Знаменитые женщины Московской Руси. XV - XVI века - Людмила Морозова Страница 8

В Московском своде отмечено, что Софью повезли не кратким путем, которым прибыли сами послы, а совершенно другим, более длинным — через многие европейские страны к побережью Балтийского моря. Это было, видимо, связано с тем, что путешествие невесты, сосватанной папой великому князю Московскому, должно было выглядеть важным событием для европейцев. На всем пути следования царевны до русских земель, в данном случае до Пскова, жители различных стран были обязаны оказывать ей почести, давать продукты и корм лошадям, обеспечивать подводами и проводниками. Таким было указание римского папы. В Московском своде это особо подчеркивалось.

Путешествие Софьи описано в своде довольно подробно: указаны даты приезда и отъезда из наиболее важных городов: Любека, Колывани (Таллина), Юрьева, Пскова, Новгорода.

Это говорит о том, что в основе летописных сообщений лежали путевые записки членов посольства, ездивших в Рим за Софьей Палеолог. Попасть к книжнику, составлявшему свод, они могли только при условии, что тот работал по официальному заказу властей.

В своде довольно подробно описан и инцидент с католическим распятием, которое держал возглавлявший процессию папский посол Антоний. Правда, в тексте нет имен посланцев великого князя, которым пришлось уговаривать Антония спрятать распятие, возмутившее православного митрополита Филиппа.

Эти имена появились в более поздних памятниках, возможно, из документальных источников.

Характерно, что само свадебное торжество описано в своде очень кратко. Из летописного описания напрашивается вывод, что столь важное событие произошло прямо в день приезда Софьи в Москву — 12 ноября 1472 г. Одновременно были и знакомство с матерью жениха, и обручение, и венчание в храме, и свадебный пир.

Столь лаконичное изложение может свидетельствовать либо о том, что автор свода не был очевидцем данных событий, либо о том, что все традиционные свадебные обряды были умышленно сокращены из-за того, что невеста стояла на иерархической лестнице выше жениха. Возможно также, что Иван III хотел сразу же убедиться в том, что заморская невеста ему подходит.

Особенностью Московского свода является то, что в нем зафиксированы даты рождения не только сыновей Софьи, но и дочерей. Ее первенцем была девочка, названная Еленой. Она родилась в 1474 г. 18 апреля в 7 часов ночи. Столь подробные сведения говорят о том, что их записал человек, близкий к великокняжескому двору. Характерно, что он указал имя не только отца — великого князя, но и матери — «царевны Софьи Фоминичны».

Это говорит об особом уважении ко второй супруге Ивана III. Обычно имя матери летописцы опускали.

Об уважении к великой княгине составителя свода свидетельствует запись о том, что 14 августа 1474 г. прибыло посольство от ее братьев во главе с Дмитрием Греком. До этого визиты в Москву посланцев родственников великих княгинь не фиксировались как официальные события.

В своде сообщалось и о рождении второй дочери Софьи — княжны Феодосии, появившейся на свет ночью 28 мая 1475 г. Правда, в этой записи уже нет имени Софьи. Нет ее имени и в записи о рождении третьей дочери, почему-то вновь названной Еленой. Третья княжна появилась на свет 19 мая 1476 г. Можно, правда, предположить, что хотя девочек назвали одинаковыми именами, но в честь разных святых: первая Елена в честь матери императора Константина Елены, чья память отмечалась 21 мая, а вторая — в честь мученицы Елены, которую поминали 26 мая. Судьба одной из этих дочерей неизвестна. В поздних памятниках и дипломатических документах отмечалось, что у Софьи Палеолог была только одна дочь по имени Елена и всего у нее было три дочери. Почему в своде сообщалось о двух Еленах, неизвестно.

Наиболее подробные записи в своде сделаны по поводу рождения у Софьи мальчиков. Первый сын появился лишь в 1479 г., т.е. через шесть лет после свадьбы родителей. В записи указан не только год, но месяц март, 25-е число, 8 часов ночи на праздник Собора архангела Гавриила, отмечаемый 26 мая. Все эти сведения правильные.

По традиции ребенка следовало назвать в честь этого святого, но он получил имя Василий, в честь Василия Парийского, чья память отмечалась в этот же день. Это имя, видимо, посчитали более подходящим для княжича, а Гавриил стало его крестильным именем. В своде даже указано, кто и где крестил первого сына Софьи. Произошло это в Троице-Сергиевом монастыре 4 апреля. Обряд совершили ростовский архиепископ Вассиан и игумен Паисий.

Столь детальное описание в официальном своде обстоятельств появления на свет первенца мальчика Софьи говорит о значимости этого события для великокняжеской семьи.

В своде довольно подробно описано рождение и второго сына царевны — Георгия (Юрия), названного в честь святого Георгия Митиленского, почитаемого 7 апреля. Видимо, в этот день княжич был крещен, поскольку его рождение произошло 23 марта 1480 г., в 4 часа дня, на память преподобного Никона, в четверг шестой недели поста. Все эти данные правильные.

Правда, в Московском своде нет сведений о месте крещения этого княжича. Но отмечено, что «в то же время пришед от Рима на Москву шурин великого князя именем Андрей», т.е. брат Софьи. Это событие было в мае 1480 г. Крещение, очевидно, было раньше, но запись о нем с точной датой не сохранилась, поэтому и не попала в свод.

Можно заметить, что в Московским своде нет ни одной записи об участии Софьи в каких-либо торжествах, семейных праздниках и т.д., хотя*в дипломатических документах они есть. Даже в сообщениях о рождении ею детей имя великой княгини упомянуто не всегда. Это дает право предположить, что составитель летописного произведения, хотя и отдавал традиционную дань уважения византийской царевне, особой симпатии к ней не испытывал. Поэтому и не считал нужным часто упоминать ее имя.

Данное предположение подтверждает летописная запись о возвращении великой княгини из «бегов» на Белоозеро зимой 1480–1481 гг. В ней автор откровенно осуждает великую княгиню: «Toe же зимы прииде великая княгиня София из бегов, бе бо бегала на Белоозеро и з боярынями от татар, а не гонима никым же; и по которым странам ходила, тем стало пуще татар от боярских холопов, от кровопивцев крестьянских. Воздай же им, господи, по делом их, и по лукавству начинания их, по делом руку их даждь им, господи».

Автор свода не только критикует Софью Палеолог и ее окружение, но и призывает Бога покарать их за разорение крестьян. По его мнению, великой княгине не следовало уезжать из столицы, поскольку ее безопасности ничего не угрожало. Однако она самовольно отправилась на Белоозеро с большой свитой, а по дороге люди из ее окружения, «как кровопивцы, хуже татар», ограбили всех местных жителей.

Столь суровое осуждение автором свода Софьи и лиц, входивших в ее свиту, говорит о резко отрицательном отношении к ним. Книжник, несомненно, входил в число противников великой княгини. Но, будучи официальным летописцем, он последовательно фиксировал рождение Софьей Палеолог нескольких сыновей и дочери.

Под 1481 г. идет запись о появлении на свет княжича Дмитрия: «6 октября на память святого апостола Фомы родися великому князю Ивану Васильевичу сын от царевны Софии, наречен бысть князь Дмитрей в 26 того же месяца». Имя княжичу было выбрано по дате крещения — 26 октября отмечалась память Дмитрия Солунского.