Четвертый крестовый поход - Джонатан Филипс Страница 8

Некоторое представление об Иннокентии дает огромное количество папских посланий. Сталкиваясь в нынешнее время с бесконечными потоками бумажной работы, можно было бы предположить, что именно папство стало колыбелью бюрократических сложностей — однако для периода до XIII века это представление не всегда справедливо. Прежде римские папы сохраняли копии лишь самых важных документов, и только во времена Иннокентия III стал вестись регулярный архив. Из тысяч писем, получаемых и отсылаемых папским секретариатом, самые значимые копировались в специально переплетенные тома (они получили наименование «реестров»). Эти тома систематизировались по годам правления папы, начинавшимся с даты его коронации (а не выбора), которая у Иннокентия состоялась 22 февраля.

Достоверно известно, что некоторые из писем подвергались редакции перед внесением в реестр, многие из них были написаны скорее секретарями, чем самим папой, причем значительная часть писем за третий год правления Иннокентия III и вся информация за четвертый год (1201–1202) была утрачена. Тем не менее даже имеющиеся реестры сохраняют неоценимое богатство материала, позволяющего проследить планирование Иннокентием крестового похода и его реакцию на происходящее. [31]

Иннокентий III дал мощный заряд духовной энергии руководству римской церкви и весьма скоро представил свои цели и планы действий в качестве пастыря католической Европы. Он видел тесную связь между внутренним состоянием того, что расценивал как греховное общество, и успешностью похода на Святую Землю. Экспедиция освободит град Христов от неверных — что само уже будет признаком божественного одобрения духовного преображения Его народа. Проповедники Евангелия должны были побудить церковников и мирян исправиться и вновь заслужить милость Господа.

Страстное стремление Иннокентия освободить святой город стало доминирующим и всепоглощающим делом его правления. В современных сведениях о его жизни отмечалось, что «среди всех трудов он пламенно стремился к освобождению Святой Земли и постоянно обдумывал, как можно достичь результата удачнее». [32]

В 1197 году наследники Саладина забыли свои разногласия, чтобы дать отпор Германскому крестовому походу. Следующей весной Германия эвакуировала войска из Палестины, оставив франков совершенно беззащитными. В ответ на сложившееся положение поселенцы отправили на Запад епископа Лиддского, чтобы передать воззвание о помощи. В конце тоня 1198 года Иннокентий высказался о необходимости правоверным христианам помочь Святой Земле, а 15 августа издал первый призыв к новому крестовому походу. [33] Звучавшие в нем интонации были куда резче, чем в документе папы Григория VIII 1187 года, и явственно отражали стремление Иннокентия разгромить язычников. Более восьмисот лет спустя мы все еще можем ощущать пыл его письма:

«Вслед за достойной сожаления потерей земель Иерусалима, вслед за плачевной резней христиан, вслед за прискорбным нашествием на землю, на которой стояли ноги Христа и куда Господь, наш царь, снизошел до начала времен, чтобы дать нам путь ко спасению на земле, вслед за позорным падением из наших рук животворящего Креста Господня… святейший престол скорбит, тревожась о столь многих бедах. Он рыдает и вопиет так, что от непрестанного крика охрипло горло его, и от беспрерывного плача затуманились очи его… Святейший престол продолжает взывать, вздымая голос свой, подобный трубному гласу, желая поднять все христианские народы на Христову битву и отплатить за посрамление Распятия… Гроб Господень, которому пророк предсказывал славу, ныне осквернен нечестивыми и обесславлен». [34]

Столь драматично описав страдания Святой Земли и личную скорбь, Иннокентий обратил внимание на политические реалии 1198 года. Он указывал, что правители Западной Европы предались роскоши и неге, отказавшись от беспрерывной борьбы. Тут Иннокентий вставил в воззвание обычную риторическую уловку, сделав вид, что цитирует мусульман, оскорбляющих христиан:

«Где бог ваш, который не может освободить ни себя, ни вас от рук наших? Смотрите! Мы осквернили ваши святыни. Смотрите! Мы взяли то, о чем вы так страстно мечтали, с первым штурмом мы овладели и ныне удерживаем против воли вашей те места, откуда пошло ваше суеверие. Мы уже ослабили и разбили галльских копьеносцев, мы уничтожили труды англичан, мы во второй уже раз сдержали мощь германцев, мы укротили гордых испанцев. И хотя вы пытаетесь собрать против нас все силы, до сих пор вам ничего не удалось. Где же тогда бог ваш?» [35]

Конечно, едва ли такие слова были произнесены на самом деле — но они прекрасно отвечали целям Иннокентия. Описание недавних военных неудач было правдивым, а выпады в адрес каждой из наций, участвовавших в крестовых походах, как и оспаривание неприятелем божественной силы, были нацелены на то, чтобы, пристыдив слушателей, подтолкнуть их к действию, вдохновить на отстаивание поруганной чести и отплатить за оскорбление как личное, так и всего христианства. Папа требовал от аудитории определенной реакции: «Воздымем же, о сыны, дух наш, примем щит веры и шлем спасения. Положимся не на число воинов, но на власть Божию… приидем же в помощь к Нему, Кем мы рождены и живы». [36]

Иннокентий побуждал христианское войско выступить с правильным настроем, не омраченным такими грехами, как тщеславие, алчность и гордость. Он осудил самонадеянность некоторых предшествующих крестоносцев и нравственный упадок живущих в Леванте, якобы скатившихся к пьянству и чревоугодничеству.

Затем папа перешел к конкретным указаниям. Он предлагал назначить отправление экспедиции на март 1199 года. Дворяне и горожане должны были предоставить соответствующее количество людей, чтобы как минимум в течение двух лет «защищать землю, где родился Христос». Акцент, сделанный на городах, которые должны предоставить крестоносцев, отражает рост значения урбанистических центров в Западной Европе в конце XII столетия. Сельская жизнь по-прежнему преобладала — но развитие торговли, рост образованности и численности населения служили стимулом для развития городов, каждый из которых гордился собственным гражданством и, по мере возможности, независимостью от центральной власти. С точки зрения Иннокентия благосостояние и статус городов могли внести существенный вклад в экспедицию.

Забота Иннокентия о крестовом походе проявилась также в назначении им двух высокопоставленных служителей церкви в качестве своих представителей (легатов) при сборе армии и руководстве ею. Во время Второго (1145–1149) и Третьего (1189–1192) походов армия ощущала папское воздействие весьма ограниченно. Иннокентий же предполагал в куда большей степени контролировать ход своей кампании. Один из легатов (Пьетро Капуано) должен был отправиться в Англию и Францию, чтобы примирить Ричарда и Филиппа, а другой (Соффредо) направлялся в Венецию, чтобы просить там помощи в предприятии.