 1600 г. на диспуте в Фонтенбло в присутствии Генриха IV и назначенных им судей друг против друга выступают Дюплесси-Морне и кардинал Перонский. Речь идет об осужденном Сорбонной состоящем из четырех книг «Трактате по поводу введения евхаристии», написанном протестантским автором и опубликованном в 1598 г. Папа Климент VIII написал Генриху IV письмо, в котором жаловался, что один из членов Государственного совета назвал его, папу, антихристом. В этом письме папа давал королю понять, что добрый католик такого бы не потерпел. Король нуждался в понтифике, чтобы получить разрешение на расторжение брака, к [52] тому же его оскорбила твердость, с которой «гугенотский папа» Дюплесси-Морне, муж Шарлотты Арбалест, противился публикации решений Тридентского собора, и поэтому организует диспут в Фонтенбло. В этом диспуте, к радости католиков, побеждает кардинал Перонский. Известны и другие состязания подобного рода, в частности, дебаты между пастором Шамье и П. Котоном. Пастор атаковал своего оппонента по поводу его «Трактата о жертве святой мессы». Дебаты проходили в Ниме в 1600 г. Свою роль играет и искусство: как хорошо показал Фр.-Ж. Паризе в своем исследовании труда Ж. Эрмана, посвященного Антуану Карону, гуманисты и деятели искусств приучили умы к ужасам гражданской войны (перевод книги Аппиана «История Рима» сделан в 1544 г.), повлияв, таким образом, на политическую жизнь.