Битва за Клин - Василий Карасев Страница 9

По данным базы Мособлмемориала, в братской могиле в Ошейкино похоронено 93 бойца 13‐го кавалерийского полка, 42 человека из 91‐го и 64 из 128‐го. Всего 200 человек. Если оценить число раненых в 600 человек (приняв «стандартное» соотношение к числу убитых как 3 к 1) и прибавить то количество пленных, которое назвал противник, получим урон дивизии примерно в одну тысячу человек. Это примерно треть боевого состава. Не исключено, что Гайдуков несколько увеличил потери, чтобы показать, что в дальнейшем дивизия воевала в более ослабленном составе, чем это имело место в действительности. Ведь во время написания этого отчета стоял вопрос об его аресте и придании суду.

К такому выводу подталкивают и метаморфозы, которые по мере удаления во времени претерпели потери, нанесенные противнику. В итоговом донесении в конце дня 16 ноября сказано: «В результате боя части дивизии понесли значительные потери в людском, конском составе и материальной части, результаты боя уточняются. Потери пр‐ка: танков 5, бронемашин 4, убито и ранено до 500 человек» [64]. В упомянутом отчете названы уже другие цифры: «Противник потерял до 80 ручных и станковых пулеметов, подбито 8 танков, 3 бронемашины, убито и ранено около 1500 солдат и офицеров» [65].

О том, что немцы имели потери в бронетехнике, можно судить по тому, что в 25‐м танковом полку в этот день был убит один унтер-офицер и шесть рядовых. Были ранены четыре офицера, три унтер-офицера и восемь рядовых [66]. Кроме того противотанковой пушкой было подбито штурмовое орудие в 3‐й батарее 210‐го дивизиона. Батарея потеряла двоих рядовых убитыми. Был ранен один офицер, три унтер-офицера и двое рядовых [67].

Характерно, что по мере удаления по времени от описываемых событий в отчетных документах существенно возросло и число немецких танков, принявших участие в бою: «На 1‐й эшелон из Лотошино противник выбросил 120 танков и до полка пехоты, которые начали расстреливать и давить боевые порядки 1‐го эшелона. Очутившись без танковой поддержки, потеряв артиллерийские средства, без поддержки 2‐го эшелона 1‐й эшелон начал отход в исходное положение. Героически отбиваясь от танков и пехоты противника, в исходное положение вышли 150–200 человек во главе с командирами и комиссарами частей» [68].

Дело даже не в том, что такое количество машин просто не уместилось бы на поле боя. Главное, что они не смогли бы единовременно подойти к нему по лесным дорогам. Поэтому, если, в конце концов, весь 25‐й танковый полк и вышел, как предусматривалось, к Ламе, то произошло это уже к концу дня и на довольно широком фронте.

О том, что танки появлялись не одновременно, можно судить и по донесению № 2/11 дивизии Гайдукова: «[В] результате ожесточенного десятичасового боя 16.11.41 г. до батальона пехоты противника при поддержке 63 танков и артиллерии к исходу дня захватили Егорье, Грибаново, Бородино» [69].

Поэтому на первом этапе боев речь шла, скорее всего, о нескольких десятках машин батальона Шульца, который имел в своем составе примерно половину всех танков 7‐й танковой дивизии [70]. Да и при внимательном рассмотрении приведенного выше донесения 17‐й кавалерийской дивизии видно, что жирная цифра «6» перекрывает двойку. Следовательно, сначала в донесении стояла цифра 23. Близкое к этому число указано и в ЖБД 24‐й кавалерийской дивизии.

«Из района ОШЕЙКИНО и БОРОДИНО на правый фланг 24 КД отходили разрозненные группы 13 и 91 кп 17 ГКД, которые в один голос завили о том, что 17 ГКД, переправившись через р. ЛАМА, была атакована 30‐ю танками противника, и, потеряв материальную часть артиллерии и неся огромные потери в людском и конском составе, была рассеяна. Остатки ее отошли в восточном направлении. Эти сведения подтвердились вышедшим из боя комиссаром 13 КП. Высланные в северном направлении разъезды донесли о наличии танков в районе БОРОДИНО» [71].

Сколько бы танков у противника ни было, они не могли без моста с ходу переправиться через Ламу и раздавить 91‐й кавалерийский полк так, как они сделали это с 13‐м. Но танки, наряду с артиллерией, могли вести огонь с западного берега, поддерживая пехоту. Это позволило 54‐му мотоциклетному форсировать реку и к 16.30 образовать плацдарм глубиной в 1000 м. Под прикрытием переправившихся войск 58‐й саперный батальон 7‐й танковой дивизии начал строительство моста. Все тяжелое оружие вышедших на Ламу войск (3‐й дивизион 78 артиллерийского полка, 12‐я рота танкового полка и 3‐я батарея штурмовых орудий) было сосредоточено под началом командира 3‐го дивизиона 78‐го артиллерийского полка. Танки должны были располагаться на флангах мотоциклетного батальона и предотвращать его возможный охват с севера или юга. Вновь прибывающие танки должны были стать в тылу батальона, повернувшись фронтом на запад. В 18.45 командир немецкого корпуса предложил 7‐й танковой использовать ее саперов для помощи в постройке моста в расположении 14‐й моторизованной дивизии. Однако генерал фон Функ отверг это предложение. Он указал, что противник у Егорье слаб и не оказывает никакого воздействия на место строительства переправы. Кроме того, места для постройки моста неудобны на всех участках, и как раз у 14‐й дивизии условия особенно сложные. Поэтому перенос места переправы только замелит наступление.

С наступлением темноты с помощью 2‐го батальона 7‐го стрелкового полка плацдарм немцам удалось расширить вплоть до Глазково [72]. Разведывательный батальон дивизии в 20.00 получил приказ защищать линию Ошейкино – Дор и при всех обстоятельствах воспрепятствовать продвижению противника через Ламу. Поэтому батальон перешел в указанных пунктах к круговой обороне.

С нашей стороны «под прикрытием темноты 91 кп и группы 13 и 128 кп вышли из боя к 21.00 [и] сосредоточились [в] Покровское, приводят себя в порядок для дальнейших действий». Ввиду понесенных потерь полковник Гайдуков обратился в штаб армии с просьбой прислать обещанные ранее танки и отложить выполнение задачи, поставленной приказом № 016, чтобы предоставить возможность подготовить части к бою [73]. О положении и действиях своих соседей он не знал ничего [74].